— Немедленно проснись! — прикрикнул на Каспара Бальтазар. — У нас пропала башня, а ты спишь!
— Спокойно, ветераны колдунского труда, сейчас разберемся, — выставил вперед руки Петр Иванович. — Наверняка существует какое-нибудь разумное объяснение…
— Да, она улетела.
— Нет, ее украли, говорю вам, украли!
— Да она просто стала невидимой — подойдите, потрогайте, она все еще тут!
— А по-моему, она провалилась сквозь землю.
Колобков с каменным лицом выслушал все мнения. Заслуживающим некоторого внимания ему показалось только самое последнее, высказанное Гешкой. Первые три, выданные волшебниками, прозвучали феноменально дико. Но он все-таки решил проверить и их.
— Она не невидима, — тут же отверг одну из версий он, просто протянув руку. — И, похоже, не провалилась… И уж точно не улетела!
— Почему?
— Потому что башни не летают.
— Ты еще скажи, что слоны не летают! — возмутился Мельхиор.
— И слоны тоже не летают.
— Скажи это тому слону, на котором мы испробовали заклинание Птичье Перо.
— Да, верно, хорошее было заклинание… — закивал Каспар. — Кажется, его изобрел великий Шэнь Цюань?
— Неправда, его изобрел я, а Шэнь Цюань его украл! — возмутился Бальтазар.
— Как он мог украсть его у тебя, если жил на тысячу лет раньше твоего рождения?
— Не знаю. Но украл. А почему ты его защищаешь? Ты с ним заодно?!
— Слушайте, а какого она была размера? — спросил Сергей, рассеянно вычисляя что-то в уме.
— Высота вдвое больше ширины, — ответил Бальтазар.
— Ну хоть что-то вы помните…
— Что? Помню? Что я помню?
— Тут около двадцати метров, — крикнула с другой стороны ямы Света, успевшая измерить ее шагами. — Значит, в высоту примерно сорок.
— Тогда и не украли… — вздохнул Колобков. — Кто мог украсть сорокаметровую башню?
— И зачем? — добавил Чертанов.
— Серега, ты двинулся? Сорокаметровая алмазная башня!!! Гхррррр… — приоткрыл рот Колобков.
— Я требую немедленно вернуть нам башню! — повысил голос Каспар.
Еще час назад три сумасшедших старца вообще не помнили, что у них есть такая драгоценность. Но теперь, увидев этот котлован, их высохшие мозги переклинило. У них украли дом! Какая наглость! Неважно, что они даже не помнят, как этот дом выглядел — ни один волшебник никогда и никому не спустит подобной обиды.
— Башню вам вернет только хороший психиатр… — почесал лысину Колобков, глядя на беснующихся стариков.
— Петр Иваныч, а может ее правда украли? — шепнул Чертанов.
— Серега, иди на хрен. Ты с кем говоришь? Я десять лет крановщиком проработал! Вывернуть такую махину вместе с фундаментом и утащить так, чтобы и следов не осталось… Даже не слушаю.
— Но Копперфильд же со Статуей Свободы сумел? — напомнил Сергей.
— Копперфильд был фоку… погоди-ка, погоди-ка… Кажется, доходит… Думаешь, поработал кто-то вроде наших дедов?
— Ну да. Если уж они смогли спереть вашу яхту прямо с Атлантического океана, почему кому-то другому не спереть их башню?
— А ведь ты, может, и прав… — задумался Колобков. — Эй, братва лихая, хватит вола гонять, слазьте-ка на дно, пошуруйте там!
Вадик с Гешкой сначала хотели возмутиться папашей-деспотом, но потом сообразили, что полазить в огромной грязной яме будет весело. Гена с Валерой выломали тоненькую пальму и с помощью этой импровизированной жерди спустили близнецов на дно. Те тут же зарылись в землю, как кроты.
— Петер, а как же мы теперь есть попадать обратно Германия? — забеспокоился Гюнтер. — Фройляйн черт говорить, что без башня старый волшебник мы не вернуться!
— Не знаю, Гюнтер, даже не знаю…
Минут через пять Вадика и Гешку вытащили обратно. Чумазых, как поросят. Вадик разжал кулак и показал папе пять крохотных разноцветных камешков — два прозрачных, сине-зеленый, красный и радужный.
— Вот это необработанные алмазы, — тут же проявила свои геологические познания Света. — Это рубин. Это опал. А это, скорее всего, аквамарин…
— Значит, место то самое… — утратил последнюю хрупкую надежду Колобков. — А башни нет и в помине… Гешка, а ты чего-нибудь нашел?
Тот показал еще два камешка — зеленый и красный. Изумруд и гранат. А потом еще одну штуковину — перемазанные в земле бусы. Жемчужины двух размеров, снизанные поочередно, а в самом центре своего рода кулон — залитое янтарем птичье перо.
— Это тоже ваше? — поднял к глазам украшение Колобков.
Старики равнодушно посмотрели на бусы — те не вызвали у них никаких эмоций. А все уже успели убедиться, что эти трое отличаются удивительной жадностью, когда дело касается их личного имущества…
— Кто что думает? — предложил высказываться Колобков.
Света попросила бусы посмотреть и старательно отчистила их от грязи. Жемчужины ярко заблестели в тепориевом свете, обволакивающем их со всех сторон.
— Пап, можно?…
— Носи на здоровье, — отмахнулся отец.
— Эй, это я нашел! — возмутился Гешка.
— Светулик, отдай брату бусы, — усмехнулся Колобков. — Пускай носит, если ориентацию сменил.
Вадик ехидно заржал, глядя на брата. А Гешка расширил глаза и распахнул рот от такого обидного навета. Больше он возвращения находки не требовал.
— Ну что, никто ничего не придумал?… — тоскливо посмотрел на остальных Колобков. — Гюнтер?… Серега?… Светулик?… Деды, может, хоть вы чего умное скажете?…
— А ты кто такой? — уставился на него Мельхиор.
— Э-э-э… по-моему, это кто-то из наших матросов… — предположил Бальтазар.
— Серега, вызывай подкрепление, — вздохнул Колобков. — Сами мы тут не разберемся…
— Кого вызывать? — не понял Чертанов.
— Девчонку ту рогатую! Ты свистульку не потерял?
— А-а-а! — обрадовался хорошей идее Сергей, дуя в свисток.
Он сделал огромную ошибку, не выбрав предварительно места получше. В момент свиста Сергей стоял лицом к котловану, причем всего в паре шагов от края.
В воздухе вспыхнуло облако красного дыма. И из него выступила… точнее, свалилась на дно ямы Стефания. Девушка-черт одновременно чихнула и завопила дурным голосом — падение с добрых восьми метров явно не пришлось ей по душе. В довершение всего она оказалась одетой в розовую ночную рубашку с премилым узорчиком.
— Вы!.. А!.. Какого?… Чтоб вас!.. — закричала она, проглатывая окончания фраз. — Вытащите меня отсюда!
При виде того, как Гена с Валерой поднимают чертовку на поверхность с помощью пальмовой жерди, Сергей подумал, что раньше представлял адских обитателей немного по-другому. Разобиженная на весь мир краснокожая девушка в грязной ночной рубашке мало напоминала хрестоматийный образ. Грустно поникший хвост и рога, облепленные землей, не слишком-то помогали.
