Я выбросил из сознания изображение комнаты. И лежал без сил, не в состоянии поднять головы с камня. Тело ныло так, словно я промчался без передышки много–много миль. Но я выиграл!
Теперь оставалось только разобраться, как можно применить наделе знания, которые мне удалось найти. Но не всё сразу. Я был бесконечно утомлён после стольких поисков.
Смеркалось. Я так погрузился в поиски, что мои внешние чувства как бы притупились. И всё же я заметил, как по берегу скачет всадник, приближаясь как раз к тому месту, где я укрывался.
Раньше я его уже видел. Это тот, на ком был шлем с орлом–плюмажем и кто вёл молчаливую беседу со снежным барсом неподалёку отсюда. Лошадь его начала увязать в гальке, и всадник отпустил поводья, предоставив ей возможность самой выбираться на верную дорогу.
Чем ближе он подъезжал, тем глубже вползал я в своё логово. Хотя встреча всадника со снежным барсом и была вполне дружелюбной, это вовсе не означало, что странник увидит во мне не опасного зверя, а кого–то иного.
Поэтому у меня не было никакого желания привлекать его внимание.
Я пытался рассмотреть его черты, но шлем по–прежнему затенял его лицо, и даже зоркое зрение леопарда не помогало. Было в нём некое сходство… Но до тех пор, пока он не проехал совсем близко от меня, я не понимал этого… Всадник с птицей на шлеме так напоминал человека в Звёздной Башне… Неужели это ещё один Оборотень?
Звук попадающих по копыта камешков и бряцанье доспехов понемногу стихали. Я осмелился выползти из своей норы, чтобы ещё раз посмотреть на всадника. Лошадь вошла в воду и направилась в сторону Звёздной Башни. Шлем с плюмажем в виде орла удалялся.
До того, как сгустились сумерки, мне удалось убить медлительное животное, которому я не мог дать названия, потому что никогда не видел такого раньше. Это было что–то наподобие ящерицы с ярким хвостом. Но вкус этой твари пришёлся не по душе моей звериной натуре, поэтому я съел лишь половину тушки.
Ко мне понемногу возвращались силы. Мне нужно лишь попробовать себя в деле. Потом станет ясно, что делать. Если я действительно узнал ключ, то стоит попытаться войти в Главную Башню. Я не могу быть полностью уверен в своём освобождении до тех пор, пока не завладею поясом вновь. А вылазку в самое сердце вражеской, по моему теперешнему пониманию, территории, следовало самым тщательным образом спланировать.
Совсем стемнело. На небе показалась луна. Я мог воспользоваться тем же влиянием, которое она оказывала на меня, когда я превратился в зверя. У меня не было и не будет лучшего случая, чтобы проверить себя.
Одним прыжком я вскочил на вершину каменной груды и начал вести борьбу с самим собой. Точно так же, как раньше я пытался победить собственную память, теперь я принуждал своё воображение представить Кетана–человека! Картина становилась всё более отчётливой. Наконец она стала завершённой до мельчайших подробностей. Я — Кетан!
И в самом деле, всё это походило на действия, когда пытаешься повернуть ключ в замке, который никак не желает поддаваться. Потом…
Ночной ветер обдал холодом обнажённое тело — теперь его не укрывала тёплая шкура. Я стоял, вытянув руки к луне, радуясь своей победе и едва сдерживая радостный крик. Но всё это продолжалось недолго. Я пробыл человеком лишь несколько мгновений и снова обернулся леопардом.
Но… мне удалось! Теперь я знал секрет Оборотней. Но всё ещё не понимал, каким образом подобное превращение могло случиться с тем, кто не принадлежит им по крови и родству. Однако я знал наверняка, что отныне могу возобладать над леопардом. И мне было известно, как этого добиться. Я должен прибегать к внутренним силам, подчиняя животное воле человека, и постепенно дойти до такого состояния, когда смогу продержаться в обличье человека достаточно долго для того, чтобы успеть проникнуть в Главную Башню. Урсилла и Могхус ждут появления зверя. Но когда я предстану перед ними в облике человека, они не смогут ни убить меня, ни подчинить своей воле.
Однако я был ещё слишком далёк от искусства удерживаться в обличье человека столько времени, сколько нужно, чтобы вернуться в Кар До Пран.
Итак, я начал самосовершенствоваться. Днём отлёживался в укрытии, а ночью, когда на небе появлялась луна, прибегал к раз и навсегда найденному ключу — и с каждым разом моё пребывание в облике Кетана становилось всё продолжительнее. Теперь мне уже верилось в то, что когда придёт час лунного затмения, я смогу проникнуть в Кар До Пран. Прячась днём и преодолевая путь ночью, я продвигался к Главной Башне.
Мне было хорошо известно, что под огромными деревьями всё не так уж мирно, как кажется, но пока я не встретил никого из лесных людей. И ещё мне пришлось сделать немалый крюк, чтобы обойти стороной Звёздную Башню, ибо я знал, что она недоступна для меня.
В зарослях вокруг я постоянно ощущал шевеление, движение, одним словом, кто–то существовал со мной рядом. Я не знал, откликается ли на это чутьё леопарда или чувства человека, равно как мне было неведомо и то, было ли это проявлением Силы или обычной лесной жизни.
Встречались и такие места, которых я старался избегать. И с каждой ночью их становилось всё больше, словно кто–то посеял вокруг семена зла, которые давали всходы й буйно разрастались.
Возможно, наступало то, о чём говорил Пергвин. Если это так, то с исчезновением с небосвода луны Тень обретёт полную силу, ибо свет для неё погибелен.
Я добрался до полей до наступления ночи, когда мне следовало проникнуть в Башню. Моё волнение нарастало по мере того, как всё более странным и непохожим становился лес. Казалось, что как только совсем стемнеет, над полями облаком нависнет угроза. Свет в домах селения и окнах погас рано. Мне стало не по себе. Я был почти уверен, что у Ворог будут стоять на страже часовые. Даже в человеческом облике я испытывал страх, минуя их. И ещё мне нужна была одежда.
Неподалёку от леса стояла хижина пастуха. Я тихо подкрался к ней. Затем заметил нечто странное в Главной Башне. Над её шпилем не развевалось на ветру знамя Лорда, что значило: Лорда Эраха нынешней ночью там нет.
Мне вдруг припомнились разговоры о сборе Клана Красных Плащей. Я потерял счёт дням, которые провёл в лесу. И не исключено, что уже пробил решающий час. Облегчит ли отсутствие гарнизона мою задачу? А вдруг те, кто остался, окажутся намного расторопнее?
У дверей хижины я принюхался. Пахло овцами… человеком… но запахи были старые. Я просунул лапу в проём и поддел когтем дверь. Она поддалась, но хижина оказалась пустой. И всё же Фортуна улыбнулась мне: на стене висел потрёпанный овечий тулуп — такие обычно носят пастухи в зимнюю стужу.
