— У тебя прекрасный талант — горячо возразил Дор. — И вовсе не плохо быть девчонкой.
— Ну да, ну конечно! Но откуда тебе знать? Ты вед ь никогда не ходил в бездарях! Ты никогда не был девчонкой! А я знаю, что такое, когда в глаза хвалят, потому что боятся родителей, а за спиной дразнят, обзывают капустницей, пустозвоном, водорослью…
— Я тебя никогда не обзывал! — воскликнул Дор.
— Если не говорил, так в уме разные слова придумывал. Ведь так?
Дор покраснел.
— Я больше не буду придумывать, — с трудом выговорил он.
— Но и это еще не все, — мрачным тоном продолжила Айрин, — Мои родители… Они защищают меня, потому что так им велит долг, а про себя думают как остальные…
— Король так не думает, — возразил Дор. — Он не может так думать.
— Помолчи уж! — крикнула принцесса. Глаза ее наполнились слезами. Дор послушался, и девочка постепенно успокоилась. Девочки и девушки во все века большие мастерицы быстро успокаиваться. — И вот вчера ты был совсем другой, — продолжила она, — вчера ты задавал вопросы, интересовался, словно никогда и не был знаком с милочкой Милли-дух, обитающей у вас в домике. Ты не рассуждал о магии, не делал фокусов с дверями и креслами, вообще не делал ничего лишнего. Мы с тобой просто сидели и разговаривали. Ты и я. Тебе очень хотелось знать, что значит быть девочкой. Временами мне казалось даже, что через тебя говорит кто-то другой, кто-то ужасно умный, но несведущий; кто-то хочет, чтобы я его научила. Сначала я сомневалась. Подумала, что ты решил подшутить надо мной, подразнить, ноты был такой серьезный. Потом ты захотел поцеловать меня, и я подумала: ну вот, теперь он меня укусит или ущипнет, будет потешаться; но ты даже не улыбнулся. И тогда я решилась и поцеловала тебя, но получилось ужасно — я попросту расшибла нос. Я понадеялась, что ты знаешь, как целуются, но ты, оказывается, и сам ничего не знал, и сказал просто: «Благодарю, принцесса», — и ушел. А я потом долго не могла уснуть, все лежала, все думала, в чем здесь была шутка и как ты будешь рассказывать мальчишкам…
— Я не рассказал, — возразил Дор.
— Знаю, что не рассказал. Я поверила. Ни ты, ни голем. Поэтому я и решила, что ты всерьез интересуешься мною, — Тут она улыбнулась, а улыбка всегда делала ее просто неотразимой, — В жизни не встречалась ни с чем подобным! Ты ведь самый настоящий волшебник и…
— Нет, волшебство здесь ни при чем…
— И вот я всю ночь разучивала, как целоваться. А потом ты явился и стал извиняться. Словно сделал что-то плохое. Теперь я сомневаюсь; может, ты и в самом деле устроил такую шутку…
— Нет! — крикнул Дор с болью в голосе, — Я не шутил!
— А я теперь и сама знаю. Не сердись на меня за то, что я любопытствовала. — Айрин опять улыбнулась. — Дор, я знаю, что завтра все будет по-старому и я опять стану для тебя лишь несносной девчонкой, живущей по соседству во дворце. И поэтому прошу: поцелуй меня еще раз.
— С радостью, Айрин, — чувствуя себя богачом после ее слов, ответил Дор и наклонился к ней. Они поцеловались. И в этом поцелуе, совсем еще детском, было предчувствие будущей взрослой бури страстей, — Может, когда-нибудь еще.
— Я хочу с гобой целоваться — иногда, — мечтательно сказала Айрин, — Теперь мне почему-то понравилось, что я не мальчишка.
— Иногда, — согласился Дор. — Но нам придется отстаивать себя, чтобы над нами не насмехались. Ведь мы не взрослые.
«Но и не такие уж дети. Во всяком случае я, — добавил он мысленно, — После увиденного там, на гобелене, я уже знаю, куда ведут поцелуи».
— Не взрослые, — тихо повторила она.
Повисло молчание. Все уже было сказано. Подойдя к двери, Дор оглянулся. «…И стать для отца и матери разочарованием», — вспомнились почему-то слова. Девочка сидела на кровати, погруженная в какую-то мечтательную радость.
— Король верит в тебя, — произнес он тихо. — Не сомневаюсь, что верит.
— Король верит, — улыбнулась Айрин.
— И я.
— Несомненно.
Он вышел из комнаты, закрыл дверь и вдруг понял, что теперь будет думать об Айрин. Будет думать и сегодня, и завтра. Вечно,
Гранди ждал его.
— Глаза целы? Зубы не выбиты? На шее ни царапины? — удивленно затараторил он. — За дверью было просто до ужаса тихо!
— Айрин — славная девочка, — сказал Дор, направляясь к библиотеке, — Странно, что я раньше этого не замечал…
— Братцы! — воскликнул Гранди. — Сначала душечка Милли, теперь эта сорвиголова! До чего ты докатишься?
«До взрослости», — мысленно ответил Дор.
Он в самом деле становился взрослым, открывал неведомые стороны жизни и радовался этому.
Они подошли к дверям библиотеки.
— Входите, — раздался изнутри голос короля Трента. А Дор и постучать не успел!
Дор вошел и присел на указанный королем стул:
— Государь, по твоей воле я отправился в путь. И вот теперь вернулся.
Король поднял руку раскрытой ладонью вверх.
«Так приветствовал Прыгун», — вспомнил Дор.
— Не буду хитрить с тобой, мальчик, — сказал король— Хамфри дал мне совет, а я не смог устоять. Короче, я наблюдал за происходящим на гобелене и знаю обо всех твоих приключениях.
— Ты хочешь сказать, что видел на гобелене меня и все, что я там делал?
— Конечно, раз я знал, за каким персонажем наблюдать. Ты и паук — вы чуть не погибли в этом Провале! Но я не мог уничтожить заклинание, пока оно не расползлось на положенное ему расстояние. С ужасом думал, что скажу твоему отцу, если ты…
— Отец Айрин беспокоился обо мне, а я беспокоился об отце Айрин, — рассмеялся Дор как-то принужденно.
— Дор, — тоже улыбнулся король, — я в самом деле не любитель чужих тайн, но вот королева — она этим грешит. Вечно носится по дворцу, разузнает. И она-то быстро заметила, когда твое место занял Мозговитый Коралл, что ты вроде изменился: перестал, к примеру, разговаривать с вещами. Королева потянула за ниточку и размотала клубок. В комнате принцессы висит ее портрет. Она заменила живописное изображение собственной всеслышащей и всевидящей видимостью, устроила то, что среди обыкновенов носит название «наблюдательный пункт». Она видела все, что происходило вчера и сегодня. И сразу же доложила мне.
— Я отвечаю за свои поступки. И за вчерашние, и за сегодняшние.
— Я ни минуты в этом не сомневался. Ты становишься настоящим мужчиной. Но не думай, что королева — твой враг. Просто она хочет, чтобы дочь пошла по ее стопам, и знает, что для этого надо. Кстати, если ей сказать об этом, она может даже возмутиться, причем яростно. Там, в комнате принцессы, положение было не из простых. Но ты ловко взял управление в свои руки, как настоящий командир.
