Трёхголосый диктор объявил следующую станцию, и поезд рванул с места, входя в резонанс с сердцебиением города.
— Закрой глаза, — потребовала Надя.
Сабрина подчинилась, хотя не собиралась подчиняться. Она с самого начала считала идею провальной.
— Тратим время впустую. Ты же знаешь, я ничего такого не чувствую.
— Закрой, — повторила Надя, и впилась ногтями в её ладонь.
Тело сделалось пустым и невесомым. Вагон покачивало, и оказалось вдруг, что никакого мира за пределами метро не существует. Поезд несся по тёмному тоннелю, извиваясь всем телом. В путанице проводов вспыхивали и гасли искры, и чьи-то пасти разевались из боковых ответвлений тоннеля.
— Всё, открывай.
Её пальцы выскользнули из руки Сабрины. Она открыла глаза. В вагоне стало темно, но от стен тоннеля исходило голубоватое свечение. Бледные тени ползали в углах, в мельтешащих бликах света. Надя стояла в проходе между рядами сидений, сама похожая на тень. Очередная искра в проводах высветила её плечи в полразворота, два ремня, крест-накрест перечёркивающие грудь, и связку амулетов на шее.
— Пойдём.
Сабрина поднялась, поправляя меч за спиной. Поезд вильнул в сторону, и она удержалась на ногах только благодаря неплохой боевой подготовке. Кроме них здесь были ещё люди: джинсовый парень спал, обняв поручень. Капюшон куртки вздрагивал в такт пению рельс. Женщина в монашески чёрном платье скользила пальцем по схеме метро.
В переходах между вагонами потрескалась краска, и сквозь неё прорастал бурый мох. Боковым зрением Сабрина то и дело выхватывала из темноты смутные силуэты, перетекающие из формы в форму. Но как только оборачивалась, всё исчезало, и оставалось самое простое: сиденья, поручни, рекламные плакаты на стенах. Зашипел и смолк трёхголосый диктор.
— Только краем глаза, — сказала Надя, не оборачиваясь. Она шла на два шага впереди и вела рукой от поручня к поручню, как будто держалась на невидимую натянутую нить. — Есть вещи, которые можно увидеть только краем глаза.
Она оглянулась: парень спал, опасно накренившись над пропастью прохода, а женщина всё ещё водила пальцем по бусинкам станций, и её губы шевелились. Вот она успокоилась, села, держа на коленях сумку, и снова нервно поднялась.
— Вы не видели здесь девочку? Ей на вид лет десять, два хвостика, красная ветровка… Вы не видели?
Женщина в чёрном стояла, вцепившись в поручень. Она смотрела мимо, и Сабрина не сразу поняла, что обращаются к ней.
— Я ищу свою дочь. Девочка в красной ветровке, два хвостика, школьная юбка. Вы не видели?
— Нет. — В сизом тумане все фигуры вокруг были эфемерными и невесомыми, только женщина в трауре осталась настоящей.
— Если увидите, пожалуйста…
По всем законам логики поезд давно должен был прибыть на станцию — на одну из отмеченных на схеме — веди пальцем вниз по алой ветке. Шестнадцать штук, из одного конца города в другой.
— Здравствуйте, — сказала Надя.
В самом углу сиденья человек с книгой в руках поднял голову, кивнул. Сабрина разглядела, что у него нет лица, и в его книге нет слов, а с широких полей шляпы свисала пыльная паутина.
— Мы ищем учительницу биологии. Вы не видели?
Он покачал головой.
— Не оборачивайся, — предупредила Надя.
По потолку, прямо над их головами, скользнула распластанная тень. Зашипела, выгнулась и нырнула в щель между створками двери.
В это время поезд пронёсся мимо станции. Под скрежет и высекаемые из рельсов искры Сабрина увидела незнакомые колонны, мозаику из жучиных спинок и уходящее в черноту пространство. На платформе замерли тени пассажиров — неподвижные пятна на мраморе. Мгновение, и за окнами снова потянулись переплетения проводов.
— Два, пожалуйста, — сказала Надя.
Рядом с ней никого не было, но Сабрина вспомнила — краем глаза, и отвернулась. Тогда она увидела силуэт кондуктора. Надя просыпала в её протянутую ладонь что-то тускло блестящее, разномастное. Билетами здесь служили старые библиотечные формуляры.
Кондуктор ничего не сказал, скользнул дальше, зацепив Сабрину краем бестелесных одежд.
— Сколько стоит проезд? — Ей хотелось упорядочить этот непонятный мир и привести его хоть к какому-нибудь общему знаменателю с собой, но мир выскальзывал из пальцев.
— Одну вещь мёртвого человека, — отозвалась Надя, пряча билеты в карман.
— И когда поезд остановится?
Она удивлённо пожала плечами.
— Никогда. Это же кольцевая линия.
— А они — кто?
— Не оборачивайся, — сказала Надя, цепляя её за руку, прежде чем Сабрина успела мотнуть головой в сторону читающего человека и паучьей тени. — Здравствуйте. Мы ищем учительницу биологии. Вы не видели?
Боковое зрение опять выхватило из темноты чьи-то жизни, и оказалось, что вагон забит ими под завязку. Они сидели и стояли, покачиваясь. Безвольно обвисшие руки не касались поручней, но тени играли в игру, в которой им нужно было ехать, и они ехали. Мимо опять пронеслась станция.
Почуяв внимание Сабрины, они тревожно зашевелились.
— Это местные. Те, кто остался здесь навсегда. Не бойся. Здравствуйте. Мы ищем…
В углу третьего вагона сидела скрюченная старушка. Когда Сабрина проходила мимо, она подняла голову. Из глубоких морщин смотрели два чёрных глаза. Открылся рот, похожий на дверную щель.
— Здравствуйте.
Она кивнула. Сабрина ощутила, что призракам плевать на вежливость, это просто старинный ритуал, засевший в их память, как молитва — «здравствуйте», и кивать в ответ.
— Мы ищем учительницу биологии.
Она смотрела на Сабрину, не опуская лица, неподвижная, как манекен в витрине.
— Вы не видели…
Она решила, что призрак не расслышал, но его руки выпустили книгу и поднялись.
— У тебя меч.
— Да. Мы ищем учительницу биологии.
Старуха медленно покачала головой. Сабрина отпрянула, наступая на что-то в полумраке, уворачиваясь от возмущённых взглядов. Мимо неё скользнула женщина в чёрном.
— Вы не видели мою дочь?
— Не ищите меня!
Между неясных силуэтов метнулся человек в куртке с оборванными пуговицами. Сабрина успела рассмотреть грязь под его ногтями и перекошенное лицо. Тени скрыли его, как будто сошлась тёмная вода, только голос остался.
— Не ищите меня, не надо меня искать!
Они пошли дальше. Вагон покачивался, и голубые вспышки в проводах то и дело освещали его, вырывая из полумрака лица, клювы и длинные пальцы на поручнях. Сабрина скользила мимо них, стараясь не задевать полами куртки. Призраки перешёптывались за её спиной — слов не вычленить, но в интонациях ей слышалось неодобрение и тихая угроза.
