— Я позабочусь о них, — пообещал Крисп.
Яковизий, как заметил Крисп, провожая Севастократора в приемную залу, успел приодеться. Облачение его было тоже малиновым, хотя и не такого насыщенного цвета, как у Петрония. И на ногах у Яковизия были сандалии, в то время как Петроний расхаживал в черных сапожках с красной оторочкой. Только Анфим имел право носить сапоги алые сверху донизу.
Едва Крисп сунул голову на кухню и передал пожелание Петрония, как повар, готовивший Яковизию обед, издал испуганный возглас и начал лихорадочно нарезать кружочками лук и строгать твердый сыр, кликнув на помощь прислугу.
Крисп налил в чаши вина — в дешевые глиняные чаши, не чета тем отделанным серебром и золотом хрустальным кубкам, из которых пили знатные гости Яковизия, — и поставил их на поднос. Другие слуги унесли подносы свите Петрония. Выполнив поручение, Крисп улизнул через боковую дверь на свидание со своей девушкой.
— Ты опоздал, — резко бросила она.
— Прости, Сирикия. — Крисп поцеловал ее, чтобы показать, как он огорчен. — Как раз когда я собирался к тебе, к моему хозяину явился с визитом Севастократор Петроний, и им потребовалась моя помощь. — Он надеялся, что девушка вообразит себе более интересную помощь, нежели разливание вина на кухне.
Очевидно, так оно и вышло, ибо ее досада тут же испарилась.
— Я как-то раз встречалась с Севастократором, — сказала она.
Поскольку девушка была всего лишь белошвейкой, Крисп, хоть ничего и не сказал, усомнился в ее правдивости, пока она с гордостью не прибавила:
— В день Зимнего солнцеворота, пару лет назад, он ущипнул меня за задницу.
— В день Зимнего солнцеворота возможно все, — серьезно согласился Крисп. И улыбнулся ей. — А у Петрония хороший вкус.
Она подумала с минуту, похлопала глазами и обвила его шею руками.
— Ох, Крисп, ты говоришь такие приятные вещи!
Остаток утра прошел восхитительно.
Гомарий остановил Криспа, когда тот возвращался в апартаменты конюхов.
— Не спеши, — сказал ему дворецкий. — Яковизий хочет тебя видеть.
— Зачем? Он же знает, что сегодня утром я выходной.
— Он не сказал мне зачем. Просто велел найти тебя. Вот я и нашел. Он в малой приемной — ну, ты знаешь, в комнатке рядом со спальней.
Гадая, что же приключилось, и надеясь, что хозяин таки помнит о том, что сегодняшнее утро у него свободно, Крисп поспешил в приемную. Яковизий сидел за столиком, заваленным толстыми свитками пергамента, и выглядел в точности как сборщик податей — а если учесть еще хмурую гримасу, то как сборщик податей, приехавший в деревню, которая по уши погрязла в долгах.
— А-а, это ты, — сказал он, увидев Криспа. — Очень вовремя. Иди, собирайся.
Крисп поперхнулся.
— Что, господин? — Меньше всего он ожидал, что его вышвырнут на улицу, причем так грубо. — В чем я провинился, господин? Могу я оправдаться?
— О чем ты? — сварливо бросил Яковизий. Через пару секунд лицо его прояснилось. — Нет, ты меня не понял. Похоже, между нашей страной и хатришами разгорелась какая-то свара из-за полоски земли между двумя речушками к северу от города Опсикиона.
Местный эпарх оказался не в силах вразумить хатришей — хотя, надо признать, попытки договориться с ними самого Скотоса свели бы с ума. Петроний не хочет, чтобы эта свара превратилась в пограничную войну. Он посылает меня в Опсикион уладить дело.
Это объяснение не развеяло Криспова замешательства.
— А почему я должен собираться?
— Ты поедешь со мной.
Крисп открыл было рот, потом снова закрыл, поняв, что ничего толкового сказать не сможет. Предстоящее путешествие сулило быть куда комфортабельнее его похода из деревни в город Видесс. А когда они приедут в Опсикион, он, возможно, сумеет отчасти разобраться в том, чем занимается Яковизий и как он это делает.
Крисп давно понял, что чем больше он узнает, тем больше возможностей открывается перед ним в жизни.
С другой стороны, Яковизий как пить дать воспользуется совместным путешествием, чтобы затащить его в постель. Крисп не мог с ходу сообразить, насколько сильно будет докучать ему хозяин и насколько разозлят Яковизия бесконечные отказы.
Новые возможности — и возможные неприятности. Судя по всему, они уравновешивали друг друга. Но особого выбора у Криспа не было, поэтому он сказал:
— Хорошо, высокочтимый господин. Я мигом соберусь.
* * *
Дорога снова ушла под гору. Внезапно вместо гор и деревьев Крисп увидел перед собой холмы, стремительно убегающие к синему морю.
Там, где земля встречалась с водой, стоял Опсикион, сияя под солнцем красными черепичными крышами. Крисп придержал коня, чтобы насладиться видом.
Яковизий, скакавший рядом с ним, тоже остановился.
— Красиво, правда? — сказал хозяин. Правая рука его, выпустив поводья, будто случайно упала на Криспово бедро.
— Правда, — вздохнул Крисп и вонзил каблуки в конские бока.
Лошадь двинулась мелкой рысью.
Яковизий последовал за ним, тоже вздохнув.
— Ты самый упрямый осел, какого я когда-либо хотел, — бросил он с досадой.
Крисп промолчал. Если Яковизий хотел увидеть упрямого осла, ему достаточно было взглянуть на свое отражение в ручье. За месяц пути из города Видесса в Опсикион Яковизий не прекращал соблазнять Криспа каждую ночь и чуть ли не каждый вечер. То, что эти попытки ни к чему не приводили, не охлаждало его пыл, равно как и более покладистые партнеры, неоднократно делившие с ним ложе.
Яковизий снова пристроился рядом.
— Не будь ты таким красавчиком, мать твою, я выпер бы тебя за упрямство, — пробурчал он. — Но ты меня не доводи, не то нарвешься.
Крисп в этом не сомневался, однако, как и раньше, ответил со смехом:
— Я всего лишь крестьянин, изгнанный нуждой из родной деревни. Разве вы в силах загнать меня еще ниже?
Главное, думал Крисп, не дать Яковизию почувствовать, что он боится его угроз. Тогда желчный маленький человечек поостережется переходить от слов к делу.
Его теория подтвердилась и на сей раз. Яковизий надулся, но сдался. Они бок о бок поскакали к Опсикиону.
Поскольку были они в запыленных одеждах путников, стража у ворот не обратила них особого внимания. Им пришлось подождать, пока стражники в поисках контрабанды тыкали мечами в тюки с шерстью, привезенные в город хатришским торговцем с косматой бородой.
Лицо у торговца было таким невинным, что Крисп уже за это проникся к нему подозрением.
У Яковизия терпение лопнуло быстро.
— Эй, ты! — позвал он одного из стражников повелительным тоном. — Прекрати возиться с этим малым и подойди к нам!
