— Ты не прав.
Гар покачал головой.
— Нет, к сожалению, я прав.
Борн встал из-за стола, ссутулившись и понурив голову.
— Нужно прекратить вражду между вами, положить конец всем этим спорам и препирательствам.
— Но как это сделать? Или ты хочешь запретить Фейн испытывать чувства? Не забывай, это — последнее, что у нее осталось. От нее требуют, чтобы она всю себя без остатка посвятила своему предназначению.
Борн медленно повернулся к сыну.
— Скажи, Гар, если бы наследником трона был ты, то ощущал бы то же самое, что и Фейн? Ты бы чувствовал, что не принадлежишь самому себе, что являешься узником возложенного на тебя долга, что несвободен в своем выборе, что действуешь по моей указке, а не по своей воле?
Гар пожал плечами.
— Откуда я знаю? Я же не наследник титула Заклинателя Погоды.
Борн так яростно вцепился в спинку стула, что побелели костяшки пальцев.
— А хочешь быть им?
Гар вздрогнул от неожиданности и поднял изумленный взгляд на отца. Неполноценность принца являлась драмой, о которой в семье не принято было говорить. Появление на свет Фейн, обладавшей магическим даром, который по своей силе мог, пожалуй, сравниться с даром самой Благословенной Барлы, лишь отчасти облегчил страдания родителей.
— Ты никогда прежде не задавал таких вопросов, — сказал Гар.
— А теперь задаю. Ты хочешь быть моим наследником?
Гар потупил взор. Хотел ли он унаследовать трон? Завидовал ли Фейн? Жаждал ли власти? Стремился ли стать Заклинателем Погоды, несмотря на то, что в отличие от многих хорошо знал, с чем это связано?
О да, тысячу раз да! Гар страстно мечтал об этом по ночам, оставаясь наедине с собой.
Тем не менее, взглянув с улыбкой на отца, который ждал его ответа со страхом и надеждой, принц покачал головой.
— Нет, не хочу. Я доволен участью, которую уготовила мне Барла, — промолвил Гар.
И отец поверил, возможно, потому, что так было удобно. Впившиеся в спинку стула пальцы разжались, и выражение его лица смягчилось.
— Рад слышать это, — промолвил король, снова усаживаясь за стол.
— Спасибо за поддержку, отец.
— Из тебя вышел бы отличный король, но судьба распорядилась иначе. Трон займет Фейн, и ты должен помочь ей справиться с обязанностями правительницы. Чтобы управлять страной, одной магии мало. Дурм учит ее применять магические способности на практике, мать обучает Фейн правилам этикета и прививает навыки, которыми должна владеть знатная дама. Я посвящаю в хитрости политики. Но всего этого недостаточно. Только ты можешь научить ее общению с олками. Ты всегда находил общий язык с простолюдинами. Олки любят тебя.
— И тебя тоже.
Король с грустной улыбкой покачал головой.
— Нет, я с трудом нахожу к ним подход. Они испытывают ко мне скорее уважение, нежели любовь. А вот к тебе они чувствуют искреннюю симпатию и приязнь. Я мечтаю о том, чтобы хотя бы десятую долю этих эмоций олки питали к Фейн.
— На это нужно время, — сказал Гар. — Сейчас Фейн занята учебой и ей не до народной любви.
— Но она очень скоро станет королевой, и тогда уже будет поздно завоевывать симпатии народа, — возразил король.
Гар почувствовал, как у него сжалось сердце.
— Ты нездоров, отец? Почему ты вдруг заговорил о том, что Фейн скоро придет к власти? — с тревогой в голосе спросил принц.
Борн устало улыбнулся.
— Нездоров? Нет, со мной все в порядке. Я испугал тебя? Прости, не хотел.
— Ты выглядишь утомленным, — заметил Гар.
— Я действительно немного устал, — признался Борн. — Приближается время сбора урожая, в эту пору мне всегда приходится заниматься магией с напряжением всех сил. Сегодня во время заклинания погоды у меня страшно разболелась голова. Впрочем, все это пустяки, за меня беспокоиться не надо.
Но тревога Гара после слов отца только возросла. Король выглядел изнуренным. К горлу принца подкатил комок.
— Как жаль, что я не могу тебе помочь!
— Ты постоянно мне помогаешь, сынок. Ты весь в делах и заботах. Скажи, когда ты в последний раз ездил на прогулку с приятелями? Или танцевал на празднике с девушкой?
Гар, смутившись, пожал плечами.
— Мне некогда развлекаться, я слишком занят.
— Знаю, — грустно сказал король. — Тебе надо меньше работать, Гар. Жизнь проходит, а ты или читаешь книги, или заседаешь в Совете. Нужно находить время и для прогулок, и для развлечения, и для романов.
— Отец…
Борн хлопнул ладонью по столу.
— Только не говори опять, что ты не намерен заводить семью, иначе я рассержусь!
— Прошу тебя, отец, давай не будем обсуждать эту тему. Я уже принял решение и не собираюсь менять его! Ты должен уважать мой выбор, даже если он тебе не нравится.
— Но как я могу согласиться с подобным решением! — вскипел Борн. — Я считаю его в корне неправильным!
— Это твое мнение, но не мое, — твердо заявил принц.
С мольбой глядя на сына, Борн протянул к нему руки.
— Но ведь Никс говорит…
— Он не может дать никаких гарантий, — перебил его Гар. — А я не хочу рисковать, пока существует шанс, что ребенок может родиться неполноценным. Кроме того, у тебя есть Фейн. Она родит вам с мамой внуков, и династия Торвигов не прервется.
Борн в ярости вскочил на ноги.
— Но это несправедливо! Чудовищно несправедливо! Или ты думаешь, что я беспокоюсь только о продолжении династии?
— Если бы ты не беспокоился об этом, то не боролся бы с членами Тайного Совета за право произвести на свет еще одного ребенка. Вы с Дурмом могли бы выбрать следующего Заклинателя Погоды из числа доранской знати. Я тебя отлично понимаю, отец, поэтому и выбрал путь безбрачия. В глубине души ты чувствуешь, что я прав.
В глазах короля отражалась боль.
— Нет, я не считаю, что ты поступаешь правильно, — возразил он.
Гар улыбнулся.
— Считаешь, но не хочешь себе в этом признаться. Сейчас я — всего лишь досадная ошибка природы и не представляю особой опасности для репутации нашего рода. Но что ты скажешь, если у меня родится ребенок и он будет таким же, как я? Тогда уже все поймут, что мои недостатки не просто случайное отклонение от нормы, а закономерность. Тень упадет и на Фейн. И раньше такие люди, как Конройд Джарралт, оспаривали право нашей династии на трон и утверждали, что на нас лежит печать вырождения. Если же мой ребенок не оправдает надежд, то в стране могут начаться волнения, разгорится борьба за власть. И это может привести к самым ужасным последствиям. Не забывай, что во время последней такой войны едва не рухнула Стена. Ты же не считаешь своего сына законченным себялюбцем, готовым ради своего личного счастья подвергнуть опасности все королевство?
