Но положение спасла прекрасная добрая фея, удачно замаскировавшаяся под уверенного в себе и старомодно обходительного Льва Натановича, внешне напоминавшего облаченного в дорогой костюм дореволюционного раввина с открытки к празднику Рош Ха-Шана. Господин Щаранский, призванный Алёной из непознанных глубин петербургского юридического мальстрима без видимых усилий направил возникшую сумятицу в конструктивное русло. Достаточно было составить у ближайшего нотариуса договор на доверенное лицо, коим и стал невозмутимый «пожилой еврей советской закалки». Впрочем, не такой уж и пожилой — господину Щаранскому еще и шестидесяти не исполнилось.
Разговаривал с юристом Иван — он умел быть убедительным, внушающим доверие и до отвращения деловым. Кратко обрисовал за чашкой кофе возникшую проблему. Выложил на стол пачку купюр — лучшее доказательство серьезных намерений. Что вы, что вы, Лев Натанович! О каком официальном договоре вы говорите? Лично я не желаю делиться своими (и вашими) доходами с голодающей державой. У державы достаточно нефтяных скважин. И газ. Много газа... Полюбовное соглашение? Между своими людьми?
Мелькнув искоркой понимания в умном карем глазу господин Щаранский переложил схваченные тонкой резиночкой пятитысячные ассигнации в свой кейс и молвил:
— Я готов вас выслушать, молодой человек. Не думаю, что поставленная задача неразрешима. Тем более, что вас рекомендовала Алёна Дмитриевна, а я был вхож в дом ее безвременно почившей матушки — золото, а не человек! И вырастила такую талантливую дочь...
Неизвестно, владел Лев Щаранский волшебной палочкой или нет, давил на таинственные «скрытые рычаги», задействовал пресловутый «административный ресурс» или трудился в полном соответствии с законодательством Российской Федерации, но утром 2 марта 2010 года, перед самым отъездом в аэропорт Пулково (такси уже было вызвано!), на пороге квартиры материализовался уважаемый адвокат, прямо в прихожей заставил Славика подписать какие-то бумажки и сообщив — «Ни о чем не беспокойтесь! Встретимся когда приедете!», — снова растворился в полумраке лестничной клетки.
— Кельт переселится в коттедж сегодня, — удовлетворенно кивнув сказал Ваня, бегло просмотревший документы. — Бедолага, как ему не везет: контейнер-переноску с Крошкой Ру отдали прошлым вечером, поставил в общаге на пожарной лестнице, а эта скотина успела за ночь устроить такую газовую атаку, что хоть всё здание расселяй...
— Он что, звонил?
— В шесть утра, вы еще спали. Жаловался: скотина засрала лестницу, вонища до небес, комендант скандал устроил...
На всякий случай концессионеры оставили онемевшему от такого неслыханного богатства Кельту кругленькую сумму наличными на обустройство в новом доме — заказать минимум мебели, бытовую технику и вольер во дворе. По счастью участок был огорожен высоким забором, любопытствующие глазеть на лиловое убожество не станут. В крайнем случае можно объяснить, что это больной сифилисом бобер. Славик не забыл позвонить и господину майору — приглядите, мол, за новой точкой.
Алавер въехал в тему с полуоборота, без единого вопроса обещав любое содействие: судя по всему, директива сверху была получена, нижнее основание вертикали приняло и осмыслило информацию, а следовательно возражений быть не может в принципе.
Такси приехало обычнейшее, самое дешевое и удобное в Питере, «Три семерки» — не шахид-мобиль какой-нибудь, все водители русские или белорусы работающие по контракту.
— Значит в Пулково? На юга небось отдыхать едете?
— На юга, — не покривив душой подтвердил Ваня, улыбнувшись разговорчивому молодому водиле. — Еще какие юга...
За окнами серебристой «Шкода-Октавия» проплывал пейзаж зимнего города: заснеженная Гороховая, Московский проспект с заледеневшими сероватыми глыбами у обочин, красные трамваи, величественно-угрюмые сталинские дома на Московской площади, игла памятника защитникам Ленинграда перед Пулковским шоссе.
— Удачно отдохнуть, — драйвер помог вытащить из багажника немудрящий багаж. Вещей с собой брали мало, необходимое можно докупить в Германии или ЮАР.
Четверть часа спустя объявили регистрацию на рейс 245 авиакомпании «Россия», Санкт-Петербург — Франкфурт-на-Майне.
До точки назначения — антарктической станции «Ноймайер» оставалось чуть больше двенадцати тысяч километров, если считать по ортодромии. Или пятнадцати тысяч с учетом всех посадок и вынужденных отклонений от основного курса.
Интермедия
БОГ НЕ ТИМОШКА...
— Просыпайся, — Ваня потрепал Славика по плечу. — Начинаем снижаться, пристегнись.
Выглянув в иллюминатор Славик отметил, что за бортом черным-черно — глубокая ночь, только пятнышки звезд мерцают, да вспыхивает зеленым навигационный огонь на правой плоскости. Внизу ни единого источника света, впечатление, что «Hawker» падает в бездну Нифельхейма.
Заканчивался шестой час полета — над Южной Европой, Средиземным морем и унылыми равнинами Сахары. До экватора оставалось всего ничего, после промежуточной посадки в Яунде концессионеры практически сразу очутятся в южном полушарии — достаточно покинуть воздушное пространство Камеруна.
Неожиданно для самого себя Славик решил, что малыш «Hawker 900XL» ему понравился — в отличие от гигантских лайнеров самолет выглядел гораздо безопаснее. Можно сравнить с велосипедом и автомобилем: если свалишься с велосипеда, в худшем случае разобьешь колени с локтями, так же и здесь — возможная авария на небольшой реактивной машине не казалась фатальной.
Стартовали из Франкфурта вечером — джет ожидал пассажиров около vip-терминала, условия контракта с частными лицами фирма соблюла с природной германской пунктуальностью: заказанный борт прилетел из Кёльна минута в минуту, загрузились, набрали высоту и взяли курс на западное побережье Африки.
Обычно на таких самолетах в американском кино летают агенты ФБР, боссы мафии или скромные миллионеры — в салоне четыре широких кресла со складными столиками, диван по левому борту, небольшой буфет с баром, да LCD-мониторы вмонтированные в переборку отделяющую кабину от пассажирского отсека.
Два пилота — невозмутимые блондинистые тевтоны в белоснежных рубашках с темными погонами, обоих хоть сейчас помещай на плакат в стиле «Служить в Люфтваффе — дело чести для каждого немца!» При знакомстве выяснилось, что летчики свободно владеют английским и французским, так что трудностей при общении не возникло.
Капитан, безошибочно определив кто среди концессионеров главный, сразу же объяснил Ивану, что в соответствии со строжайшими инструкциями по технике безопасности после каждого участка долгого пути экипажу положено отдыхать не менее четырех часов. Mein herr, от этого зависят и ваши жизни, вас должны были предупредить. Расчетное время прибытия в столицу Камеруна — пять двадцать пополуночи Гринвича, взлет соответственно в девять тридцать. Остановка в Йоханнесбурге — полные шесть часов. Это требования профсоюза.
