«Целующийся цветок», - так называли венерию чихуанцы. Было еще одно название: «шлюхины губки», но это уже не для дамских ушей.
Другим неизменным цветком сияющей чихуанской весны по праву считалась жаккардия. За обилием колокольчиков насыщенного фиолетового цвета сейчас не видно было листвы. От жаккардии исходил неповторимый нежный аромат, она, казалось, пропитывала воздух романтикой. В Чихуане говорили, что жаккардия приносит удачу. Целые заросли этих высоченных кустов окружали королевские дворцы наравне со знаменитой мамвой. Особенно любил жаккардию принц Линар, романтик по натуре и самый изящный кавалер. Его дворец тонул сейчас в благоухающих сиреневых облаках, и голова чихуанцев кружилась от запаха только что распустившихся колокольчиков. Их было множество!
В эту фиалковую симфонию добавлялись шоколадные нотки касмеи. Ее в Чихуане тоже любили, как любили какао и ваниль, которую неизменно добавляли в знаменитую чихуанскую сдобу. Касмея пахла так аппетитно, что темно-красные цветки, на вид вроде бы невзрачные хотелось съесть. Венерия, жаккардия и касмея были главным украшением сегодняшнего праздника, не считая, конечно, балета и открывающего его принца Линара.
Даже рабы раздобыли сегодня заветные букетики, и, украсив ими, волосы и одежду, пришли на площадь вместе со своими хозяевами. Сегодня день был особенным, стирались границы сословий. Все ждали появления принца Линара и гадали, верны ли слухи об исчезновении Китаны. Если так, то с кем же принц откроет балет? Грата Гота не танцует, да и платье сидит на ней скверно. Божественный же Линар должен идти в паре такой же богиней. Во что, интересно, его партнерша будет одета?
Воздух был насыщен дурманящими ароматами, ожиданием, нетерпением, слухами и, казалось, искрился. Дэстен вчера безуспешно искал Ололу. Первым делом он расспросил о ней грату Нэшу, которая лукаво рассмеялась:
- Конечно, я ее знаю. Она сейчас страшно занята, сир Хот. Также как и мой брат. Нам спешно пришлось учить сирру Ололу новому танцу. Но она оказалась способной. Это была идея Готы, но к счастью, идея удачная.
- Что за идея? – спросил Дэстен, разглядывая прическу сестры Линара и невольно сравнивая с идолом моды Нэшу. Гладкие черные волосы принцессы украшал венок венерии, но ее алые губы пока молчали: заветные цветки еще не распустились.
Все Закатекасы были очень милы, хотя такой совершенной красотой, как принц Линар никто из них не их обладал. Дэстен отметил, что у Нэши красивые глаза, но черты лица у нее не такие правильные, как у старшего брата. И лицо гораздо темнее, чем это положено по канонам красоты высокородных. Она забавно смотрится рядом с Викторией, которую недаром прозвали бледной. Трудно найти двух таких непохожих принцесс.
Зато белоснежный хитон богини Весны Нэше необычайно идет, также как и венок венерии в волосах. Дэстен совершенно случайно попал на последнюю примерку, Виктория таскала его повсюду. И вот теперь он сидел в ложе, вместе с ней и гратой Готой, которая в представлении не участвовала.
- Начинается! – двоюродная сестра сжала его руку.
Огромная площадь затихла. Все жадно открыли глаза и рты. Наконец, полились волшебные звуки музыки. Раздалось дружное:
- Ах!
Дэстен тоже не удержался от крика, только это был не восторг, а отчаяние. Он наконец-то нашел Ололу! Она шла в первой паре, с самим принцем Линаром! Олола была чудо как хороша в зеленом платье под цвет ее глаз. Прическу украшали цветки касмеи и жаккардии. Сама распустившаяся весна! Народ замер, любуясь на несказанную красоту. Из груди Дэстена вырвался стон.
- Что с вами, сир Хот? – живо обернулась к нему Гота.
- Эта девушка… - его голос был хриплым. – Она ведь в Чихуане недавно. И уже танцует с принцем Линаром, - сказал он горько.
- Я очень люблю своего мужа, сир Хот. Неужели вы думаете, я позволила бы ему появиться на глазах у всего Чихуана под руку с любовницей? Сирра Олола самая для меня безобидная из всех женщин, окружающих Линара. Она, похоже, влюблена. Я поняла это, когда с ней поговорила.
- Но в кого?
- Вам виднее, сир Хот, - лукаво улыбнулась Гота. – Ололу домогался и Ранмир, это от него она сбежала в Чихуан.
- Я его убью! – Дэстен сжал кулаки.
- Осторожнее, сир. Да и не опасен для вас принц Ранмир. Девушка устояла против двух таких сьоров, доверяйте ей. Не каждая бы это смогла. Мой муж прекрасен, разве не так? – Гота кивнула на сцену.
Дэстен должен был признать, что в империи вряд ли найдется мужчина, который мог бы сравниться с принцем Линаром, танцующим весенний балет. Наследник Дома Закатекасов был мужественным, но не надменным, как Ранмир аль Хали. Линар много фехтовал и ездил верхом, его тело было совершенным. Но не перегруженным мышцами, как у того же Ранмира. Не говоря уже о прекрасных глазах принца Линара и его карминных губах. Завтра его внешность и костюм будут обсуждать все женщины империи, через все порталы отправятся ящики с почтой, так что службе почтовых отправлений придется всех своим работников поставить на уши.
Дэстен не отрывал взгляда от Ололы. Как она прекрасна! Сегодня он обязательно с ней поговорит! Когда закончится балет, и зрители насладятся живыми картинам, во дворце начнется пир. А потом будут танцы. Которые продлятся до утра. Виктория сказала, что они пробудут в Чихуане три луны. Времени достаточно.
В одной из гондол за представлением следили сьор Намир аль Хали и сир Шаи.
- Вот же она! – Махсуд с удивлением смотрел на Ололу, танцующую балет в паре с принцем Линаром.
- Кто? – стиснул его руку сьор Намир.
- Сирра, на которую положил глаз ваш младший брат. Мне поручили ее найти. Как странно, что выполняя ваше поручение, мой сьор, я заодно угодил и моему хозяину.
- Какая-то сирра посмела отказать моему брату?!
- Ей открыла портал в Чихуан сама императрица.
- Ну, поступок Чикиты мне понятен, - усмехнулся Намир. – Чего я не могу сказать о поступке этой девочки. Она хороша. Очень. Такая свежая, неиспорченная. Наверняка еще девственница. Я понимаю брата. Я бы и сам с ней с удовольствием развлекся. Надо понять, почему она сбежала от Ранмира. Сдается мне, Махсуд, если мы проследим за сиррой Ололой, узнаем много интересного. Она ведь не случайно танцует балет в паре с принцем Линаром. Гота слишком умна, чтобы отдавать мужа, которого она обожает какой-то девчонке. Ты все понял, Махсуд?
- Да, мой сьор.
- Нас, похоже, ждет незабываемая ночь, - задумчиво сказал Намир.
- А вы когда-нибудь танцевали, сьор аль Хали?
- Говори тише. Я в маске, и никто не узнает во мне высшего, если ты не будешь кричать и называть меня сьором. Ты спросил, танцевал ли? Нет, Махсуд. Я не понимаю этого процесса. На мой взгляд, он лишен какого-либо смысла.
- Женщины любят танцевать. Во время танца мужчины за ними ухаживают.
- Ухаживать? – презрительно сказал Намир. – Они глупы, все до одной, не исключая мою жену, которая лучшая из них. Но даже она для меня – открытая книга. Я знаю, как заставить ее делать то, что мне нужно. И для этого мне вовсе не надо за ней ухаживать.
- Балет, кажется, закончился. Теперь будут живые картины.
- Еще одна глупость, - поморщился Намир. – А Гота, кстати, не танцует. И не изображает на сцене какую-нибудь нимфу или сирену. Она сидит в королевской ложе, и рядом с ней… Дай-ка угадаю. Неужто сир Хот?
- Его привела туда грата Виктория, не иначе.
- Ренье опять придется казнить дорогого ему наемника. Почему-то я думаю, что любовник моей жены был вхож к главе Дома Халлард. Иначе где бы они с дочерью сьора Ренье могли настолько сблизиться?
… Дэстен незаметно покинул ложу, когда понял, что в живых картинах Олола не участвует. Он хотел, было попросить о помощи сестру, но грата Виктория явно мечтала посмотреть на братьев Закатекасов, особенно на Аксэса, который представлял влюбленного охотника, положившего глаз на лесную нимфу. Аксэс был скорее раздет, чем одет, охотник отправился за добычей налегке. И Виктория могла увидеть то, что было до сих пор скрыто от нее под оранжево-зеленым камзолом и плащом. Оторвать сестру от сцены, где молодой охотник протягивает руки к красавице нимфе, оказалось невозможно.
