- Почему ты насылаешь холод на землю? – Бананак сделала паузу и, не дождавшись ответа, добавила: – У всех есть цель, Зимняя Девушка. Твоя и моя цель – разрушение. Ты приняла ее, когда отняла трон у Бейры.
- Я хочу не этого.
- Не хочешь власти? Не хочешь, чтобы он страдал за то, что причинил тебе боль? – Бананак рассмеялась. – Конечно, ты этого хочешь. Я лишь ищу те ниточки в твоих поступках, которые могут дать мне то, чего хочу я. Я вижу их. – Она обвела рукой комнату. – Но все эти возможности открываются не передо мной. Все они – в твоих руках.
19
Следующая неделя показалась Эйслинн почти нормальной: с Сетом у них все снова было хорошо, Кинан не давил на нее, и при Дворе все вроде бы было спокойно. Она не могла больше не замечать Кинана, и слишком долго находиться вдали от него становилось почти физически болезненно. Поэтому Эйслинн решила просто притвориться, что неловкости последних недель никогда не существовало. Последнюю пару дней ей, возможно, и удавалось избегать оставаться наедине с ним, но несколько недвусмысленных взглядов, когда она вовлекала Куина или Тэвиша в ненужный разговор… ладно, возможно, было еще несколько отчетливых моментов, когда ей внезапно требовалось общество Летних девушек. Кинан притворялся, будто не замечает, что она избегает его. Он просто ждал, а она прикрывалась своими фейри, как щитом. Ей нравилось их общество, особенно компания Элизы, но это не объясняло того, что ей вдруг хотелось пуститься в пляс в парке, когда Кинан оказывался слишком близко.
Совершенно ясно. Все всё понимали, но никто не говорил об этом. Кроме Кинана и Сета, никто не мог спокойно находится рядом с ней. Но она была их Королевой, и это давало ей право на личную жизнь, в которую никто не вмешивался.
Однако весь Двор видел, что что-то происходит. Это беспокоит их. Она обещала себе, что станет хорошей Королевой. Расстраивать подданных – это не то, что должна делать хорошая королева.
Эйслинн постучала в дверь кабинета, рука ее слегка дрожала.
- Кинан? – Она открыла дверь. – Ты не занят?
Ее карты были разложены на кофейном столике перед Кинаном. Где-то тихо играла музыка – один из ее старых дисков, Poe’s Haunted. Она нашла его однажды вместе с Сетом в магазине “Музыка на любой случай”.
Кинан взглянул на нее, а потом глянул за ее плечо.
- Где твоя кавалерия?
- Дала им выходной. – Эйслинн закрыла дверь. – Я подумала, что мы могли бы побыть вместе… поговорить.
- Ясно. – Он снова перевел взгляд на карты. – Хорошая идея, но мы не станем углубляться так далеко в пустыню.
- Почему? – Эйслинн не стала вдаваться в детали, почему он сменил тему. Она не знала, хочет ли об этом говорить, но придется.
- Там живет Рика. Она была одной из Зимних Девушек. – Кинан нахмурился. – Очень похожа на Дон. У нас с ней есть противоречия.
- Ты так говоришь, словно есть чему удивляться. – Эйслинн стояла рядом с диваном, ближе к Кинану, чем следовало бы, но она не собиралась позволять этому взять над собой верх.
- Так и есть. – Кинан откинулся на спинку дивана, вытянул ноги, положив их на столик, и скрестил руки на груди. – Они ведут себя так, будто я собираюсь причинить им зло. Я никогда не хотел зла… никому, кроме Бейры и Ириала.
- И они должны просто забыть и простить? – Эйслинн месяцами избегала этой темы. Она избегала многих тем, но рано или поздно им придется во всем разобраться. Вечность – чертовски долгое время, чтобы копить все в себе. – Мы все многое потеряли, когда ты выбрал…
- Мы? – перебил он.
- Что? – Она отодвинула стул и села.
- Ты сказала: “Мы все многое потеряли”. Ты считаешь себя одной из Летних и Зимних Девушек.
- Нет, я… - Она умолкла и покраснела. – Я так сказала?
Он кивнул.
- Я одна из них. Мы, все, кого ты выбрал, лишились многого. – Она склонила голову, так что волосы закрыли ее лицо. – Но я приобрела и кое-что удивительное. Правда.
Выражение его лица было непривычно непроницаемым.
- Но?
- Но это тяжело. Быть такой. Клянусь, я понятия не имею, как со всем этим справиться. Бабушка умрет. Сет… - Она осеклась, не в силах даже произнести такое. – Я потеряю всех. Я буду жить, а они умрут.
Кинан поднял руку, словно хотел дотронуться до нее, но потом опустил.
- Знаю.
Эйслинн несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться.
- Тяжело из-за этого не злиться. То, что ты выбрал меня, означает, что я потеряю людей, которых люблю. Я буду рядом, буду наблюдать, как они стареют и умирают.
- Это означает, что и я теряю ту, которую люблю. Лишь Дония будет в моей жизни, пока твое сердце не со мной, - возразил Кинан.
- Не надо. – Эйслинн сжалась, услышав, как небрежно он это произнес. – Это нечестно… по отношению ко всем.
- Знаю. – Он был спокоен, как обычно. Солнце поднималось в оазисе, который она видела в его глазах. – Я никогда не хотел, чтобы все случилось так, как случилось. Бейра и Ириал связали мои силы, отняли их. Что мне было делать? Дать Лету погибнуть? Позволить, чтобы земля замерзла, а все смертные и Летние фейри умерли?
- Нет. – Разумом она понимала, что он прав. Эйслинн знала, что у него не было большого выбора, но ей все равно было больно. Логика не рассеивала ни печаль, ни страх, ничего. Она только нашла Сета, и вот он уже уплывает из ее рук. Он умрет. Она думала об этом, и хотя не могла признаться вслух, но думала об этом не единожды. Годы, столетия спустя она все еще будет существовать, а он станет прахом в земле. Как я могу не злиться? Если бы она не была фейри, ее бы не ждало будущее без Сета.
- Как бы ты поступила, Эйслинн? Ты бы позволила Двору умереть? Если бы Ириал отнял твои силы, ты бы и внимания не обратила и позволила бы человечеству и своему Двору ослабеть и погибнуть?
В глазах Кинана она видела угасающую звезду, темную сферу со слабой пульсацией мерцающего света. Молча глядя ему в глаза, она заметила крошечные звездочки вокруг умирающего солнца; они уже были безжизненными в растущей пустоте. Она не предполагала, что когда-нибудь полюбит Двор. Если бы Кинан несколько месяцев назад сказал ей, что так случится, она бы не поверила. Однако с того момента, как она стала Королевой, Эйслинн отчаянно стремилась защитить членов Двора. Летний Двор должен стать сильнее. Ради этого она стремилась использовать весь свой малый опыт и знания политики и правления. Она старалась постепенно свести на нет тот дисбаланс, который до сих пор вносил Двор Донии. Ее Двор, ее фейри, благополучие мира – это не просто ее выбор. Она верила в это. И испытывая те чувства, которые владели ею теперь, разве она бы поступила по-другому на месте Кинана? Позволила бы Элизе умереть? Смогла бы наблюдать, как львята замерзнут до смерти?
