прижав к нему ладони. Вспышки серебряного света расходились вокруг них, в то время как он пытался пробиться через её защиту.
— Прошу прощения, Даской Номасдина, ‑ покаялась она. ‑ Вы, однако, должны быть весьма неплохи, если можете его касаться. ‑ Она подошла к двери, и затёрла стопой часть своего круга, вбирая силу обратно в себя по мере того, как барьер исчезал. Медвежонок заскочил внутрь, на случай если кто-то хотел его погладить.
— Пожалуйста — учитывая обстоятельства, можешь звать меня Дэйма, ‑ сказал ей тариоссец. Проходя мимо, он взял шар у неё из рук: ‑ Ой, ‑ воскликнул он, перекидывая шар с одной ладони на другую. ‑ Он колется!
Трис забрала у него шар:
— Молния оказывает такое воздействие. В числе прочих, ‑ добавила она, глядя на Кислуна. ‑ Ты помнишь, как это произошло? ‑ спросила она своего ученика.
— Нет, ‑ сказал он со вздохом. Он рассеянно почесал псу уши. ‑ Я не думал.
— Может, в этом и суть, ‑ заметил Дэйма, садясь на скамейку. Чайм вытрусила из своего укрытия, и начала обнюхивать ему руки. ‑ Не думать.
— Это труднее, чем я предполагал, ‑ признал Кис. ‑ И вообще, что тебя сюда привело?
— Честно? Надежда. Я направлялся на Улицу Элья, чтобы начать свою смену, ‑ ответил Дэйма, перебирая перед мордой Чайм пальцами. ‑ Я решил заскочить, на случай если вы здесь. И я был прав. Теперь у нас есть, с чем работать.
— Если он вовремя прояснится, ‑ напомнила ему Трис. Покосившись на своего ученика, она добавила: ‑ Кис, ты не в той форме, чтобы пытаться вытянуть оттуда свою молнию. ‑ Она передала ему шар, когда он бессильно развалился на скамейке. На ближайшее время он истратил все свои силы; она не видела на его коже ни одного отблеска. По крайней мере, покрывавшая шар молния его беспокоила не больше, чем её.
— Нет, ‑ упрямо ответил Кис. ‑ Я проясню его, и увижу, как выглядит Призрак. Я должен. Он кого-то ещё убьёт. ‑ Он начал медитативно дышать, уставившись на сверкавший в его руках шар. Трис и Дэйма терпеливо ждали.
Наконец Кис зыркнул на Трис:
— Где она? ‑ осуждающе потребовал он. ‑ Эта моя магия? Я её не чувствую. Она как трескучий гул у меня в голове, но я её не слышу. Ты её забрала, так ведь?
Трис скрестила руки на груди, подавляя в себе вызванное этим вопросом раздражение. Она слишком хорошо знала, каково это — быть в подобном состоянии изнеможения.
— Я не могу забирать у людей магию, ‑ ровным тоном ответила она. ‑ Даже если бы могла, у тебя нечего брать. Кис, послушай, твои резервы расширяются при учёбе и работе магией. Ты только сегодня начал учиться. У тебя нет резервов. Единственное, что вернёт тебе твою силу — это пища и отдых. Завтра у тебя будут новые силы.
— Кто-то умрёт, ‑ прошептал Кис.
— Может и нет, ‑ быстро вставил Дэйма. ‑ Я заберу шар в аруримат. Если он прояснится до убийства, то мы пойдём туда, куда он нас приведёт. А если нет — что ж, у тебя будут и другие попытки.
Кис ссутулился, прижавшись лбом к своему шару.
Трис было его жаль, но она знала, что если покажет это, то он ей не будет благодарен.
— Вставай, Кис, ‑ резво произнесла она. ‑ Твой осьминог готов?
Пока Кис проверял печь для отжига и начал прибираться, Кис посмотрела на Дэйму:
— Он с самого утра работал, старался как только мог, ‑ сказала она.
— Я знаю, ‑ понимающе сказал Дэйма. ‑ Когда ты себя выжал досуха — всё. Нужно поесть и отдохнуть, пока сила не вернётся обратно.
— Так что же, она меня не балует? ‑ вяло спросил Кис. Он стоял к ним спиной.
— Я не балую, ‑ резко ответила Трис.
— Нет, не балует, ‑ добавил Дэйма. ‑ Каждый маг приходит к пониманию, что когда ты закончил — всё. Ты только сам себе сделаешь плохо, если попытаешься сотворить ещё магию. Слушай, я знаю хорошую закусочную рядом с аруриматом. Я заплачу — это меньшее, что я могу сделать в обмен на это, ‑ он указал на шар, который всё ещё держала Трис. ‑ Она положила шар в корзину, в которой носила еду и блюдца Чайм, и передала корзину ему.
Дэйма принял корзину, благодарно поклонившись:
— Надеюсь, что ты тоже пойдёшь, Трис.
Она улыбнулась:
— Спасибо, но я устала. Думаю, я вернусь в Хескалифос. Кис, ты ведь согласишься пойти с Дэймой, так?
Дэйма широко ей улыбнулся, потом посмотрел на Киса. Резкие черты его коричневого лица приняли слегка озабоченное выражение:
— Давай, старик, ‑ подтолкнул он Киса. ‑ У них есть такой соус для зажаренной на шампурах баранины, что тебе покажется, будто ты обедаешь с императором Алипута.
— А потом он вернётся домой, спать, ‑ добавила Трис. Она вздохнула: ‑ И мы подождём, пока не прояснится шар.
Дэйма начертил у себя на лбу круг Всевидящего:
— Может, он и раньше прояснится, ‑ сказал он.
Кис посмотрел на него, и ухмыльнулся:
— Оптимистичный страж порядка. Вот это — действительно диковинка.
— Хорошенько подкрепись — и тоже станешь оптимистом, ‑ сказал Дэйма, потянув Киса прочь из мастерской.
Трис смотрела им вслед, улыбнувшись, когда Дэйма закинул руку Кису на плечо. Прошлым вечером арурим даской произвёл на неё очень приятное впечатление, когда они преодолели изначальное непонимание насчёт применения пыток. Пока он допрашивал Киса, она наблюдала за его лицом и слушала его голос. Он хотел поймать Призрака, и она не думала, что Дэйма лишь искал славы. И, похоже, дело было в общем-то и не в яскедаси, но Трис устраивало то, что он, по её мнению, хотел — пресечь бесчинства убийцы.
Когда они ушли, она пошла в стекольную лавку, чтобы попросить А́нтону, брата Киса, об услуге. Не будет ли он против, если она оставит Медвежонка и Чайм во дворе на несколько часов? Она заберёт их позже, не побеспокоив его семью. А́нтону не только согласился, но его тихая, робкая жена собрала для Медвежонка трапезу из мясных обрезков. Трис их поблагодарила, и приказала псу и драконице ждать её возвращения. Она отряхнула копоть и грязь со своего бледно-зелёного платья — сотканное и сшитое Сэндри, оно отталкивало от себя пятна и почти не мялось, — и пошла вниз по улице.
Вся эта кутерьма с Призраком вращалась вокруг Капика, а Трис это место ещё не видела. Она слышала о нём, задолго до их прибытия в Тариос. Другие путники, узнав об их пункте назначения, пели Капику дифирамбы; его садам, его артистам, еде и вину. Лучшие артисты работали там в течение какой-то части их карьеры; видевшие их гости разносили их имена от Мыса Скорби на юге до Бухты Пылающего Льда на севере. Некоторые люди говорили о Капике с большей нежностью, чем о своих семьях. Трис полагала, что многие молодые люди, которых они встречали,
