Проблема была в том, что Гарри не хотел спать, ведь проснулся он не так давно. Сняв обувь, он залез с ногами на подоконник и стал наблюдать за медленно плывущими темными облаками. Вскоре он почувствовал, как накатывают волны разочарования. Хотелось колотить кулаками стенку, но это был верный способ разбудить всех в башне… кроме, разве что, Рона.
Всю оставшуюся ночь Гарри пытался ни о чем не думать, что оказалось легче захотеть, чем сделать. Гарри представлял себе различные реакции, которые могут возникнуть у Рона с Гермионой, у Ремуса с Сириусом, и ничего из представленного не оканчивалось хорошо. Каждое возможное развитие событий в отношении его друзей и семьи воображение Гарри превращало в то, что неизменно заканчивалось плохо.
Глядя на озеро, Гарри наблюдал, как из‑за него медленно встает солнце, освещая корабль Дурмстранга. Невозможно было представить, как за каких‑то два дня все могло настолько выйти из‑под контроля. Два дня назад Гарри волновался только о своих домашних заданиях. Если быть точнее, то его волновали и магические вспышки, но против них уже нашлось средство. Один шаг вперед, два шага назад.
Прислонившись лбом к холодному стеклу, Гарри снова попытался очистить голову. Он знал, что не все поверят ему. Его снова начнут выделять, как было еще в ту пору, когда он жил у Дурслей. Им снова будут бредить. Поразительно, как его жизнь отлична от того, что происходит в его внутреннем мире.
Не в силах больше ждать, Гарри спрыгнул с подоконника и подошел к сундуку. Ему не потребовалось много времени, чтобы найти маленькое зеркало, которое Сириус дал ему на непредвиденный случай, а это был как раз тот случай. Ему нужно было поговорить со своими опекунами. Ему нужна их помощь.
Надев ботинки, Гарри схватил плащ и как можно тише вышел из спальни, постаравшись создать видимость, что ночью его здесь не было. Он спустился по лестнице, прошел через гостиную и вышел из башни Гриффиндора. Выйдя из замка, он накинул плащ. Нужно было скрыться на некоторое время, нужно место, где никто не услышит крики Сириуса.
Сев на берегу озера, Гарри посмотрел на зеркало в своей руке и назвал имя крестного, надеясь, что зеркало у того под рукой. Когда он не получил ответа, Гарри позвал уже громче. После долгого ожидания, Гарри уже решил сдаться, но тут в зеркале появилось заспанное лицо Сириуса.
— Гарри? — в удивлении спросил Сириус. — Гарри, тебе несомненно надо прекратить общаться с Лунатиком. Кто в здравом уме будет вставать так рано в воскресенье.
Сириус помолчал, его сонливость стала проходить. Он внимательно посмотрел на Гарри и нахмурился:
— Гарри, ты вообще спал этой ночью?
— Нет, — честно ответил парень. — Сириус, кое‑что случилось, и я не знаю, что делать.
Сириус протер глаза, окончательно проснувшись.
— У тебя снова была вспышка? — тут же спросил он.
Гарри потер затылок.
— Нет… то есть, да, у меня была одна, но я хотел поговорить не об этом, — быстро произнес он. — Сириус, кто‑то сделал так, что я участвую в Турнире. Клянусь, я тут не при чем. Я не знаю, кто это сделал, но Дамблдор, Крауч, Бэгмен, все они говорят, что у меня нет выбора, и я должен проходить испытания. Ты поможешь уладить это. Пожалуйста, скажи, как мне выйти из Турнира.
Сириус выглядел совершенно пораженным.
— Помедленнее, Сохатик, — произнес он. — Начни с начала и ничего не пропускай.
Гарри так и сделал. Он рассказал Сириусу все, что смог вспомнить о своей головной боли и о том, что Дамблдор сделал, чтобы решить проблему. Потом он продолжил и объяснил, как для него было невозможным каким бы то ни было образом принять участие в отборе, рассказал обо всем, что произошло после того, как его имя вылетело из Кубка. Сказать, что Сириус был взбешен, было бы преуменьшением. К счастью, Сириус злился не на Гарри.
— Не могу поверить, что Дамблдор не сообщил нам, — бушевал Сириус. — Честно, не знаю, что делать с этим турниром, но поверь мне, я скажу Лунатику и перемолвлюсь парой словечек с Дамблдором. Он не имел права взваливать на тебя все это, не переговорив с нами, — Сириус остановил себя, успокаиваясь. — Главное, как бы ни было тяжело, Гарри, постарайся не волноваться ни о чём. Я верю тебе. Я знаю, что ты не клал свое имя в Кубок. Объясни все друзьям. Когда они увидят, как ты переживаешь из‑за этого, у них не останется иного выбора, кроме как поверить тебе. Если они так не поступят и начнут осложнять тебе жизнь, значит, они ненастоящие друзья.
— Сириус, что же мне теперь делать? — испуганно спросил Гарри. — Как мне перестать думать об этом?
— Послушай, Гарри, Лунатик и я прибудем как можно быстрее, — обнадеживающе произнес Сириус. — Вместе мы кое‑что придумаем. Обещаю.
Теперь Гарри думал, что не стоило говорить правду Сириусу. Он не учел, что Сириус бросит все и прибудет сюда. Он ведь лишь хотел с кем‑нибудь поговорить.
— Сириус, со мной все будет хорошо, — быстро произнес он. — Правда. Тебе не нужно приезжать. Уверен, у вас с Лунатиком много важных дел…
— Неплохая попытка, Гарри, — перебил Сириус. — Но нет ничего важнее тебя. Ремус и я будем у вас очень скоро, не успеешь соскучиться. И все же нам нужно решить несколько вещей с Дамблдором. Держись там, парень.
Гарри увидел, как Сириус пропал из зеркала. Холодный утренний ветерок заставил Гарри вздрогнуть и плотнее закутаться в плащ. Он знал, что не сможет здесь долго находиться, но ему очень не хотелось возвращаться в замок. Сириус поверил ему, и это было хорошо. Плохо было то, что Сириус и Ремус приедут сюда, к тому же, быть может, в далеко не лучшем настроении. Но сейчас его волновало больше то, поверят ли ему Рон с Гермионой.
Он не знал, сколько просидел около озера, просто глядя перед собой, пока не наложил нагревающее заклинание на свой плащ. Больше он не чувствовал холода, но знал, что не сможет оставаться тут вечно. Сириус прав. Нужно отвлечься. Работа над домашним заданием помогла бы, но для этого нужно вернуться в башню Гриффиндора.
А это совершенно невозможно.
Решив так, он откинулся на большой валун, закрыл глаза и стал слушать. Он слышал, как вода плещется о берег и корпус корабля, как ветви деревьев шелестят на ветру, как далеко в лесу раздаются крики различных животных. Сосредоточившись на них, Гарри смог расслабиться. И он чувствовал, как усталость от бессонной ночи завладевает им.
"Вон он!"
Гарри услышал, как кто‑то спешит к нему, но никакого желания открывать глаза у него не было. Ему было тепло и уютно. Совсем не так, как прошедшей ночью. Холодная рука прикоснулась к его лицу, заставив парня вздрогнуть. Неохотно открыв глаза, Гарри увидел прямо перед собой напряженное лицо Гермионы, позади маячили четыре рыжие головы. Внезапно Гарри почувствовал волнение. Почему у всех на лицах написано облегчение. Ведь до обеда еще пара часов, или нет?
