Эгина, объединенная со своей муравьиной половинкой, сидела в самом темном углу комнаты, словно избегая света жар-камней под потолком. Она поджала под себя лапки и, прижав к груди несколько свежеснесенных яиц, баюкала их. При этом она что-то ласково им шептала.
Когда мы открыли дверь и вошли в помещение, Эгина на нас даже не посмотрела. Кажется, она настолько замкнулась в себе, что внешние раздражители почти полностью перестали отвлекать ее. Неужели Перчинкин бунт настолько сильно повлиял на королеву?
— Здравия желаю, Ваше Величество! — произнёс я, стараясь изо всех голосом Перчинки имитировать свою манеру речи. — Кавалерия прибыла вас срочно освобождать! Поднимайтесь, собирайте вещи и вперёд к свободе!
— Слава? — Королева Эгина подняла на меня удивленный взгляд. Ее лицо выглядело осунувшимся и бледным, под глазами образовались круги. Рядом с ней на столе стояла миска с фруктами и кувшины с водой и медом — нетронутые. Королева объявила голодовку в знак протеста? Или она потеряла желание есть?
Она сразу узнала меня, не смотря на то, что я до сих пор нахожусь в теле Перчинки. Как не крути, а магическая сила королевы впечатляет. Чувствует моё присутствие по одной только ауре.
— Мамочка! — воскликнула Сахаринка и бросилась к Эгине. На глазах у мирмеции блестели слезы. — Что они с тобой сделали?
При этом Сахаринка сбросила с плечей связанную Перчинку, которую все это время тащила на себе. Я едва успел подхватить свою тушку на руки, не дав ей упасть на пол. Перепуганная Перчинка невольно окинула меня благодарным взглядом.
— Не дрова ж… — я сбил с плеча своего тела маленькую пылинку. — Это, возможно, самое ценное, что есть в этой комнате…
У Перчинки слегка заалели щеки… неужели она приняла мои слова на свой счет? Ага, как же. Держи карман шире.
Сахаринка тем временем подбежала к Эгине и принялась осматривать ее, проверяя на наличие синяков и ссадин.
— Мама, с тобой все хорошо? — спрашивала мирмеция. — Они тебя били? Тебе нужна помощь? Скажи, где болит?
— Доченька… — Эгина слабо улыбнулась и погладила Сахаринку по щеке. Яйца она продолжала прижимать к себе левой рукой. — Все хорошо, я в полном порядке. Со мной сносно обращаются, хотя и без почтения, подобающего королеве… но большего я и не заслужила.
Минуточку… она сейчас сказала «Я»? Обратилась к себе в первом лице? Что за дела? Быстро верните старую добрую Эгину с непомерно раздутым ЧСВ! Где благородное королевское третье лицо?
— Привет, малышка, — улыбнувшись, я присел перед Эгиной на корточки, переложив Перчинку на диван. — Ты как, можешь идти? Прости, что я так резко, но нам необходимо доставить тебя за пределы дворца. И чем быстрее, тем лучше. Твои дочери должны узнать о заговоре.
— Слава, — Эгина посмотрела на меня с приязнью, погладила по щеке. Также, как и до этого Сахаринку. — Ты все таки пришел за мной…
Почему Эгина так себя ведет? Неужели это из-за того, что… Я быстро осмотрел вены королевы на руках и шее. Вроде бы все окей, но…
— Ну я ж обещал… хотя да, знаю, изрядно задержался при этом, — повинился я. — Ну так что, идём?
— Нет… — Эгина отвела взгляд в сторону. — Лучше я останусь здесь.
В помещении повисла нехорошая тишина. Мы с Сахаринкой и Никой озадаченно переглянулись. Уж точно не такого ответа мы ожидали от королевы. Властной и горделивой, всегда готовой отстоять свой Мирмеград.
— Ты должна оповестить своих дочерей, что министр сладостей Перчинка подняла бунт, — напомнил я расклад. — И что все отверженные ее поддержали. Надо срочно… ну не знаю, войска ввести в город для наведения порядка и восстановления законной власти.
Эгина молчала, избегая встречаться со мной взглядом.
— Я не достойна править… — произнесла она. — Я плохая королева. Я не достойна престола… я лучше отрекусь и передам полностью власть Перчинке. Она станет куда более достойной правительницей, чем я.
Перчинка с дивана энергично закивала, осторожно косясь в сторону Тёмной Сияны. Та стояла позади нас и хмуро сверлила министра неодобрительным взглядом.
С чего бы королеве так себя вести? Неужели бунт настолько сломил её волю к сопротивлению?
— Я даже государственными делами почти никогда сама не занималась… — говорила Эгина. Из её глаз потекли слёзы, оставляя блестящие следы на щеках. — Все только через подсказки министров. А сама только развлекалась на балах и откладывала яйца… Я бесполезна и никчёмна… Лучше я буду просто бессловесной машиной для кладки яиц, а правят пусть другие.
Так, это уже не смешно.
— Ты приказывала вводить Эгине нектар? — я резко повернулся к Перчинке.
Кажется, в моих глазах что-то эдакое отразилось, потому что Перчинка испуганно ойкнула и сразу же ответила:
— Нет, нет, я же не дура! Если ввести нектар королеве, она со временем заболеет и перестанет откладывать яйца! Эгина мне нужна живой и здоровой!
— Она не врёт, хозяин… — прошелестела Тёмная Сияна. — По крайней мере верит в то, что говорит.
Эгина ей нужна живой и здоровой… это точно как-то связано с запретом на секс в Мирмеграде… ладно, вернемся к этому позже.
— Тогда почему она себя так ведёт?
— Я не знаю… — Перчинка пожала плечами. — Могу только предположить, что мой маленький переворот стал для Эгины слишком большим стрессом. Возможно, роль в этом сыграл и ты…
— В смысле?
— Ты же сам зародил в её душе сомнения. Сказал заниматься государственными делами хотя бы час в день. Эгина попробовала и осознала свою полную некомпетентность. В итоге маленький червячок сомнения вырос в настоящего монстра, изменившего личность нашей правительницы…
Я крепко стиснул зубы и перевёл взгляд на королеву. Та глядела безучастно, с полным равнодушием к происходящему. Все интересы, что остались у Её Величества, теперь вращались только вокруг откладки яиц. Ко всему остальному она стала совершенно равнодушна. Ладно, Эгина, сейчас вдарю по твоей депрессии и стрессу тяжелой артиллерией! И только попробуй в этот раз начать филонить!
— К нам, напоминаю, армия параситик движется! Если Мирмеград быстро не разберётся со внутренними проблемами, нас всех ждёт большой кабздец! — горячо выдал я. Взял Эгину за плечи и легонько встряхнул. — Думай, Эгина, думай!
— Армия параситик? — растерянно произнесла королева.
— Они идут грабить и убивать, — сказал я. — Будут обращать твоих дочерей в рабыни. Используют их тела для выведения нового потомства. И всё благодаря Перчинке, эффективному менеджеру, которому ты уступила власть. Ты хочешь для Мирмеграда такой судьбы, Эгина?
У королевы задрожали губы. Она ещё крепче прижала яйца к себе, словно хотела таким образом защитить их.
— Х-х-хорошо… — Эгина распрямилась, неуверенно перебирая всеми шестью лапками муравьиной части. Она едва не упала, настолько неуклюжими стали её движения. Сахаринка даже поддержала её, упершись плечом в хитиновый бук муравьиной половинки.
— Ладно, я сделаю, как ты просишь… — неохотно произнесла королева. — Оповещу дочерей посредством связей материнской магии… Но потом оставьте меня в покое.
Ладно, это какой-никакой, а успех. Глупо было ожидать, что у меня с ходу получится вернуть Эгине уверенность в себе. По крайней мере она начала слушаться. Ничего, вот разберемся с текущими угрозами, и доктор Слава пропишет пациентке целебные обнимашки на всю ночь напролёт. Да такие интенсивные, что королевский замок будет на фундаменте подпрыгивать. Способ проверенный, ещё ни разу не подводил. Кто-кто, а я в этом шарю.
Только вот далеко не факт, что мне дадут возможность прибегнуть к целебной секс-терапии.
В коридоре послышались приближающиеся шаги огромного количества людей. А точнее, мирмеций. А если ещё точнее — отверженных. Дверь отворилась, и наркозависимые фанатики начали один за другим входить в помещение. Их чёрные одежды мягко шелестели, а в руках бряцало оружие. На их лицах читались уже привычные злоба и агрессия…
— В чём дело? — обратился я к ним, нахмурившись. — Не мешайте министру проводить допрос пленницы!
