— Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять… — земля сотрясается с такой силой, что мне не удаётся сохранить равновесие. — Ёбушки воробушки…
Я вновь падаю и концентрируюсь на поддержании щита. Ударная волна меня минует, да и звуков из-за вакуума я не слышу, но вот дрожание, и даже некоторое проседание грунта чувствуется ещё как. Прежде я никогда не был в эпицентре бомбардировки, и ощущения такие, что хочется поскорее зарыться на километр в землю и пересидеть там.
Вслед за вторым мощным сотрясением приходят другие, более мелкие. Я подозреваю, что так чувствуются падения каменных башен или иных исполинских конструкций, коими забито плато. Насколько мне удалось подсмотреть через крошечное окошко повозки, мы не доехали до шахматного клуба где-то метров двести, а значит, на меня сейчас не может рухнуть что-то большое.
Страшно насколько сильно, что я забываю отсчитать прилёт последнего снаряда, а поэтому он становится для меня неожиданностью. Вновь землетрясение, новая волна пыли и мелких осколков, а затем происходит нечто ещё более пугающее…
Я будто оказываюсь в лифте, который с постоянным ускорением движется вниз. Сомнений нет, земля подо мной начинает проседать. Такого эффекта никто не мог ожидать.
Но я не теряюсь и подкидываю себя вверх мощным потоком воздуха, как в аэротрубе. Продолжаю поддерживать «лифт», пока не выбираюсь из облака пыли. Только тогда применяю «Ступени» и, вздохнув полной грудью, нахожу время осмотреться.
— Похоже, мы немного перестарались… — негромко констатирую я.
Треть Одинокой Скалы, на которой находился шахматный клуб и едва ли не половина замка, отломились и обрушились на дома богатеев. Сам дворец потрепало так, что у него более нет построек выше десятого этажа, а от башен остались только их основания.
Пыль медленно оседает, и открываются всё более серьёзные разрушения. То, что творится под скалой, — невообразимый ужас, ведь столько породы рухнуло людям на головы. Причём из-за своей твёрдости, скала не просто скатилась, нет, её кусок воткнулся в землю и опрокинулся. Площадь поражения вышла далеко за забор, в общей сложности под обломками наверняка окажутся похоронены тысячи человек. Возможно, и десятки тысяч…
— Неловко получилось… — на моём лице появляется искренняя печаль. — К сожалению, это война, а на войне гибнут люди. Хотя кому я это рассказываю? Им уже всё равно.
Спускаюсь к тому месту, где начинается обрыв, и пытаюсь отыскать Марию. Её показания нужны мне, как никогда, но что-то я не вижу ничего, что хоть как-то было бы похоже на человеческие останки. Пыли осело столько, что мои ноги проваливаются где-то сантиметров на пять.
Я создаю ещё один воздушный поток и стараюсь расчистить округу, а в это время думаю, как же так могло случиться, что мы откололи целый кусок скалы. Скорее всего, ракеты вошли вглубь породы и взорвались там, создав гигантскую трещину, которая и стала причиной разрушения. Похоже, Фин смог уложить все три снаряда в одну линию с шагом в сотню метров, ведь когда я висел в воздухе, то видел три характерные рытвины на отрезе.
Сдуваю пыль и иду в ту сторону, куда должна была улететь повозка, или то, что от неё осталось. Кругом валяются обломки каменных стен, замечаю куски ковров, ветки без листьев и даже огромного ферзя белого цвета. Что ж будем надеяться, что Мираэль погибла, а вместе с ней и вся её семейка.
— Мария! — вдруг замечаю девушку, лежащую жопой кверху. — Ты жива?! Сука…
Подбегаю и осматриваю её: пульса нет, дыхания тоже. Но оно и понятно, ведь Мария стала кузнечиком — коленки выгнуты в обратную сторону. Точнее одна коленка, ведь вторая валяется хрен пойми где. Вдалеке виднеются и другие два бугая, но с теми всё ещё хуже. Им я точно помочь не смогу, да не очень-то и хочется.
— А тебя я спасу… — начинаю рисовать семь кругов. — Ты мне ещё живой нужна, пискля противная… Воскрешение!
Ломающее баланс заклинание активируется, а я продолжаю реанимацию, однако предварительно катаюсь по земле, чтобы испачкать одежду и лицо в пыли, не забывая посыпать волосы. Затем царапаю себе лицо, локти, ладони и ноги — так будет похоже, что мне тоже нормально досталось.
Мария на удивление живучая и очухивается почти сразу, как только я дорисовываю последний круг. Она видит меня и хочет сбежать, но её тело настолько ослабло, что ей не хватает сил, чтобы подняться на руках, не то что встать. Да и с одной ногой далеко не убежишь, максимум упрыгаешь, но то такое.
— Тише ты, я же помочь хочу, — выставляю перед собой ладони, дабы показать мирные намерения. — Я тебя вылечил, а вот твоим друзьям уже не помочь…
— Что… Что произошло?.. — Мария осматривается по сторонам. — Замок! Куда делась его левое крыло?!
— Да не кричи ты так… — сажусь рядом и завязываю штанину на её оторванной ноге, чтобы выглядело не так ужасно. — Без понятия, что случилось, я лишь слышал взрывы… Похоже, часть Одинокой Скалы разрушилась и рухнула на город.
— Разрушилась?.. — она смотрит на меня так, будто я в этом виноват.
— Говорю же, хрен знает, что тут случилось… Ты лучше скажи, что теперь делать?
— Моя нога! — Мария неожиданно для себя замечает собственную инвалидность.
— Вон твои друзья лежат, у одного вообще голова улетела в неизвестном направлении, так что тебе ещё повезло. Как и мне… — демонстративно начинаю лечить и себя. — Меня выкинуло из повозки, а вы, судя по всему, улетели вместе с ней. Прокатился по брусчатке и собрал лицом всё, что только можно было…
— Так… Что же я должна сделать… — по ней видно, что на такой случай протоколов у Бюро нет. — Нужно защитить королевскую семью!
— Скорее вызволить из-под завалов, а не защитить, — показываю на кучу камней, отдалённо напоминающую замок.
— Ты обязан мне помочь! — вдруг заявляет Мария.
— Не-не-не, — отмахиваюсь я. — Ничем я тебе не обязан, ты что-то путаешь. Спасибо лучше бы сказала, что жизнь тебе спас.
— Мы должны быть там! — настаивает она.
— Давай сделаем так: я помогу тебе добраться до твоих людей, передам им, а затем уйду. Его Величеству и другим королевским отпрыскам уж точно не до меня…
— Хорошо. Помоги мне встать, — она подаёт мне руку.
— Давай… — делаю вид, что прихрамываю и помогаю подняться. — Вот так…
— Идём, — Мария закидывает руку мне на плечо и со скорбью на лице смотрит на почивших коллег. — Королевская семья в приоритете…
Сперва мы медленно топаем в сторону замка, но затем я якобы вспоминаю, что можно использовать алхимию и долететь на каменной плите. Изображать жертву у меня выходит замечательно, ведь отчасти я в шоке от такой результативности. Скорее всего, никому и в голову не придёт, что я могу быть замешан. Да и вообще роль доброго самаритянина мне к лицу. Хе-хе.
Я доношу нас до толпы людей, которая уже начала расчищать завалы, и замечаю Дерека, который спорит с кем-то рыжим и бородатым. По облегчению на лице Марию я понимаю, что в сотне метров от меня стоит сам король — Его Высочество Юлиан Игнис. На вид ему лет пятьдесят, весь в пыли, в бороде застрял каменный обломок размером с мелкую картофелину.
— Слава богу, он жив… — Мария падает без сил. — Слава богу…
— Присядь отдохни, — помогаю ей облокотиться на внутреннюю стену замка, которая уцелела лишь наполовину. — Я, пожалуй, пойду.
— Ага… — она игнорирует меня и кошачьими глазами смотрит на своего короля, которые ругается с родным братом.
— Замолви за меня словечко перед Дунканом. Всё-таки я выполнил волю Его Величества и явился во дворец… — делаю тон максимально услужливым.
— Да иди уже… — чванливо выдаёт она, показывая всем своим видом, что моё присутствие её раздражает.
— Всё. Ушёл, — махаю напоследок и как бы невзначай скрываюсь за углом, а затем начинаю рисовать круг. — Ярость!
Мария не слышит мой шёпот, а вот два брата, настроенных негативно по отношению друг к другу, на мгновение замирают, а потом вступают в рукопашную схватку. Они орут, колошматят друг друга, король кусает принца за шею, а тот пытается выколоть ему глаза.
