Илдан отвернулся от окна. Меч он по-прежнему держал в руке, чтобы не испачкать ножны. Безумный Маг склонился над котлом, пристально вглядываясь внутрь. Илдан с недоумением взглянул на мага, но тот выглядел таким занятым, что он не решился к нему обратиться. Вместо этого он стал рассматривать скудную обстановку башенного зала – столы и шкафы в межоконных проемах, узкую кровать у входа, выглядевшую так, словно на нее давно не ложились спать… Чем же питается этот маг, колдует себе еду или вообще не ест?
– Я увидел то, что интересует тебя больше всего, – вдруг подал голос Безумный Маг. – Твой спутник, который упал с корабля, живет сейчас на небольшой ферме под Сейтом – это городок к западу от Ширана, в двух днях пути. Ферма на берегу реки к югу от Сейта, там живут старик с внучкой. Если ты поторопишься, то застанешь своего спутника там, но в ближайшие несколько дней он уйдет оттуда.
– Гэтан жив?! – обрадовался Илдан. – Он на ферме под Сейтом? Как вы это узнали?
– Я увидел это в котле.
– Можно и мне посмотреть? – Илдан быстро подошел к котлу, но не увидел внутри ничего, кроме серой, металлически блестящей жидкости, на которую смотрел Безумный Маг.
– У тебя не получится. Задавай вопросы, я отвечу, если смогу.
– На этом турнире произошел странный случай – из храма Арноры пропал приз, – почему-то вдруг вспомнил Илдан. – Вы можете узнать, как и почему он исчез?
– Приз турнира Дня Звездочетов! – взволнованно воскликнул маг, оторвав наконец взгляд от серой блестящей поверхности. – Какой это был приз?!
– Священный Меч Арноры.
Маг вскочил с места и в волнении заходил по комнате.
– Оно исполняется… – бормотал он. – Мое пророчество исполняется… хорошо иметь уверенность, но несравненно лучше – иметь подтверждение… значит, я не ошибся, это не шутки Насмешницы…
– Какое пророчество? Я никогда о нем не слышал.
– Конечно, не слышал. Они скрыли его, я знаю. – Он остановился перед Илданом. – Пророчество о четырех барсах, я составил его при деде нынешнего правителя – кстати, как его зовут?
– Тубал.
– И это сходится! – Чувство, светившееся в глазах мага, еще не было безумием, но на одержимость, бесспорно, тянуло. – Событие совершилось, его уже не отменишь, значит, я могу рассказать тебе о пророчестве. Там говорилось, что когда священная реликвия покинет свою обитель, наступит время бегущего барса, который пожрет остальных, если мертвый орел не расправит крылья. Ты, конечно, понимаешь, что барсы – это гербы четырех триморских государств.
– Дахат мечтает создать империю? Я бы не удивился этому. Но вы предсказываете ему успех?
– Будущее никогда не бывает однозначным. Есть варианты, кроме того, остается место случайностям. Варианты я могу видеть в своем котле, случайности мне недоступны. Но, скажу тебе, в большинстве своем люди очень предсказуемы, поэтому в таком деле, как пророчество, случайностями можно смело пренебречь.
– Не так уж много вариантов у такого пророчества – оно может либо сбыться, либо не сбыться, – трезво заметил Илдан.
– Да! Главное – предсказать условие, которое делит будущее на варианты. Я назвал его. Я даже сказал им, что мертвого орла оживит человек без тени.
– Так вот почему в Ширане объявили его розыск! Но разве человек без тени существует?
– И не один. Вопрос в том, поймет ли он свое предназначение, и правильно ли поймет.
– Вы знаете, кто это?
– Нет, мое зеркало судеб каждый раз показывает разных людей. Я не знаю, кто из них окажется этим человеком в вашей реальности.
– Это пророчество как-то связано с пропажей приза?
– Отчасти. Я даже могу сказать, что возвращение приза в храм будет означать поражение бегущего барса.
– Вы знаете, куда девался приз?
– Мне нельзя это раскрывать. – Безумный Маг отступил от Илдана, словно опасаясь проговориться. – Может получиться так, что раскрыв тебе что-нибудь, я загляну в котел и увижу там такое, что мне придется убить тебя. Но после этого я могу увидеть в котле что-то еще худшее, поэтому лучше сразу не рисковать. Когда речь заходит о делах исторической важности, каждое мое слово может сильно повлиять на будущее, и не обязательно в лучшую сторону. Именно поэтому текст пророчества и выглядит таким туманным – чтобы не было точного знания сроков и участников событий.
– Какой тогда смысл заглядывать в будущее, если этим никак не воспользуешься?
– Смысл? – усмехнулся маг. – Я знаю, как вы меня прозываете, и мне нравится это прозвище. Это умники во всем ищут смысл. Я всю жизнь молился только Насмешнице, а ей плевать на смысл. Я смотрю в зеркало судеб без всякого смысла, просто потому, что все остальное мне скучно. Я закрылся здесь, потому что мне надоели эти ушлые умники, которые во всем ищут смысл и из всего пытаются вытащить пользу. Мелкие людишки – они никогда не слышали голос ледяной арфы гангаридов, им никогда не понять, что человек должен быть большим. Здесь, в башне, ты не найдешь смысла – уходи и ищи его за порогом, если еще не устал искать.
Маг кивнул на дверь. Илдан справедливо истолковал его жест как предложение удалиться и пошел к выходу. У лестницы он оглянулся, не зная, что сказать – «до свидания» или «прощайте». И то, и другое выглядело глупым и неуместным, поэтому Илдан вышел от Безумного Мага, не сказав ни слова.
Судно разворачивалось носом к волне. От порыва ветра оно резко завалилось набок, и перехлестнувшая через палубу волна сбросила Гэтана в воду. Вынырнув и отдышавшись, он увидел, что корабль уже далеко, и его относило все дальше и дальше. Плыть вдогонку было бессмысленно, поэтому Гэтан сбросил башмаки и куртку и поплыл по направлению к берегу. Штаны и рубашку он решил скинуть только в крайнем случае – ему не улыбалась мысль остаться нагишом на пустынном саристанском берегу.
Гэтану еще не приходилось плавать по морю в бурю. Но прежде он нередко купался на большой волне, поэтому сейчас он благополучно достиг берега. Вздыбившаяся волна выплеснула его на сушу, там он поспешно откатился подальше, пока не пришла следующая, и пополз вверх по крутой и короткой прибрежной полосе. Дальше начинался обрывистый подъем, волны колотили в него, подмывая кручу. При каждой набегающей волне Гэтан накрепко вцеплялся в камни и задерживал дыхание, дожидаясь, пока она схлынет. Труднее всего оказалось взобраться по мокрым скалам на обрыв, но он справился и с этим. Наверху он отыскал ложбинку, в которой укрылся от ветра, и стал пережидать бурю.
К вечеру ветер стих, хотя волнение на море было еще сильным. Гэтан до заката всматривался в горизонт, надеясь увидеть корабль. Устав сидеть, он свернулся в ложбинке в комок и уснул.
