за ним. Но что-то невидимое отбросило его обратно в клубящийся, исчезающий дым.
И все же ее грязная работа была сделана, и когда иссушающее заклинание завершилось, колдунья из Невервинтера холодно улыбнулась Шторм Серебряной Руке, беря себя в руки и наблюдая с жестоким весельем:
– И поэтому Эльминстер из Долины Теней оказывается в конце не более чем старым дураком, из чистой гордости попавшим в ловушку, которую Красный Волшебник заложил в меня, чтобы устроить его гибель!
Она подняла когтистую руку и добавила с усмешкой:
– Бард Долины Теней тоже падет сегодня от рук Натчанции из Невервинтера!
V. Трубка
Шторм вздохнула и закатила раздраженно глаза еще до того, как вспыхнуло синее пламя, отвернулась, чтобы пожаловаться парящей трубке:
– Почему они все похожи на старого менестреля Тинтроса, высмеивающего Маншуна? Почему это всегда Великая Насмешка Судьбы, а?
И трубка выпустила кольцо дыма в небо, подмигнувшее Шторм, и во второй золотой вспышке… исчезло, оставляя Эльминстера стоять рядом с Бардом из Долины Теней, с укрытой бородой подбородком на том месте, где была трубка.
Старый маг пожал плечами и развел пустыми руками.
– Теперь, милая, ты должна признать, что Великая Насмешка Судьбы – это смешно. Чистое пустословие, без бешеного азарта, стремительных погонь, взрыва замков и драконов, раздирающих когтями и заклинаниями! Да мы можем предаться высмеиванию, лежать на тронах с любовницами, потягивать вино и вязать теплые носки на предстоящие зимы! Избавимся от Натчанции, но не от насмешек!
Шторм Серебряная Рука посмотрела на все еще дрожащую колдунью и холодно произнесла:
– И все же она достаточно ясно показала свое истинное сердце, когда ты дал ей шанс.
Эльминстер улыбнулся, махнул рукой, и, прежде чем она успела вскрикнуть, Натчанция из Невервинтера исчезла, и на ее месте возникла чахлая, раздраженная горгулья, изношенный камень которой покрывал старый мох в крапинку. От безысходности ее когти не тянулись вообще ни к чему.
– Итак, милая, как тебе еще одна статуя в саду?
Бард из Долины Теней положила длинные умелые пальцы на свои бедра и твердо произнесла:
– Спасибо, но только в чужом, очень далеком саду. Если те, кого ты уже дал мне, когда-нибудь вырвутся, большая часть Драконьего Предела будет сравнена с землей до наступления следующей ночи!
– Хорошо, хорошо. Значит, сад Аундамана?
Улыбка Шторм медленная, мягкая и злая, она кивнула, отвернулась и направилась на кухню.
– Чай "Лунная погода"?
– Я должен умолять об этом, дорогая?
Она обернулась и кивнула, все еще злобно улыбаясь.
Эльминстер упал на колени, когда статуя исчезла позади него, и взмолился:
– Разве нет другого пути?
Бард фыркнула, сморщила нос и сказала:
– Или нет, конечно. Даже спустя тысячу с лишним лет, тебе нужно больше тренироваться в молитвах о пощаде.
Блеснувшие в темноте глаза – прелюдия к редкому в Подгорье звуку: глубокому, скрежещущему смеху. Ксазун очень, очень давно не был так возбужден.
В сырых, леденящих глубинах огромного подземного лабиринта, который представляет из себя смертельно опасное Подгорье, в извилистых коридорах недалеко к северу от Скуллпорта, берет свое начало один из путей, под аркой в виде каменной статуи улыбающейся нимфы. Резьба не может передать подобную неземную и смертоносную красоту, но статуя все же прекрасна, и слухи о ней в течении лет распространялись. Некоторые даже верят что статуя изображает богиню – возможно, Сьюн, огневолосую леди любви – и кланяются ей или молятся перед ней… и кто посмеет сказать, что они не правы?
В статуе и на самом деле таится больше чем почти живая красота. Все, кто пытались отделить ее от камня и унести были найдены мертвыми – разорванными на маленькие кусочки – в комнате перед аркой. Окровавленный резец одного из них сейчас все еще лежит там, служа немым предупреждениям для энтузиастов переносной скульптуры которые могут в будущем забрести в комнату с аркой.
Кто создал арку и почему, секреты эти все еще хранят таинственные строители этих окраин Уотердипа. Осторожный – и удачливый – искатель приключений может, однако, выяснить, что лежит за этой аркой. Коридор с гладкими каменными стенами, конечно (это легко может увидеть любой, смотрящий на нимфу). Но по каким-то причинам немногие идут по нему.
Те же, кто идет, обнаруживают что скоро коридор сужается и резко уходит вниз, становясь грубо высеченным в скале тоннелем. В нескольких местах эта дорога наполнена непрекращающимся шепотом эха: слабеющие, но никогда не утихающие следы удаленного грохота, который, кажется, включает в себя и громкие разговоры… на языках, которые не поймет и даже не определит самый внимательный слушатель.
Когда заинтригованный путешественник продолжит путь, на все еще спускающейся в глубину дороге станут попадаться белеющие кости людей и каких-то больших змееподобных существ, и начнут попадаться ямы. Над несколькими из этих смертельных провалов, окруженные, покрытыми паутиной костями, свисают темные, древние древесные ветви, оканчивающиеся остриями. Годы прошли с тех пор, когда как клыки падали они на своих жертв, которые теперь лишь искореженные кучки костей и жил, тихо свисающие с ветвей; их жизненные соки давно поглощены.
Немногие заходят так далеко. Можно днями ждать пока рассыпающаяся кость не упадет в глубину с маленьким сухим шорохом… и этот шорох – единственное происходящее здесь событие.
Любой пришелец кто пройдет район ям – и сможет уклониться от личного знакомства с новыми – скоро наткнется на взгляд черепа, размерами больше чем большинство людей. Голова гиганта смотрит вниз по коридору, в пустых глазницах источают сияние обитающие там светящиеся черви. В их бледном свете видно, что принесло гиганту смерть: лежащий рядом в сумерках булыжник, размером почти с расколотый череп, из которого топорщатся проржавелые металлические острия с человека длиной. Ремни, обтягивавшие камень и державшие массивную цепь на конце которой он находился, все еще прочны. Покрытая шипами глыба лежит в проходе как поджидающий добычу бехолдер, почти перегораживая путь, иногда легонько покачиваясь в ответ на удаленный грохот и ветер глубин.
Только глупец – или искатель приключений – зайдет так далеко, и тем более пройдет дальше, за гигантскую ловушку, в поисках дальнейших опасностей. Храбрец вскоре дойдет до участка, где неровная полоса светящегося камня пересекает потолок, отбрасывая слабое рубиновое сияние вниз, на старое удобно выглядящее кресло с подлокотниками и подставку для ног. Они
