— Я не знаю Дэмиен, — ответил Сайраш, пока я вёл яростный монолог с самим собой, — просто… мне постоянно кажется, что у меня ничего не получится… и я ничего не стою.
— Но это неправда. Если ты работал три года телохранителем — то это уже чего-то стоит. То, что другие относятся к тебе предвзято, не должно влиять на твоё мнение о себе, — аккуратно заговорил я, тщательно выбирая слова, — я уже не говорю о том, как ты помог всем нам и мне конкретно. Ты спас меня, когда я умирал от стыда. Ты сделал это, зная, что рискуешь своей жизнью — а, поверь, далеко не каждый готов принести себя в жертву ради другого. Ты поборол контроль Сестёр и смог помочь нам в решающий момент. И ты нашёл меня перед последним боем, когда мне была так важна любая поддержка. Ты очень многого стоишь, Сайраш. Ты уже сделал больше, чем половина жителей Авиала сделала за всю свою жизнь. И не позволяй другим заставить тебя сомневаться в себе.
— Ты правда так думаешь? — спросил Сайраш, поворачиваясь ко мне и глядя в глаза.
— Ты знаешь, что да, — ответил я. И, проклятье, просто взял и обнял таисиана, даруя ему поддержку и уверенность в своих силах. Медленно Сайраш ответил на моё объятие.
— Спасибо тебе, — ответил он минуту спустя, — мне никто никогда не говорил таких слов. Это для меня очень важно. Это помогло мне понять, что я должен быть нужным в первую очередь самому себе. Ещё раз — спасибо.
Наступило неловкое молчание.
— Ну, — сказал я несколько минут спустя, — пойдем, посмотрим, кто уцелел после вчерашнего пиршества.
Деревня пустовала. Все заслуженно отсыпались, лишь те, кто жил дальше всего от этого острова, рано утром отправились домой. Легкий мороз приятно холодил кожу после трёх суток почти беспробудного сна.
— Кстати, вчера ты на пиру… отжёг по-своему, — внезапно хмыкнув, сказал Сайраш.
— В смысле? — насторожился я.
— После третьего стакана самогона ты влез на стол и заявил, что объявляешь вечер Откровений.
— И… что там было?
— Да почти ничего. После того, как ты начал перечислять, сколько у Гнекхана было женщин, тебя быстро сняли со стола и дали в руки окорок, а когда ты его умял и снова полез на стол, аккуратно оглушили и отнесли в кровать.
— Да… напиваться мне определённо нельзя. Недаром я не особо люблю это дело, но отказываться вчера было совсем не с руки — народ бы просто не понял. Бедный Гнекхан.
— Да это ещё как сказать. С одной стороны, среди мужчин, как и в любом другом племени, каждая такая победа делает тебе честь, но с другой стороны… дома от жены его ждал не один хороший удар скалкой по голове.
В ответ я только фыркнул. Это только принято думать, что женщина в таких племенах не имеет своего права голоса и вынуждена следовать каждому приказу мужчины, подчиняясь его авторитету. На самом деле каждая умная женщина самым внимательным образом изучит своего муженька, и уже через два года брака при разгорании семейного скандала муженёк будет позорно бежать с поля боя вслед за своим авторитетом и через полчаса, надуваясь в таверне пивом, убеждать всех, что он просто не захотел связываться. Друзья, сами регулярно получающие скалкой по голове, охотно будут соглашаться с каждым его словом, постукивая кружками пива по столу.
За этими мыслями мы с Сайрашем свернули за очередной поворот и увидели Вогнара, Дхасса и Райлисса, что-то тихо обсуждающих. Немедленно взяв на них курс, мы подошли.
— Доброе утро, — бодро поздоровался я, — вижу, после вчерашнего все живы.
— Мы рады, что ты жив. Гнекхан хотел тебя прибить, — фыркнул Райлисс.
— Ну… нет больше ничего, что удерживало бы нас от продолжения нашего пути, — бодро сказал я, — когда мы отлетаем?
— Завтра, — ответил Вогнар, — но нам надо тебе кое-что сказать.
— Ну… я здесь, говори.
— По поводу твоего «мы». На остров полетят не все.
— Это… как? Почему? — растерялся я.
— Дэмиен, посуди сам. Харгос нас четырёх нёс два дня, и ему необходимо было отдыхать дважды. Лететь до острова тоже надо больше суток. Дракон всех просто не унесёт, — сказал Райлисс.
— А тем более, — добавил Дхасс, — Храм стоит в Зачарованном эльфийском лесу, куда не всякого пустят. Так что ни мне, ни Райлиссу, ни Сайрашу там делать нечего.
— Но… но…
— Ни даже мне, — твёрдо сказал Вогнар, — у эльфов с гномами… натянутые отношения. И люди там тоже крайне редкие гости. Так что к Храму с тобой полетят только близнецы и Миа.
Да, тяжёлый удар. Выходит, перед тем, как войти в Храм, я даже не смогу последний раз взглянуть на тех, кто стал мне дорог. Райлисс, Дхасс, Сайраш — все останутся здесь. Только то, что Миа будет рядом, не позволяло надежде окончательно погаснуть…
— Ладно, Вогнар, я тебя понял. Буду готов завтра, — я развернулся и пошёл прочь, к берегу моря, таща за собой Сайраша. Раз уж я последний день его вижу сегодня — то и проведу его с ним. Я ещё столько не успел ему рассказать и столько спросить. Я уверен, что наш разговор вдохнёт в него новую веру в себя, и тогда он уже не будет чувствовать себя таким одиноким и потерянным, он сможет найти своё место в этом мире и реализовать миссию своей души… да что там, он столько для меня сделал. Аорташ непременно его наградит, у него обязательно всё получится.
День пролетел быстро. Мы с Сайрашем говорили о самых разных вещах. Разумеется, мы и раньше немало разговаривали, но теперь, когда до разлуки навсегда оставался всего один день, мы поняли, как мало успели друг другу сказать. Мы разговаривали, шутили, смеялись. И он почти всё время смотрел на меня. Смотрел — и никак не мог насмотреться. Как будто на внезапно обретённого младшего брата. Пару раз моя интуиция улавливала, как нас ищет Миа, но мне было все равно. По настоянию Вогнара мы вернулись домой рано и так же рано легли спать, но все равно продолжали шёпотом переговариваться. В какой-то из этих моментов я не заметил, как уснул.
И вот наступило утро. Я снова проснулся раньше Сайраша и наблюдал за тем, как он спит. И сегодня он спал, улыбаясь чему-то во сне. А мне так не хотелось вставить с постели. Я очень чётко ощущал поворотный момент, то, что мне предстоит перевернуть очередную страницу своей истории… и писать её дальше.
Проводить меня вышла вся деревня. Совершенно непонятно, почему орков многие так сильно боятся и сторонятся. Когда они, гордые и сильные, смотрят на меня с искренней радостью и благодарностью, желают мне удачи, удачи в моей миссии… это очень вдохновляет, и даже мысль о том, что я совсем скоро войду в Храм, не может погасить этого воодушевления. Дракон, готовый к полёту, сидел недалеко от нас. Мир, Миа и Ари были собраны и готовы. Итак, время пришло…
— Райлисс, — сказал я, крепко пожимая руку вампиру, — для меня было честью познакомиться с тобой. Я буду скучать.
— Дхасс, — обратился я к орку, пожимая его огромную лапищу и слегка приобнимая, тут же получив крепкое объятие в ответ, — спасибо тебе за всё. Для меня очень важно иметь такого друга, как ты. А, возможно, даже больше, чем друга…
— Вогнар, — обратился я к командиру, так же пожимая ему руку, — мы с тобой не всегда ладили, так что прости меня за всё, что было не так. Для меня честь быть знакомым с тобой.
— Сайраш, — обратился я к таисиану, горестно смотревшему на меня, — я тебя никогда не забуду, — затем, начхав на окружающих, подошёл и обнял его, на что получил с его стороны не менее крепкое объятие, — не пропадай, мой друг. Всегда, слышишь, всегда верь в себя и свои силы. И… просто верь, что я вернусь. И тогда мы обязательно увидимся вновь.
Высвободившись из его объятий, я подошёл к дракону, и он аккуратно подсадил меня к себе на шею.
— Прощайте все, — сказал я оркам, почтительно смотревшим на меня, — да хранят вас боги.
Затем Харгос помог разместиться на себе и Миа с близнецами. После чего тяжело взмахнул крыльями, оттолкнулся от земли и взлетел. Фигурки оставшихся на земле быстро начали таять. Дольше всех было видно Дхасса и Сайраша, но через мгновение пропали и они. А впереди было море. Море — а за ним Храм Тысячи и Семи снов…
