Соседи по комнате и яблочному пирогу были очень рады. Макс тут же убежал за водой с трехлитровой стеклянной банкой, Талгат полез в тумбочку за чайной заваркой и самодельным кипятильником, которые он из обрывка провода и двух бритвенных лезвий с изоляцией из спичек сварганил. Через четверть часа уже уплетали, сидя за столом, привезенное Сашкой из дома лакомство и нахваливали на два голоса.
Почаевничали, сидели, удовольствие от съеденного растягивали.
— А вы слыхали, — вдруг вспомнил Талгат. — Высоцкий умер. В Москве как раз олимпиада шла….
— А кто это? — Спросил Макс. Он как-то не интересовался людской эстрадой. Не раз заявлял, что для него что певцы, голосящие в экране телевизора по выходным, что кошка, которой случайно на хвост наступили. Уж насколько сам Сашка был к музыке равнодушен, но Макс его в этом вопросе с легкостью задвинул.
— А давай я тебе его песню поставлю. Мою любимую. — Оживился Талгат и кинулся в своем чемодане копаться. — Вот! Сестра моей бабушки подарила!
— Электроника триста два! — Вслух прочел Макс надпись на передней панели изящного параллелепипеда, которым представлялся новый кассетный магнитофон, только недавно принятый в производство в их стране.
Здесь лапы у елей дрожат навесу
Здесь птицы щебечут тревожно
Живёшь в заколдованном тёмном лесу
Откуда уйти невозможно…
Голос с легкой хрипотцой в голосе тянул негромко и задушевно, и перед Сашкой разворачивались призрачные картины зимнего леса, навеки замершего в сонной неподвижности. Похоже, и Макса проняло, несмотря на все его неприятие и скептицизм. Вон, как взгляд застекленел. Тоже, наверняка, себе какую-то картину представляет.
…Украду, если кража тебе по душе,
Зря ли я столько сил разбазарил.
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял.
Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял.
Затих уже давно последний звук гитарной струны, а в комнате надолго повисло молчание.
— Решено! — Вдруг вскинулся Макс. Завтра же подойду к Ае и признаюсь в своих чувствах!
— Ты все же не кидайся прямо так, в лоб. Минуту подходящую выжди. — Посоветовал Сашка, и Талгат тоже согласно закивал головой.
После обычного на каждое первое сентября классного часа первым уроком в расписании значилась биология. Очень скучный, сказать по правде, предмет был бы… если бы у них в школе не вел биологию учитель по настоящему влюбленный в свое дело.
— Давайте, сегодня вспомним, ребята, о чем мы с вами говорили в прошлом году. — Петр Евгеньевич изо всех сил старался пробудить в учениках интерес к его предмету, основательно притушенный только что закончившимися летними каникулами. Классификации живых существ авторства Линнея, Ламарка и, конечно же, Чарльза Дарвина.
— И все же я никак не могу принять утверждения Дарвина на веру! — Вдруг возгласил Костик Соловьев, главный балагур и возмутитель общественных устоев в классе.
— Интересно, интересно! — Тут же завелся их биолог и кинулся в полемику. Другой бы учитель на его месте просто строго прикрикнул на расшалившегося не в меру ученика, но это же не другой, а самый настоящий Петр Евгеньевич!
— Да! И мне тоже интересно! — Сказал Костик, потрясая учебником. — Вот тут черным по белому описан случай в Англии, когда белые бабочки, живущие на стволах берез, поменяли свой окрас на серый в связи с загрязнением этих стволов сажей из труб с соседнего предприятия? Малая положительная мутация. Так?
— В точности! Идиоадаптация называется, если кто забыл.
— Замечательно! Вот только, думается мне, серая окраска была вовсе не главным достоинством того мутанта. — Костик сделал паузу, давая всем слушателям проникнуться его сообразительностью.
— Не главным? А что же тогда? Изложите свои соображения, Константин, и мы вместе подумаем.
— Главным достоинством того серого мотылька была невероятные выносливость и любвеобильность! — Торжественным тоном возгласил ученик и пояснил: вы подумайте, скольких честных жен своих белых соперников он должен был соблазнить, чтобы уже через несколько лет в лесу не осталось ни одной белой бабочки. Их же там миллионы!
Сначала в классе было тихо, ученики только пытались понять, что же такого им сказал их товарищ. Потом послышался первый смешок. Очевидно, кто-то в лицах представил неутомимого крылатого Дон Жуана. Потом послышались возмущенные возгласы красных от смущения девчонок. Словом, задуманная шалость удалась на все сто!
В классе разом заговорили о возможности такого казуса. По всему выходило, что или мутация у всех бабочек разом случилась, что было физически невозможно, или идиоадаптация здесь вовсе ни при чем, а сработал какой-то защитный механизм, заложенный у всех бабочек изначально. Биологу стоило большого труда всех успокоить и вновь повести разговор о гениальном Чарльзе Дарвине и его системе классификации видов живых существ. Вот только Сашка, в отличие от их учителя, точно знал, что Дарвин с этой своей теорией сильно ошибался. Не было никакой слепой эволюции. Ему дух его рассказывал, который в свою очередь узнал от своего древнего наставника, как в реальности дело обстояло. Всегда, еще со времен зарождения драконьей цивилизации, а той цивилизации уже многие-многие миллионы лет насчитывается, обязательно находились какие-нибудь друиды или повелители зверей, которые по своему разумению перекраивали живую материю, создавая все новые виды.
А потом еще и загрязнение планеты магией наложилось. Теперь, скорее всего, даже мудрые драконы далеко не сразу разберут, что является первоисточником появления кусачих мошек в средней полосе или того же самого массового самоубийства леммингов, про которых Сашка читал на каникулах в журнале «Вокруг света». Хотя… вроде нету еще в Средней полосе мошек то? Вот почему, память о грядущем улетучилась так странно? Большая часть событий и не вспоминается вовсе, какие-то отдельными невнятными отрывками, а с какими-то, как с этими самыми мошками, и не понять нынешняя ситуация в памяти или привнесенная из прошлой жизни.
На большой перемене Макс, молча взглянув на Сашку, с самым решительным видом зашагал в сторону того кабинета, где должно было начаться занятие класса его возлюбленной. Что оставалось Иванову? Поспешил за ним. Вот, взять самого Сашку, не факт, что отважился бы в таком вопросе пытаться продолжать идею, пришедшую в голову накануне. Нет! Точно не отважился бы! Так и поглядывал бы издалека на предмет своих воздыханий. А Макс — альфа самец! Вон как вышагивает с высоко поднятой головой.
Талгат, углядев их процессию, тоже сбоку пристроился. Уже не просто два неудачника, а вполне себе небольшая делегация получилась. Эй, еще бы Бубнова сюда для компании…, но Васька так и не появился в школе даже в первый день занятий.
Класс Аи, той титулованной оборотницы, которую избрал друг в качестве дамы своей страсти, околачивался по подоконникам в коридоре. Их учительница еще не подошла, и, соответственно, кабинет был заперт на ключ.
— Ая! Можно тебя на минуточку? — Позвал Макс, сделав выражение на своем лице максимально невозмутимым и решительным. А то, что голос его на мгновение дрогнул, едва не дав петуха, так этого Аины подружки и не заметили… почти.
Они удалились в пустующий конец коридора, а Сашка с Талгатом встали на полпути как часовые, отгораживая все действо от глаз любопытствующих. Ну, опять же, часовые — в теории, на самом деле, просто стояли посреди коридора с максимально тупым выражением на собственных физиономиях. Девчонки из той компашки, откуда друг забрал свою ненаглядную, даже активно зашушукались, глядя на дружков кавалера их подруги.
Переговоры продолжались недолго. Буквально через несколько минут Макс уже обратно по коридору отправился. Урок же вот-вот должен был начаться.
— Ну, что, как? — На бегу поинтересовался Иванов у оборотня.
— Отказа так сразу не получил и то ладно. — Философски ответил Макс. — Теперь она должна списаться с отцом, проинформировать его о моей претензии. Если отец ее не будет против, начнем предварительные встречи.
