— А чего рассказывать? Родился на Арктии Минор, в машиностроительном районе. Батя строил флаеры вроде этого. Там криминальный квартал, в основном одни нигеры…
— Что ты сказал? — подал голос Бобби.
— Ничего… В общем, мы с детства читали рэп, потом начали работать на мелкого бандита. Первый раз в тюрьму я попал в тринадцать лет…
Он ещё долго рассказывал хитросплетения собственной жизни, про то, как вышел из тюрьмы, как женился, как жена ушла, как попал в тюрьму второй раз. Про то, как выйдя из тюрьмы перебрался на Арктию Минор, успел поработать в торговых флотах, летающих к спутникам газовых гигантов. Как попал в тюрьму в Фатум Миноре, где местные обучили его рукопашному бою, а когда вышел и вернулся во внутреннюю систему, решил работать в одиночку, разжился арсеналом и стал брать заказы на важных людей у конкурирующих полу-легальных группировок. Про то, как снова попал в тюрьму… Игорю казалось, что всё это он уже где-то слышал, как будто прослушал сухую выдержку из “бэкграунда” типового персонажа “киллер-бандит”. С другой стороны, если всё это писала нейросеть, а не реальный сценарист (а было похоже на это), то сделано это было филигранно, личность персонажа “подгружалась” и раскрывалась во всех деталях, словно фрактал — достаточно лишь задать уточняющий вопрос о чём-то.
Во время рассказа флаер вдруг затрясло. Панель бортовой системы окрасилась красным, Игорь прочёл:
[Высокий уровень кислоты за бортом. Смените маршрут!]
— Здесь гейзеры, — подсказал Бобби. — Если надолго задержаться — могут обшивку съесть.
Сверху ударяли восходящие потоки, и Игорь поднялся ещё выше, на уровень облаков. Когда толчки прекратились, вылез системный алерт:
[Получен опыт: 100 поинтов]
“Не забывают про меня — наверное, это хорошо”.
***
Когда впереди забрезжил рассвет, Игорь задал аналогичный вопрос Бобби. Его история оказалась несколько короче и подавалась более “грубыми мазками” — маленький орбитальный посёлок, поступил в армию корпорации, пятнадцать лет служил в спецназе, потом за небольшую провинность понизили до надсмотрщика в медицинском тюремном центре.
— Что за провинность? — спросил Игорь.
— А вот это не твоё дело, понял?! — резко оборвал Бобби.
Дальше снова летели молча, через пару часов вылез алерт “голод”. К счастью, искать провизию долго не приходилось — в ящиках за спиной было полно бананов и орехов. Хелсбар Игоря вернулся к стопроцентному, у Шарлотты и Бобби осталось около двух третей, а вот у бедняги Арчи — только половина. Ну, всё равно — намного лучше несчастных десяти процентов. После утоления голода вспомнилось ещё и про заряд кислородной маски, и тут холодок пробежал по спине.
Игорь хлопнул себя по карману — никакого шнурка от маски, конечно же, в кармане не оказалось.
— Ребя-ят? У кого есть маску подзарядить? Я потерял.
— Вот чёрт! И я тоже, — сказал Арчи.
Шнурок нашёлся у Шарлотты — у Бобби была другая модель, не подходящая по размеру. На горизонте слева показалось ещё одно море — несомненно, водяное, мелководное, с кучей островов. Солнце отражалось переменчивыми бликами в заводях, на короткие моменты ослепляя Игоря. Они полетели над морем, и Игорь спросил про историю Шарлотты.
— Я родилась на Фатум Маджоре, самой крупной луне системы в четырёх астрономических единицах отсюда. У нас был купольник на четыре тысячи человек, мои родители добывали астат, самое мощное и дорогое топливо для движков. Нас вывели специально как наименее восприимчивых к радиации. Таких посёлков всего десяток по всей системе, ага!
— Погоди… Так Фатум Маджор же принадлежит Артемиде? — спросил Арчи. — Как ты оказалась здесь, так далеко?
— Я не думала, что меня будут перебивать! Когда мне было десять, начался налёт “Валькирий” — послушных шавок “Арктии Корп”. Купол пробили, кислород медленно уходил, а яд из атмосферы — пробирался. Мы спрятались в хозблоке, я не могла найти кислородную маску, мать надела свою маску на меня, и… — в голосе Шарлотта послышались слёзы, она затихла на миг. — Потом в хозблок выстрелили из чего-то, наверное, из базуки. Я кое-как выбралась из-под завалов, и там уже были они, валькирии. Кибер-бабы, у которых из человеческого только половина башки и… дырка между ног.
Шарлотта хрипло посмеялась над своей шуткой.
— Они забрали тебя? — подсказал Игорь.
— Да, забрали. Как и всех детей. Мы для них были вроде цирка уродцев. Нет, нас отвезли в специальный интернат на Фатум Си, нейтральный спутник, где у них база. Хорошо кормили, учили читать и писать, меня учили играть на синтоклаве, давали уроки актёрского мастерства, но… потом мои друзья стали исчезать, один за другим. Когда мне исполнилось четырнадцать, меня забрали и увезли на Арктию. Купольник Пенинсула, один из самых крупных, он по ту сторону океана. Меня сначала заставляли делать всякие вещи на камеру, потом, позже, стали приводить парней и девушек… Синекожих и не только. В основном разноцветных. А ты знаешь, каково синекожей девушке спать с темнокожим? Особенно моей породы. У нас разная биохимия, это всё равно что… налить туда перца табаско.
— Зато когда с сородичем… — подсказал Арчи.
Игорь почувствовал, что у него начинают гореть уши. Шарлотта подошла сзади и запустила пальцы в его волосы.
— Да-а… Тогда мне случалось почувствовать себя счастливой. Но это случалось редко. Я стала достаточно знаменитой, меня возили по разным студиям, я снималась в разных местах…
— Две трети пути проделано, — Арчи беззастенчиво прервал монолог Шарлотты и тыкнул пальцем в навигатор. — Плохо, что на полный путь до периметра “Блэкмор Индастрис” нам не хватит топлива.
Снова холодок пробежал по спине. В одном из боксов среди десятка цифр — барометра, высотомера, скорости и прочего — одна горела красным.
[ТОПЛИВО: 10 %]
— Твою же мать!
— Ну, это же грузовой среднемагистральный флаер. Они медленные и не летают на дальние дистанции. Я хотел вам предложить что-то другое, но там был Фридрих, мне казалось, что у него есть план…
— Это значит, когда топливо кончится?
— Через минут двадцать.
Внизу было лишь море.
ЧАСТЬ III. Беглец
За стеклом лифтовой шахты мелькали силуэты космических кораблей, вылетающих из ближайшего порта. Техников-грузчиков в лифте было двое. Первый — обычный человек: темнокожий, коренастый, одетый в переливающийся рекламными голограммами костюм. Игорь еще плохо разбирался в местных идеологиях, но, похоже, парень был из числа противников боди-модификации.
Второй техник, желтокожий, напротив, кибернезировал себя по самое не могу — дополнительные выдвижные пальцы на ладонях, камера вместо левого глаза, экзоскелетные штанги на ногах.
Грузчики везли что-то громоздкое, укрытое фольгированной синтетической накидкой, и Игорь не сразу понял, что это такое, а когда все же понял, поежился от набежавших воспоминаний. Под накидкой был рояль — огромный, концертный, точная копия того, к которому их с Бродяжкой привязал в день “большого отключения” Заяц Кирк.
“Так, рояль, значит, нашелся…”
А Бродяжка — нет. Хотя с момента пропажи прошел уже без малого месяц.
Глава 15. Остаточные знания
Первым делом Игорь прикинул по карте маршрут. Если они пролетели две трети за четыре часа, а море впереди занимало ещё одну шестую пути, то выходило, что до суши им точно не долететь. Или, всё же, получится?
[Урон от усталости -5HP] [Здоровье 365/370]
Держать руки на штурвале было всё сложнее. В тот момент Игорь вспомнил какое-то старое видео, рассказывающее про самолёты.
Если сидеть и смотреть несколько часов подряд научно-познавательные ролики на ютьюбе, особо не заморачиваясь составлением плей-листа, то после просмотра может в голове отложиться совершенно случайная информация. Остаточные знания. Вот и сейчас — Игорь вряд ли вспомнил марки самолётов, устройство турбореактивного двигателя и прочие тонкости, но запомнил такую фразу, как “соотношение высоты и длины планирования”. Иными словами, летающее средств может какое-то время планировать с выключенными двигателями, надо лишь взлететь повыше. У нормального земного самолёта оно составляет один к десяти — при падении на один километр самолёт может пролететь десятку. Ещё Игорь вспомнил, что однажды играл в старенький авиа-симулятор, и в одной из миссий ему удалось посадить старый японский самолёт с выключенным двигателем.
