— Значит, ваш отряд был брошен на верную гибель?
— Иначе нельзя было поступить: нидхаги ворвались бы в город. Когда мы увидели, что путь в крепость для нас закрыт, многие пали духом, но Фунгал сказал, что еще есть надежда: можно было пробиться обратно к реке и переплыть на тот берег. Мы повернули коней… Что было дальше, я плохо помню. Крики, стоны, кровь, грохот мечей. Нелюди кидались на нас со всех сторон, и трудно было разобрать где свой, а где враг. Мне и еще нескольким воинам удалось прорубиться сквозь толпы врагов к берегу. Мы побросали оружие и кинулись в воду, но не успели доплыть до середины реки, как в нас полетели стрелы и камни — нидхаги, как оказалось, ловко управлялись с пращой. Только двое из нашего отряда выбрались вместе со мной на восточный берег. Мы спрятались в кустарнике, а когда вышли оттуда, то увидели, что пройти, как мы надеялись, к северным воротам не удастся. Несколько тысяч нидхагов уже переправлялись на этот берег — лодки они принесли из Леса на плечах. К счастью, они высадились в полумиле от нас, ближе к городу. Когда мы поняли, что из нашего отряда больше никто не спасся, мы двинулись на северо-восток, скрываясь за кустами и прячась по оврагам, пока не оказались на безопасном расстоянии от врага. Отдохнув, мы решили ехать за помощью. Нам удалось раздобыть лошадей, и один из нас отправился в Асгард, а мы вдвоем поехали сюда. Кроме нас сделать это было некому — Эллигат полностью окружен. Вот и все, что я могу вам сообщить, господин Ки-Энду.
Ки-Энду, нахмурившись, долго обдумывал услышанное, потом спросил:
— Почему вы не послали за помощью раньше, до того, как враг подошел к городу?
— Халгат сказал: «Наш долг — обороняться своими силами». Он очень гордый человек, наш мелх, и отважный воин. Наша поездка к вам предпринята против его воли. Мы решили взять эту ответственность на себя.
— Поистине мудрый поступок… Скажи, Ганах, добрались ли до Эллигата наши посланники — два воина, нидхаг и молодая девушка? Они должны были предупредить вас об опасности. Впрочем, я уже понял, что они побывали у вас — иначе Халгат не стал бы винить нас во всем… Они остались в крепости или успели уехать до начала осады?
— Они были у нас за два дня до нападения. Мелх отпустил их с миром. Куда они направились, я не знаю.
— Какие меры были приняты за эти два дня? Вы как-нибудь готовились к предстоящей битве?
— Что можно было сделать за столь краткий срок? Видимо, мелх не хотел беспокоить нас понапрасну, либо решил, что времени еще много.
— Что ж, спасибо за рассказ, Ганах, — Ки-Энду надолго замолчал, потом снова заговорил: — Вина моя огромна. Если бы я мог своей жизнью искупить ее, я сделал бы это не задумываясь. Но вместо этого мне приходится подвергать опасности жизни сотен моих соотечественников, и никому не ведомо, что еще ждет нас впереди. Я развязал эту войну, и пусть проклятие падет на мою голову.
— Не смей так говорить!.. — Эалин, ехавшая позади, догнала Ки-Энду и услышала его последнюю фразу. — Быть может, ценой своей крови мы купим мир и благоденствие нашим потомкам! — Как ты здесь оказалась? Что ты собираешься делать на войне? Не хватает еще, чтобы женщины воевали, расплачиваясь за мою глупость! — Разве на войне не нужны врачи? Я не вернусь, даже если ты мне прикажешь. И не стоит тебе брать всю вину на себя: без нас, без нашей поддержки ты бы ничего не сделал. Мы все в ответе за случившееся. Не падай духом, Ки-Энду, лучше подумай, как нам разумнее всего вести войну. Я считаю, что, поскольку нидхаги сильно превосходят нас числом, мы должны делать ставку прежде всего на внезапность нападения.
— Эалин, — Ки-Энду внимательно и серьезно посмотрел ей в глаза, — я никому не говорил таких слов. Ты самая мудрая, отважная и благородная женщина в мире.
Она улыбнулась.
— Знаешь, мне иногда больше хочется быть самой красивой. Ки-Энду растерялся, не зная, что сказать. Тоща Эалин снова заговорила о деле. Разумнее всего, сказала она, было бы напасть на нидхагов до рассвета, но для этого придется отказаться от остановки на ночлег. Ки-Энду согласился с ней и после совещания с Гиором, предводителем королевской дружины, они объявили двухчасовой отдых.
Воины развели несколько небольших костров и занялись приготовлением пищи — благо Балг и десяток женщин, поехавших с ними, позаботились о запасе продуктов.
Стояла тихая, теплая майская ночь. Эллил чуть слышно плескался, накатывая ленивые волны на низкий берег. Было совсем темно, лишь кое-где в траве горели звездочки светляков.
Балг, который всю дорогу тащился в хвосте отряда, гоня перед собой небольшое стадо баранов, теперь, отдав все необходимые распоряжения, подсел к костру, вокруг которого расположились ветераны Ио-Син-а-Хута — те, кто участвовал в изгнании нидхагов. Все были немного растеряны и напуганы события развивались слишком стремительно.
— Мы собрались в такой спешке и так торопились всю дорогу, что я даже не успел толком прочувствовать, что произошло, — сказал Вайл из Серой Лошади. А теперь я вижу, что нам по-настоящему придется драться и никакие хитрости не помогут. А ведь вы, господин Ки-Энду, когда затевали все это, обещали, что ни крови, ни жертв не будет…
— А тебя, между прочим, никто не заставлял, приятель, — оборвал его Балг. — Все мы добровольно пошли на это, и нечего все валить на господина Ки-Энду. Думаешь, мне не страшно?.. Меня ведь вытащили прямо из погреба — я как раз наливал пиво в кружку, — и не могу теперь вспомнить, завернул ли я кран. Так-то!..
— Вы что, перетрусили все, да? — возмутился Хайр. — Никто вас тут не держит! Можете возвращаться, мы и без вас обойдемся!..
— Мне не нравится, господин Ки-Энду, боевой дух вашего войска, неодобрительно заметил Гиор, королевский военачальник.
Ки-Энду какое-то время молчал, потом ответил негромко, не поднимая головы:
— Вы оши6аетесь… Во всем мире нет такого, чей дух был бы крепче, чем у этих людей.
Все замолчали, удивленно переглядываясь.
— Это он про нас, что ли? — шепотом спросил Вайл у Рилга из Приречья. Это у нас такой дух?..
— Не знаю, — пожал плечами Рилг. — Вряд ли. У меня так точно нет.
Когда войско двинулось в путь, до рассвета оставалось еще часа три-четыре. Этого времени им едва хватило, чтобы добраться до предместий Эллигата. В призрачном свете нарождающегося дня они увидели страшную картину: крепостные стены поднимались из серовато-бурой массы лежащих тел. Нидхаги, в своих коричневых шерстяных плащах, спали прямо на земле, кое-где горели костры; коренастые, кривоногие фигурки часовых вразвалку вышагивали между спящими. В отдалении, на западном берегу Эллила, стояло несколько шатров — там, видимо, находились предводители вражеской армии.
