Ибо не больше не было никакого дворца.
На его месте простирались самые настоящие руины.
Когда Игорь их впервые видели, в его голове промчались кадры бомбардировок времён второй мировой войны. Разруха была неописуемая. До сих пор, спустя столько часов, витал душный пыльный запашок.
Закончив осматриваться, Игорь безмятежно спросил у своего спутника:
— Нам сюда?
Роман Алексеевич поправил свой длинный воротничок и ответил:
— Да… Следуйте за мной.
Молодой человек отправился прямиком в руины. Игорь улыбнулся Елисавете, которая стояла рядом, и пошёл за ним.
Пока они шли среди развалин, Игорь то и дело пытался найти вокруг очертания чего-нибудь знакомого. Занятие это было настолько же бессмысленное, как и попытка различить лицо своего прадеда в горсте праха.
Вскоре за очередным завалом показалось подозрительно чистое место, которое, ко всему прочему, накрывал красный ковёр. Роман Алексеевич стянул его в сторону, и тогда Игорь с Елисаветой увидели, что под этим ковриком находился железные люк.
Под ним оказалась лестница.
— Сюда, — сказал Роман Алексеевич и полез вниз.
Следом за ним стал спускаться Игорь.
Елисавета замыкала строй.
Спустя пять минут такого спуска юноша понял, что дорога была не близкая, и решил воспользоваться этим, чтобы задать несколько вопросов.
— Разве совет по чрезвычайным ситуациям не проходит в столичной думе?
— Нет… Это было бы слишком опасно, — ответил ему Великий Князь.
— Мы собираемся в бункере… Он находится на глубине сотни метров.
— Занятно. А кто знает об этом месте?
— Только представители наивысшего дворянства. Ваш отец был о нём проинформирован. Вам бы тоже сообщили, если бы он передал свои полномочия главы семейства.
— Ясно, — кивнул Игорь.
Тут раздался глухой стук. Роман Алексеевич нащупал землю. Игорь и Елисавета спустились вместе с ним и оказались в просторном забетонированном коридоре, который освещали подвешенные у потолка оголённые лампочки.
В конце коридора находилась железная дверь.
Роман Алексеевич подошёл к ней и трижды постучал. Подождал пару секунд. Стукнул ещё два раза.
Дверь скрипнула и стала медленно открываться.
За ней показалось затемнённое помещение, освещённое не лампочками, но канделябром. Свет поэтому казался немного красноватым. Сама по себе комната была круглой. Вдоль её стен были расставлены роскошные стулья. Многие из них уже были занятны.
Игорь увидел пару знакомых лиц.
Они, в свою очередь, увидели его.
Княгиня Масодова в своём чёрном платье с открытым декольте сперва нахмурилась, когда юноша только зашёл в помещение, а затем в её глазах вспыхнули молнии, когда она увидела за спиной у него Елисавету.
Великий князь Рюрикович повёл себя более сдержано. Возможно даже слишком сдержано. Юноша приветливо улыбнулся, словно они были не на тайном совете по случаю чрезвычайного происшествия, а просто случайно встретились во время званого ужина.
Григория Савелова цокнула языком…
Всего в зале было семь свободных мест. Три из них были заняты. На ещё одно сразу же усеялся Роман Алексеевич. Он положил руки на подлокотники, притих на время, видно размышляя о чём-то, затем опомнился и сказал, показал на один из свободных стульев и сказал:
— Этот ваш.
— Благодарю, — улыбнулся Игорь и присел.
А затем сразу же спросил:
— А вон тот принадлежал Кутузову?
— Да, — кратко ответил Роман Алексеевич.
— Значит он свободен, — заметил Игорь, посмотрел на Елисавету и спросил:
— Ты не против?
Девушка молча, словно заведённая кукла, прошлась к одному из двух свободных стульев и присела на него.
Княгиня Масодова сразу же поморщилась от явного раздражения…
2. II
Масодова заговорила, едва сдерживая явное раздражение:
— Пожалуй стоит напомнить… что даже если один из Представителей верховного дворянства не может присутствовать на совете, его место должно оставаться вакантным.
Пока женщина говорила, взгляд её тёмных глаз был направлен на Елисавету. Он был таким яростным и жгучим, что могло показаться, будто Масодова хотела воспламенить девушку.
Повисла тишина.
Игорь улыбнулся и уже собирался заговорить, как вдруг первое слово взяла сама Елисавета.
Холодным и ровным голосом девушка сказала:
— Сейчас не время для формальностей.
Масодова сперва растерялась; затем с раздражением поморщилась.
Игорь удивлённо посмотрел на свою сестру. К этому времени он уже более или менее понимал характер Елисаветы. Ему было известно, что она никогда бы не ответила на явный упрёк. Девушка скорее бы его проигнорировала и даже не удостоила Масодову взглядом.
Но это не произошло. Елисавета ответила. Даже огрызнулась.
Почему?
Игорь задумался и… довольно скоро нашёл ответ.
Юноша улыбнулся, ибо не улыбнуться, зная причину, было просто невозможно.
Всё дело было в царапинах, которые девушка ещё ночью обнаружила у Игоря на спине. Юноша тогда оправдался, что получил их якобы по рабочему вопросу. В некоторым смысле он говорил правду… Но не суть.
Ещё раньше Елисавета своими глазами видела, как Масодова строила Игорю глазки во время бала. Девушкой она была внимательной, а потому ей было не сложно сложить два плюс два и понять, что между ними что-то было. Как итог: теперь Елисавета смотрела на Масодову с явной враждебностью и не собиралась уступать ей ни по какому вопросу.
Игорь находил это забавным, даже немного милым.
Масодова тоже отступать не собиралась. Она уже готовила в ответ едкое замечание, как вдруг раздался нежный голос:
— Попрошу.
Все в зале посмотрели на молодого блондина в чёрном деловом костюме.
Павел Рюрикович улыбнулся и заговорил:
— Я вынужден согласиться; в столь тяжкое для нашей родины время просто необходимо сделать исключение для некоторых формальностей… Самое важное: взяться за дело, дамы и господа!
После его слов Савелова почему-то поморщилась, Масодова посмотрела на молодого человека с явным раздражением, Елисавета и вовсе его проигнорировала, и только Роман Алексеевич благодарно кивнул.
Затем Великий Князь прокашлялся, достал из внутреннего кармана своего пальто зелёную папку, не открывая положил её на свои колени и начал говорить:
— На данный момент… Обстановка следующая…
Все притихли, внимательно слушая Великого князя.
— Ночью, в пять часов неизвестными силами была совершена атака на Летний дворец… Последствия её были катастрофическими. Мы всё ещё ищем выживших. Те, кого мы уже нашли, говорят про яркий свет и великана… только один свидетель готов дополнить эту картину, садовник. По его словам, он заметил сияющий золотой меч в небесах.
— Хм, — раздался задумчивый голос.
Роман Алексеевич сделал паузу и посмотрел на юного Рюриковича. Когда стало понятно, что своё «хм» он никак дополнять не собирается, мужчина продолжил:
— Кроме этого мы потеряли связь с его величеством Императором и его личной гвардией. Никаких улик… Где бы они могли сейчас находиться не осталось.
Игорь улыбнулся и отметил про себя, что «улики» — это довольно забавный эвфемизм для «тел».
— По причине общего замешательства… Мы не смогли вовремя отреагировать на телеграмму от Игоря Егоровича и Елисаветы Егоровы Трубецких…
Роман Алексеевич извиняюще посмотрел на юношу и его сестру.
— Мы просто не могли разделить наши силы.
Игорь понимающе кивнул.
Роман Алексеевич пару секунд всматривался в его лицо, как будто пытаясь разгадать, о чём юноша думает, и, не добившись успеха, возобновил свою речь:
— Я уже проинформировал вас о том… Что произошло с Кутузовым…
— Именно так, и всё же мы нашли эту информацию весьма подозрительной, — вставила Масодова. Женщина по всей видимости успокоилась, приструнила своё раздражение и снова надела на лицо привычную милую маску. Разглядеть притаившуюся злобу можно было только по чёрному блеску, время от времени мелькавшему в глазах княгини.
