— Да какая это охота, — махнула рукой Эльма. — Чтобы охотиться, нужна достойная дичь, а откуда она здесь возьмётся? Мужа здесь не найти.
— Да, дворяне в основном бездарные, — понимающе кивнул я. — Ну, среди дворян тоже встречаются достойные кандидатуры, вспомнить хотя бы моего деда.
— Скажешь тоже, Кеннер, — фыркнула она. — Когда Ольга замуж выходила, она уже была Матерью рода. Она могла себе позволить мужа самой выбирать, а нам мужей старшие назначат, и хорошо, если это будет не старик с пятью жёнами.
— Ты слишком уж пессимистично на это смотришь. Да в конце концов, кто мешает вам самим стать Высшими и Матерями родов?
— Ха. Ха. Ха, — раздельно произнесла Эльма. — Так нам кто-то и позволит стать Матерями.
— Про других ничего не скажу, а у тебя шансы вполне имеются, — указал я. — Во-первых, ты из потомков Кеннера Ренского, а это у вас немало значит. А во-вторых, Ольга не сильно-то хочет быть Матерью. Не веришь мне — спроси у неё сама.
— Ага, спроси, — фыркнула Эльма. — Это ты, наверное, можешь к Ольге запросто так завалиться и задавать ей какие хочешь вопросы.
— Нет, к Ольге я как раз не могу завалиться. Неважно, спроси у Стефы, если у Ольги не можешь.
— Думаешь, я к Стефе могу запросто завалиться? — вздохнула Эльма.
— Тебе не угодишь, — развёл я руками. — Тогда поверь мне — если станешь Высшей, то у тебя будут реальные шансы стать Матерью. Высшим это просто не нужно, понимаешь? Та же Ольга остаётся Матерью исключительно из долга перед родом, я это точно знаю.
Девчонки крепко задумались — похоже, я подал им свежую идею насчёт того, что их карьерные перспективы не так уж бесперспективны. Ну, пусть стремятся стать Высшими — достойная цель ведёт к великим свершениям. А я двинулся дальше, оставив их строить грандиозные планы.
Прошло совсем немного времени, и я понял, что мне скучно. Я двигался из комнаты в комнату, знакомые то и дело попадались, но никто меня в свою компанию не зазывал. В конце концов я с грустью осознал, что я здесь чужой. Примерно как тридцатилетний в компании пятнадцатилетних подростков — он может со знанием дела обсуждать молодёжные группы, бренчать на гитаре, и вообще всячески стараться соответствовать, но он всё равно будет чужим. Здесь случай немного другой, потому что по возрасту я всё-таки соответствую, но по сути то же самое. А вот в компанию их родителей я не вписываюсь как раз по возрасту.
Печально это осознавать, но похоже, что среди сверстников друзей мне не найти. Хотя вот Ленка как-то умудряется со всеми дружить, но она всё же не глава семейства, да и вообще характер у неё светлый, таких все любят. Что и удивительно — даже те, с кем она дерётся, зла на неё обычно не держат. В нашей семье общительность и обаяние целиком достались ей, мне ничего не осталось.
Тут я как раз на неё и набрёл.
— О, Кени, вот ты где! — радостно заявила она. — А я тебя уже потеряла. Ты почему не в настроении?
— Да почему же не в настроении, я в настроении — вяло попытался отбиться я.
— Вот кому ты это рассказываешь? — скептически подняла бровь она. — Можно подумать, я твоё настроение не почувствую. Пойдём лучше потанцуем, а то ты меня заразишь, и я тоже стану не в настроении.
Танцы действительно помогли — я почувствовал, как хандра уходит. Хотя дело тут вовсе не в танцах — у меня даже простое её присутствие смывает весь накопившийся негатив. Так было с детства, и я вообще не могу себе представить, как бы я жил, если бы её не было рядом. Вырос бы мрачным меланхоликом, наверное.
— Ну вот и улыбаться начал, — удовлетворённо заметила Ленка, когда мы, устав от танцев, присели отдохнуть на укромный диванчик в нише.
Я улыбнулся ей и неожиданно для себя её поцеловал.
— Негодяй, — хихикнула она, прижимаясь ко мне, — перепутал жену с кем-то другим.
Я вместо ответа поцеловал её ещё раз. Мы сидели обнявшись и время от времени целуясь, пока в нашу нишу не заглянула ещё одна парочка.
— И здесь тоже обжимаются! — громко и возмущённо заявила незнакомая мне девица. — Пойдём, Вадик.
Они гордо удалились, а Ленка порозовела, и я почувствовал от неё горячую волну смущения.
— Мы так прославимся как извращенцы, — сказала она, пряча глаза. — Лучше пойдём к бару, Кени, я пить хочу.
Бармен совершенно не удивился, когда мы отказались от спиртного и невозмутимо налил нам сока. Хотя с чего бы ему удивляться? Раз здесь регулярно бывают девчонки из родов, то он должен быть привычен к трезвенникам.
Мы сидели на табуретах у бара, попивая свой апельсиновый сок, и вдруг я почувствовал, что Ленка напряглась и обратила внимание на небольшую группу — человек пять парней, — в дальнем углу. Я тоже прислушался — один из них разглагольствовал о какой-то девушке, причём довольно в грязных выражениях. При этом он поглядывал в нашу сторону, и я изумлённо осознал, что говорил он о Ленке.
— Заканчивай, Дамир, — хмуро сказал ему другой. — Они могут и услышать.
— Да мне похрен, что они там услышат, — пренебрежительно отозвался тот.
Вообще-то, мы сидели достаточно далеко и не должны были ничего услышать. Вероятно, этим и объяснялась подобная смелость — глубоко сомневаюсь, что он решился бы отозваться так о моей жене в моём присутствии. Однако он то ли не знал, то ли не учёл, что благодаря маме слух у нас был не по-человечески острый.
— Это ещё кто такой? — не смог сдержать удивления я.
— Дамир Назимов, — проинформировала меня Ленка. — Дурак редкий, особенно когда выпьет. А второй — его старший брат, Ринат.
Понятно — один из тех придурков, которые в пьяном состоянии не могут себя контролировать, но при этом всё равно пьют. Рано или поздно им это дорого обходится, иногда даже фатально. Такие как раз Владу и оскорбляют, не задумываясь, что она это запомнит и когда-нибудь обязательно предъявит счёт. Ну а говорить подобные гнусности о моей жене, несмотря на риск, что я это услышу — это уже надо быть не просто придурком, а каким-то эпическим дебилом. Странно, почему старший брат не заткнул его сразу — он наследник, и по идее, должен быть поумнее.
Семью Назимовых я, разумеется, знал — они почти тысячу лет назад покинули каганат и вполне прижились у нас. Не самое значительное семейство, но тем не менее, не из последних. Мы с ними никогда не сталкивались — с чего бы такая агрессия? Не на пустом же месте он так возбудился? Хотя они активно сотрудничали с Греками — может в этом дело? И тут я вспомнил небольшой факт, который почти вылетел у меня из головы — Назимовы довольно тесно дружат с семьёй Лахти, с которыми несколько раз даже роднились. И если я правильно помню, жена главы и мать братьев — урождённая Лахти. А если ещё вспомнить, что с нашей помощью князь отобрал у Лахти четвёртый механический, то понятно, что никакой любви к нам Назимовы не питают.
Но какие бы у них ни были причины нас не любить, мне так или иначе придётся на это реагировать. Невозможно сделать вид, что я ничего не слышал — да я даже и без Ленки такого бы не спустил.
— Набьём морду? — с надеждой спросила Ленка.
— Нет, Лен, — вздохнул я. — Драки не будет. Дело слишком серьёзное, и простой мордобой здесь неуместен.
— Убьёшь его?
— Очень привлекательный вариант, — признался я, — но всё же нет. Я его убью, а потом его семья будет нас ненавидеть и делать пакости при каждом удобном случае — зачем нам это? Надо либо уладить это без крови, либо уже искоренять всю семью.
Я решительно отставил стакан, слез с табурета и двинулся в сторону компании. Ленка пошла следом, и я ощущал её заинтересованность. Удивительно, но в эмоциях у неё совершенно не чувствовалось злости. Наверное, это потому, что я взял дело в свои руки, и она настроилась на роль зрителя.
— Мы всё слышали, — проинформировал я, подойдя к компании.
В эмоциях старшего, Рината, ярко прослеживалось предчувствие неприятностей. Их друзья активно излучали заинтересованность — ещё бы, скандал намечался далеко не рядовой. А вот младший братец ещё не растерял куража.
