Айлет догадывалась, что это он и был. Яростно улыбаясь, она отцепила скорпиону от руки венатора и поспешила пристегнуть себе. Сидело не идеально, но сойдет. Она забрала и его пояс с вокосом и детрудосом и намотала на свою талию, затянула как можно плотнее.
Ощущая себя сильнее с оружием, она отшатнулась к стене под открытым окном, план появился в голове. Она заберется, потом пройдет по коридору к перилам с видом на зал у входа. Она выстрелит сверху, убьет ведьму простым дротиком.
А потом детрудосом прогонит души в Прибежище, где им было место.
ГЛАВА 20
Террин и Герард ехали по Водехрану, направляясь к лиственному лесу.
Фендрель глядел на них, ехал чуть поодаль. Они ехали рядом, хорошо сочетались. Террин был выше и тоньше принца, его волосы и кожа были темнее, а лицо — строже. Как и Фендрель был выше и строже своего брата.
По воле Богини старший брат, испорченный тенью, должен был охранять младшего и помочь ему закрепить трон. Разве не такими были священные слова пророчества, переведенного самим святым Эвандером?
«Брат с братом, захваченный тенью и нет, выступят вместе и укрепят новое королевство».
Эти священные слова вели всю жизнь Фендреля, сколько он помнил. Как-то с момента, как он встретил те священные слова, он всегда знал, что они были для него.
Его душа была испорчена, а его брат, Гвардин, был чистым, был избранным королем.
Но пророчества не сбывались сами. Волю Богини должны были воплощать ее слуги. Фендрель был готов действовать, когда нужно. Это он подтолкнул брата вести бунт против Ведьмы-королевы. Это он направлял каждый шаг Гвардина в их долгом пути к короне, королевству и славе. Это он убедился, что меч Гвардина отрубил голову Жуткой Одиль.
И это он — Фендрель ду Глейв, венатор-доминус, Черный капюшон короля — проследил, чтобы Жуткая Одиль оставалась мертвой.
Но увидеть снова ее лицо…
Фендрель поежился под плащом. Это была ошибка. Эта девушка в Дюнлоке не была Жуткой Одиль. Не могла быть. Сходство было странным, жутким, но они не были похожи.
Но что-то общее было. И это было слишком для простой случайности.
Отряд покинул главную дорогу, повернулся к развалинам старой дороги, шраму среди холмов. Герцог Дальдреда ехал слева от Фендреля, тихий, как камень. Конечно, он жалел, что сыграл роль в этой трагедии. Разве не из-за его глупого поступка, желания вытащить меч и жестоко убить Инрен ди Карел, когда она стояла на коленях перед ним, Фейлин пострадала? Если бы он подавил желание отомстить, душа Фантомной ведьмы уже двадцать лет, а потом и всю вечность была бы в Прибежище.
Не было толку от укоров сейчас. Четыре года, прошедшие после одержимости Фейлин, были достаточным наказанием. Стоило посмотреть на глаз Целестина Дальдреды, чтобы понять, что сожаление жило в его душе.
Внизу появился Кро Улар. Фендрель скривился, остановил лошадь. Его теневое восприятие содрогалось с болью от ощущений старых проклятий. К такому нельзя было привыкнуть, сколько бы раз он тут ни был.
Но он ощущал удовольствие, глядя на этот вид. Тут они победили в первый раз. Тут он повел двести сильных эвандерианцев против стен, защищенных кровью, против защиты Илейр и Инрен ди Карел, и они убили слуг Жуткой Одиль и отправили их души к забвению. Когда бой был закончен, Гвардин пошел с его армией без захваченных тенями и разбил Кро Улар.
Жуткая Одиль тогда узнала. Далеко в своем городе она дрожала под своей короной Эйтр. Пророчество исполнялось, и она никак не могла предотвратить это.
Почти никак…
— Доминус? — голос Террин отвлек Фендреля от размышлений, вернув его в настоящее. — Доминус, я советую оставить лошадей тут и дальше пойти пешком.
Фендрель кивнул и спешился без слов. Другие последовали примеру, и они спустились по склону, направились к развалинам. Фендрель направил восприятие тени вперед, искал следы якоря проклятия. К его удивлению, он вскоре ощутил не просто след, а пульс магии в воздухе, бьющий по его смертному и теневому восприятию.
— Якорь, — Террин оглянулся на Фендреля, его глаза были яркими и холодными. — Я его чувствую.
Фендрель кивнул. Богиня помогала им. Ведьма почему-то бросила якорь тут.
Он подал сигнал Эверильд, и та тут же ушла направо, обходила обломки стены. По второму сигналу Террин пошел налево, Герард с ним. Фендрель махнул Дальдреде оставаться с ним, и они вместе перебрались через обломки ворот и посмотрели на двор.
Дальдреда шумно вдохнул. Фендрель взглянул на него. Тут в этом бою герцога освободили от рабства. Многие смертные служили ведьмам-сестрам в Кро Уларе и погибли в тот день. Только некоторые выжили, любимцы Инрен и Илейр. Террин. И Дальдреда.
Герцог не возвращался в Кро Улар после этого. Фендрель не мог его винить.
— Целестин, — сказал он, — тебе нужно отступить?
Герцог сглотнул, покачал головой, и идеально уложенные волосы чуть растрепались на лбу.
— Нет, Фендрель. Я готов. Мы идем дальше?
— Еще нет, — Фендрель вытащил детрудос из чехла. — Сначала нам нужно убедиться, что если ведьма перенесется к якорю, она не сможет сбежать.
Он поднес инструмент к губам и заиграл Песнь барьеров, которой создал Великий барьер вокруг Ведьминого леса. Новый барьер был не таким сложным — просто круг в радиусе мили от якоря. Не сложное задание, особенно с помощью двух обученных венаторов.
Чаропесня лилась из флейты, стала сплетать сложные чары в воздухе, и Фендрель услышал, как еще две флейты заиграли по бокам. Террин и Эверильд поняли его решение и плели свои чары, чтобы соединить с его. Вскоре Фендрель теневым зрением увидел, как нити его песни сплелись с двумя другими, создав сильную паутину чар.
Инрен ди Карел могла перенестись. Но выйти она не сможет.
Время будто остановилось, пока детрудос звучал. Когда Фендрель закончил, он не мог понять, прошли часы или минуты. Дальдреда сидел на камне, ждал с терпением воина, его стильный наряд для охоты не вязался со строгим лицом.
— Закончил? — кратко спросил он.
Фендрель не ответил, сложил детрудос. Он и его два товарища-эвандерианца теперь должны были отыскать след.
Пока герцог и принц ждали, трое венаторов обошли барьер. Хоть они старались, они не могли уловить след. Только якорь в центре развалин продолжал пульсировать магией.
Наконец, они встретились у разбитых ворот, уставшие, голодные, недовольные. День быстро наступал, тени от обломков камней удлинялись.
— Я делал это неделями, — сказал Террин, сев на камень, уперев локти в колени. — Каждый раз, когда я слышал о ведьме или находил след, она уже уходила к тому времени, как я добирался туда.
Фендрель мрачно кивнул. Так Инрен сбежала от него в прошлый раз, украв тело Фейлин. Она оставляла якоря в умных местах и быстро переносилась в другие места, не оставляя следов. Ее было невозможно поймать, если только не знал, где был якорь, и не оставлял ловушку. Но даже так она должна была вернуться к якорю по своей воле, или ловушка была бесполезной.
— Она не вернется сюда, — сказал Фендрель, глядя на развалины. — Она знает, что нельзя.
— И что? — осведомился Герард. — Мы просто… сдаемся?
Все посмотрели на принца. Никто не говорил.
— Мы знаем, что она была тут. — Герард покачал головой, лицо было странно мрачным. — Мы близко. Я знаю! Мы не можем ее бросить!
— Бросить? — герцог фыркнул, хотя в голосе была боль. — Ты снова думаешь о Фейлин. Это не Фейлин. Это Инрен.
Герард повернулся к герцогу, сжимая кулаки, и на миг Фендрель подумал, что он начнет биться. К счастью, он передумал. Принц отвернулся, выругался и посмотрел на руины, словно мог силой воли вызвать ведьму появиться там.
— Сэр? — сказала венатрикс Эверильд Фендрелю. — Какие приказы?
Фендрель вздохнул и потер рукой лицо. Грудь болела от порезов, и использование тени для очищения ночью забрало у него больше сил, чем он хотел признавать.
— Мы установили Барьер, — сказал он. — Без следа мы ничего больше не можем. Пора вернуться в Дюнлок и проверить, есть ли новости у Даклета и ду Ги.
