— Вижу, маго, ты зря времени не теряешь…
Тут только Ротрам заметил два трупа и осекся.
— Тащи следующих! — появился из-за двери кладовой незнакомый старик диковатого вида. — А это еще что за птица?
— Свои, Тангай, свои. — Хейзит не без сожаления глянул на пораженного торговца. — Ротрам наш друг.
«Убить их всех тут, — билась в голове Ротрама испуганная мысль, — это значит самолично подписать себе смертный приговор. Нападение на херетогу, его людей да еще на благородного отпрыска — неслыханная наглость, дерзость и вообще преступление. Не так давно некий смельчак из далекого туна отважился сцепиться с мергами, работавшими на расчистке пожара. Говорят, он просто защищался, но по неосторожности смертельно ранил нескольких. Так на его поимку отрядили целый отряд сверов. Чем дело кончилось, пока неизвестно, но тут история не менее простая и однозначная. А если не убить, если оставить свидетелей, то собственную смерть удастся разве что ненадолго оттянуть, потому что пленников рано или поздно обнаружат и те в два счета расскажут, кто причастен к сопротивлению их законным требованиям. Да уж, почему он не послушался Кади? Зачем сказал, что скоро вернется? Теперь, когда Хейзит назвал его по имени, он тоже в числе злейших врагов замка. Тэвил!»
— А Гверна где? — спросил Ротрам, отчаянно размышляя, как правильно решить столь щекотливый вопрос.
— Они с Веллой вещи в дорогу собирают. Уходим мы. Я уже решил куда, но при этих говорить не стану. Потом.
— Ты бы так же осмотрительно держал язык за зубами, когда меня с этим старым придурком знакомить вздумал. — Иногда Ротрам выражался резко и доходчиво.
— Что?! — удивленно поднял брови Хейзит, явно ничего подобного не ожидавший от всегда вежливого торговца.
— Ты знаешь, кто это? — Ротрам кивнул на притворяющегося спящим юношу.
— Это Гийс, мой др…
— Уж не знаю, какой он тебе «др», но то, что его папаша — важная шишка в замке, вероятно, тебе неизвестно. Иначе ты не возился бы тут с ним и с его подельниками, а бежал без оглядки… куда глаза глядят.
Физиономия Хейзита вытянулась.
— Мы теряем время, парень! — напомнил о себе «старый придурок», недружелюбно рассматривая Ротрама. — Если не будешь пошевеливаться, можешь оставаться. Только без меня.
— И без меня, — добавила Гверна, появляясь в проходе с двумя мешками. Один она взвалила на плечо, другой, потяжелее, волокла по полу. Следом за ней шла Велла, держа два своих мешка, поменьше, в руках. — Все готовы?
— Хозяюшка, — неожиданно для всех подал глухой голос связанный херетога, — зря вы это все затеяли. Никуда вам не нужно уходить. — Он извернулся и теперь лежал на другом боку, заискивающе глядя снизу на возвышавшуюся над ним женщину. — Дело у вас тут на хорошую ногу поставлено… как я вижу. Никто вас не тронет. Будете дальше спокойно трудиться. Если нас отпустите… Я ведь…
— Если я тебя и отпущу, то только головой в прорубь! — отрезала Гверна. — Ишь как заблеял! А вы что до сих пор стоите, рты поразевали? Я сказала — в амбар их. — Она сверкнула глазами в сторону трупов. Заметила гостя. — Здравствуй, Ротрам. Не ко времени пожаловал, как видишь. Прости, угостить, похоже, не скоро смогу. Да только теперь все путем будет: Хейзит вернулся, зря я переживала.
Ротрам решительно переступил через неподвижные тела и подошел к ней вплотную.
— И я не зря пришел, и ты не зря переживала, — жарко выдохнул он почти ей в лицо. — Дело есть. Поговорить надо.
Она тяжело поставила мешок на лавку, кивнула сыну, мол, про амбар больше напоминать не буду, и пошла обратно на кухню. Ротрам невольно залюбовался ее молодой статью, прямой спиной и уверенной неспешной походкой. Кто знает, будет ли вот так же выглядеть его Кади, когда родит двоих детей и доживет до ее зим? Закра, может, и знает, да что толку…
— Выкладывай. — Гверна повернулась к нему порозовевшим от возбуждения лицом и прислонилась спиной к остывающей печке. — У тебя такой вид, будто за тобой шеважа гнались.
Ротрам не был расположен перешучиваться.
— Совсем дела наши плохи. Тех, что связаны, нельзя ни убивать, ни в живых оставлять. Отпустишь — нагонят и обязательно схватят, где бы мы ни прятались. Убьешь — месть за них страшная будет. Того парня, которого твой Хейзит дружком своим называет, я еще с порога признал. Это Гийс — сын не кого-нибудь, а самого Демвера. Кто это, тебе, думаю, не нужно рассказывать. Я с ним с некоторых пор даже торговать перестал, настолько он последнее время звереть начал. Видно, чуял, к чему все идет. Сынка обидишь — дня не проживешь.
— Что-то странно ты говорить стал, Ротрам, — подняла бровь Гверна. — Не узнаю я тебя. Раньше ты всем нам дельные советы давал, а теперь у тебя одни вопросы неразрешимые на языке.
— Извини уж, волнуюсь я. Совсем, знаешь ли, неохота мне под старость без головы оказаться. Были у меня давеча кое-какие задумки на ближайшее будущее.
Гверна по-мужски положила ладонь ему на плечо, обрывая поток слов.
— Что бы ты сделал на моем месте?
— Я и есть на твоем месте! — Ротрам в сердцах саданул себя по колену. — Все мы на одном и том же месте. И именно поэтому я окончательно запутался…
— Знаешь, когда мне бывает трудно, я представляю себе Хокана и думаю, а что бы сделал он. — Гверна внимательно смотрела торговцу в глаза, которые тоже видели и помнили ее мужа. — Иногда его дух подсказывает мне правильный путь.
— И что он подсказывает тебе теперь? Ведь он наверняка не стал бы их убивать.
— Не стал бы, — улыбнулась она одними губами. — И мы не станем. То, что случилось здесь, очень скоро перестанет быть тайной, неважно, помилуем мы наших пленников или нет. Если тебе успели рассказать: когда они пришли, тут было достаточно народу, чтобы поднять в Вайла’туне гвалт раньше, чем мы отыщем подходящее укрытие. Я знаю, потому что сидела с ними в собственном подвале.
— Тебя держали в подвале?!
— Там, кстати, припасено немало еды, так что с голодухи не умрешь.
— Я не знал… Если так, то я, пожалуй, соглашусь с тем стариком, что размахивает своим гонором и грозится всех перерубить. Что, прямо заперли?
— Им что-то нужно было от Хейзита. Я повидала многое на своем веку и по тому, как они сюда заявились, могу сказать: ребята серьезные. Это сейчас они тихие, потому что связанные.
— Как же Хейзиту удалось их стреножить?
— Потом сам его спросишь. Мы тут, кажется, не об этом собрались поговорить.
— Да, ты права. Так значит, будем их отпускать?
— Нет, тоже запрем в подвале. И тряпками рты позакрываем. Придется уносить ноги.
— Ты понимаешь, чем все это может кончиться?
