такого быть, ― прошептала расстроенная Надя, теряясь взглядом где-то поверх наших голов. Люба просто гипнотизировала стол, а Вера сжала зубы, будто испытывала сильнейшую боль.
– Однако были те, кто нашел третий путь, – добавил князь ада, буквально возвращая нас к жизни.
Могу поклясться, что мы четверо глубоко вдохнули, будто в первый раз в жизни. В обеих жизнях, на небесах и на земле. Тиски, обхватившие все тело, разжались, и мы смогли снова нормально дышать. Голова от недостатка воздуха слегка закружилась.
Люба была первой, кто достаточно пришел в себя для вопроса. Остальные вместе со мной только и могли, что кивнуть.
Мерихим посмотрел каждой из нас в глаза, улыбнулся странной, еле очерчивающейся улыбкой, что приподняла только один уголок его рта, и выдохнул:
– Вы.
И его страшные бесцветные глаза поймали в ловушку удивленные мои.
Глава 16. Десятый круг ада
Темно. Вокруг всеобъемлющее ничто. В этой темнице нет стен, нет пола. Я просто повисла в пространстве, ожидая того момента, когда меня призовут. Несколько раз в десятилетие я поднимаю глаза вверх, чтобы увидеть сияние золотого трона. Мою тюрьму закрывает один из его столпов. Это действие бессмысленно, но я все равно повторяю его еще раз и еще в надежде, что в этом столетии золотой потолок сдвинется по приказу тетраморфа и я буду призвана на землю.
Говорят, что в заточении люди начинают теряться во времени, путать дни недели и даже года, но это все ложь. По крайней мере, для высших. Я сидела в темнице гораздо больше любого смертного и точно знала, вплоть до часа, сколько там нахожусь. Иногда, когда Ио был занят созданием чего-либо, а его ангелы покидали пределы рая, в потолке открывалась щель. Недостаточная для того, чтобы выйти, но ее хватало тетраморфу. Величественный черно-белый орел склонял голову и молча смотрел в отверстие. Когда это случалось, я начинала бессмысленно рассказывать истории об ангелах и создании небес. Мое повествование создавало видимостью беседы и убивало скуку. Несмотря на то, что орел молчал, я видела интерес в его голубых глазах, и это дарило мне радость. Во мне просыпались чувства.
В последнее заточение отчаяние и безысходность так сильно мной овладели, что я была уверена: стоит мне выйти из темницы еще раз, и я больше не вернусь. В тот раз орел сидел на краю пропасти, что вела в мой личный ад, и плакал. Слезы срывались в темницу и падали на мои ладони кристаллами чище самих бриллиантов. Именно они дарили мне тепло в то самое трудное время. Я испытывала муки совести, сожаление и вину. Если раньше убитые смертные не трогали ничего внутри, то тогда все было иначе. Мы оживали.
Нас выпустили. Все четверо стояли на краю небес и ожидали отправки в мир. Вокруг собрались почти все ангелы и с благоговением смотрели на нас. Одной из провожающих была Абаддон, ангел с ключами от Бездны. Она не была выдающимся полководцем и не участвовала в сражениях, просто гуляла по небесам и хранила ключ. Никто не задумывался о той значимости, что была заключена в этом ангеле. Никто, кроме меня.
– Дитя, подойди сюда. – Я улыбнулась девушке, заставляя ту нервничать.
Однако Абаддон не была трусихой. Она подошла к нам, полностью скрывая свой страх от посторонних глаз, хоть совершенно точно боялась. А ведь я знала ее еще маленьким сгустком энергии и уже тогда видела великие задатки. Девочка была слишком сильна и своевольна для небес. Она так походила на малыша Люци.
Я помню, что предсказала ей падение. Не в лицо, а лишь намеком. Мы поговорили недолго, всего несколько минут, но огонек бунтарства зажегся в ее глазах. Мы отбыли на землю исполнять волю Ио, а ангел Бездны осталась со своими сомнениями наверху. Этого оказалось достаточно для того, чтобы по возвращении на небо Абаддон приняла нашу сторону. Я отбила всадников от их тетраморфов, а девчонка закинула орла в райские кущи. Выбрался он оттуда не сразу, что дало нам время открыть проход в Бездну.
Естественно, за нами пришли архангелы. Единственным воином из четверых была я, что автоматически поставило меня в арьергард. Очень трудно было отбиваться от мальчишек, с которыми на заре времен играла в салки и отчитывала за погром во вселенной. Я старалась не причинить им серьезного вреда, поэтому отбивалась без меча. Однако это не прошло с Михаилом и Гавриилом. Парни выросли отличными мечниками.
Я помню, как отбивалась от обоих одновременно и нанесла серьезные раны, чтобы они больше не могли нападать. Когда это произошло, передо мной распахнул крылья огромный орел, защищая архангелов от моих ударов. Я не успела объяснить своему ключу, что не собиралась добивать мальчишек. Он схватил меня за левую руку и, взмахнув крыльями, поднялся в воздух. Ключ мог просто унести меня обратно в темницу, но вместо этого медлил и не применял своих подавляющих сил, что дало мне время полоснуть мечом по его крылу, практически отрубая его. Когти разжались, я вернулась на место, а орел упал, истекая кровью. Остальные тетраморфы тут же пришли к нему на помощь.
Абаддон открыла проход, и это видело все божественное войско. Мы все понимали, что это значит, но девчонка не отступила.
– Уходите! Я пойду последней! – закричала, подталкивая всадников к разлому в пространстве.
Зашла Смерть, следом ступила Чума, и только потом, пытаясь утянуть меня следом, исчезла во мраке Голод. Я успела до закрытия прохода, но попала под сильнейший удар ангелов, из-за чего и не помнила ничего о себе после рождения на земле. А Абаддон не успела. Ее накрыло ангельской мощью. Прошло двадцать три года, прежде чем я вспомнила, что ангел, который вывел нас, сгорела на небесах за нашу свободу.
Я открыла глаза и посмотрела на девочек. Люба как раз отобрала мяч у Мерихима, зарабатывая преимущество в игре. Три шага и пас прямо в руки Нади. Наша хрупкая брюнетка неожиданно оказалась жутко азартной. Как только мяч попадал к ней, Голод было не остановить. Она неслась к линии, как будто в ней тонна, а не сорок три несчастных кило. Бельфегора эта «малышка» вынесла локтем в челюсть, а Асмодей получил коленом в живот
