Интересный разговор у нас получался... Даже более содержательный, чем я рассчитывал.
– Хорошо. Не буду считать вас идиотом, – смиренно согласился я. – И скажу честно: все четыре перечисленных вами пункта и в самом деле весьма подозрительны. Более того, я добавлю к ним пятый.
– Какой же, любопытно знать?
– Упомянутый маг Гаэларих считает предателем меня. И, вполне, возможно, шпионом Темной Стороны.
– Хм-м...
– Именно так. Услуга за услугу: не считайте уж тогда и вы меня идиотом, – произнес я, пародируя недавнюю речь Гаэлариха. – Ваши подозрения не менее ясны и понятны. После Тул-Багара я шлялся неизвестно где, занимался темными делишками и заводил самые сомнительные знакомства, это раз. Почти всех назначенных епископом людей преднамеренно угробил при Лигонге, – два. Вместо них нанимаю своих старых знакомцев, тоже насквозь подозрительных, – три. Постоянно сую нос в ваши магические дела, выспрашиваю то, о чем не должен даже задумываться, – четыре. Я ничего не забыл? Ну и вывод, простой, как дубина тролля: Хигарт предатель и шпион Темных. Решил хапнуть Молот и пропить в первом попавшемся кабаке.
– Вы забыли про пятый пункт, – мягко сказал Гаэларих.
– Э? Про какой? Что моя мать была эрладийкой? В наше время такой пятый пункт уже не считается зазорным... Да и Церковь учит: пред ликом Пресветлого Сеггера несть ни йордлинга, ни эрладийца, все любимые чада его...
– Я и сам на четверть эрладиец... – поморщился маг. – И не люблю намеков на эту тему. Речь о другом пятом пункте: именно вы привели отряд в Альхенгард...
– ...где нас очень старательно пытались зарезать, – в тон ему закончил я. И показал на пригорок, заросший пожухлой травой. – Присаживайтесь, мэтр магистр. В ногах правды нет. Равно как и в речах двух столь подозрительных личностей. Да еще и скрытых эрладийцев, не носящих на одежде знак Хаалы.
Присели. Помолчали, искоса поглядывая друг на друга.
– Ну и что будем делать? – не выдержал Гаэларих.
– Попросим из запасов мэтра Тигара веревку, – жизнерадостно предложил я. – И повесимся рядышком во-о-он на том дереве. Палачи и дознаватели Инквизиции и без нас сильно загружены.
– Комедиант, – констатировал маг.
Помолчали еще.
– Вам легче, мэтр магистр, – сказал наконец я. – Вы можете покопаться в моих мозгах своими колдовскими способами. И узнать, что я чист и невинен, как младенец.
– Проверяете... – вздохнул Гаэларих. – Не изощряйтесь понапрасну: да, мне известно про ваш врожденный иммунитет к прямому магическому воздействию, развитый и усиленный в Храме. Получил эту информацию от его светлейшества епископа Хильдиса. К тому же пресловутые «колдовские способы» требуют специального оборудования, которого у нас нет. И я могу точно знать лишь одно: сам я не предавал и не шпионил. Знать – и, соответственно, подозревать всех остальных.
– Жена сказала: я подозреваю, что у нас будет ребенок, – задумчиво процитировал я бородатый анекдот. – А я подозреваю мясника с соседней улицы, ответил ее муж...
Гаэларих неожиданно широко улыбнулся и протянул мне руку. Впервые, кстати.
– Ладно. Ничья, пять-пять. Попробуем поверить друг другу без особых к тому оснований? В порядке магического эксперимента?
– Попробуем, – кивнул я.
И без колебаний пожал протянутую ладонь.
* * *
– Хигарт, вам ничего не показалось странным в этом ночном нападении? – спросил Гаэларих. – В физической его составляющей, не магической?
Я усмехнулся:
– Да нет, знаете ли, мэтр магистр... что ни город, как говорится, то свой норов. Может, обычай такой в Альхенгарде: ходить ночью в гости к приезжим, хорошенько вооружившись и компанией в полтора десятка человек...
– Не ерничайте, Хигарт. Вы прекрасно понимаете, о чем я.
– Ну, предположим, понимаю. Поэтому отвечать на ваш вопрос пока не буду и задам встречный. Что показалось необычным вам?
Маг поводил подобранным прутиком по земле, разбрасывая им листики и сухие травинки. Наконец, ответил, не поднимая глаз:
– Я, собственно, увидел в основном последствия нападения... Проще говоря, трупы... Почему они все оказались в таком странном виде – в шлемах, но без остального доспеха?
– Были доспехи... – сказал я, вспомнив доклад ассасина, обыскавшего трупы. – Не у всех, правда. У нескольких бригантины, еще у одного кольчуга...
– Ну и как это увязывается со шлемами-бацинетами?
Неглуп, очень неглуп магистр Гаэларих. И наблюдателен. Те же мысли приходили в голову и мне...
– Никак не увязывается. Бацинет носится с полным кованым доспехом и способен выдержать добротный удар мечом. А бригантина или кольчуга разве что спасет от удара ножом, кинжалом... легкой саблей, самое большее...
– Вот-вот, – подхватил маг. – Если собирались в постелях резать мирно спящих – даже такой доспех излишен. Если готовились к серьезной схватке – недостаточен. Да и алебарды и прочие их рогатины... Великовато оружие для ночных убийц, не находите? Не ждали же они, что мы в конном строю обрушимся на них еще на подходе к постоялому двору?
Надо сказать, что после этих его слов мое уважение к магической академии резко выросло. Похоже, там наконец-то начали учить не только всякой колдовской ерунде, но и вполне полезным вещам, помогающим выживать в нашем суровом мире. Прежние выпускники не то что не могли отличить бацинет от мориона – слов-то таких не знали...
А магистр Гаэларих все очень точно разложил по полочкам: гораздо надежнее попробовать поднять нас на алебарды во время ночевки на большой дороге, чем тащить громоздкое и издалека заметное оружие по улицам Альхенгарда, рискуя в любой момент напороться на дозор городской стражи... Либо автор ночного нападения ничего не смыслил в том, что затеял, либо... Либо все гораздо хуже.
– А шлемы-бацинеты вообще ни к селу, ни к городу... – продолжал маг. – Зачем так старательно защищать исключительно голову?
Он посмотрел на меня. Я посмотрел на него. И, похоже, мысль в наши ничем не защищенные головы пришла одна и та же, потому что Гаэларих ответил на вопрос, который я только-только собрался задать:
– Заклинаний, нацеленных на мозг и не способных пробиться сквозь слой металла, в моем арсенале нет. А были бы – глупо так беречься лишь от них. Разве что...
Я подхватил:
– Разве что кто-то берег свое заклинание от разрушения вами... Превратившее, допустим, мирных горожан в безжалостных убийц.
– Именно это я и хотел сказать...
Мы вновь посмотрели друг на друга.
– Лигонг... – задумчиво произнес маг.
– Кукловод... – не менее задумчиво произнес я. – Едва он смылся, куклы его стали, кем и были изначально, – сиволапым мужичьем, неспособным воевать по правилам... А вот наши ночные гости дрались до конца.
