Олег Серёгин - Дети немилости

И еще – в том, что Уарра способна была позволить себе затяжную войну.

Война могла ослабить империю или усилить ее. Аллендор истово желал первого, и потому помогал горцам оружием. Остальное было вторично, как это ни оскорбительно для Изначальных сил. Начало нового цикла пришлось на самое неудачное время. Трансцендентное вмешивалось в политику и экономику. Прежде людям не оставалось бы ничего иного, кроме как смириться с этим, но за время последней «зимы» случился гигантский рывок прогресса, а война стихий должна была на земле проявиться в войне государств; ужасная и всесокрушающая, она отбросила бы цивилизацию далеко назад, в дикость и невежество.

Владыки мира приняли решение: любым способом избежать войны.

Лонси не мог знать, что теперь будут делать великие маги и государственные мужи по обе стороны гор. Но не требовалось семи пядей во лбу, чтобы догадываться – вряд ли их планы изменятся.

- Хорошо, - сказал Кентаяс с полуулыбкой. – Мы поедем в Ройст, Юцинеле. Аллендорские летуны хороши, но я хочу посмотреть на танки. Юнэ обещала нам пир в честь аллендорского каманара. Не опоздай, а то будешь есть с женщинами.

Он хохотнул и поднялся. Неле скривилась, неприязненно глянув ему в спину.

- Нужны вы мне… - одними губами сказала она.

Лонси смущенно отвел глаза, сделав вид, что ничего не заметил.

Парад окончился, и публики на холмах стало меньше. Оставшиеся, уже не таясь, доставали корзины со снедью: погожим летним деньком по случаю праздника хорошо устроить пикник. Государственные маги перестали удерживать погоду, отправившись по домам на собственные пирушки. С севера потянулись облака, но тепла и солнца должно было хватить еще на несколько часов.

Неле сидела на овчине, понурая и безмолвная. Лонси сочувственно покосился на нее. Кажется, соплеменники не слишком ее жаловали… Тут и там бродили торговки с тележками, маг окликнул одну, купил пирожков и шипучей воды. Кажется, горянка удивилась его заботе, но угощение приняла и шепеляво поблагодарила.

- Неле, - сказал Лонси, жуя, - ты… ничего особо не хочу сказать, но, может, посидим тут еще? Погода хорошая.

Девушка хмыкнула.

- А што ты домой к шебе не пойдешь? У тебя ж шемья ешть…

Лонси помолчал.

- Я тебе обещал про магию рассказать, - напомнил он, когда пауза стала слишком длинной. – Будешь слушать?

- Ага…

Лонси дожевал пирожок и глотнул воды.

- Есть пять магий, - сказал он. – Первая еще называется «деревенской», потому что она самая простая, ее знают даже ведуньи и знахари в селах. Вообще-то она немного ненастоящая.

- Как мы? – спросила Неле с грустью.

- Ну да, - ответил Лонси и смешался. – В общем… бывает, человек просто верит, что заклятие поможет – и оно помогает, хотя силы в нем нет. Талисманы делают с помощью Первой магии. Всякие простенькие заговоры. Порчу наводят. В Первой есть элементы, ну, кусочки других магий. Вторая магия – это магия мыслей. Когда нужно управлять человеком или животным, внушить что-то, заставить чувствовать, думать, видеть то, чего он не хочет, то, чего нет, или наоборот – это Вторая магия. Третья – это магия сил природы. Огонь, вода, земля, воздух, электричество. Когда маги разгоняли облака над полем, они применяли Третью.

- А когда ручница стреляет, это тоже Третья?

- Точно.

- А Четвертая?

- Четвертая – это… само устройство природы. Это очень трудно объяснить, Неле. Я даже не знаю, как сказать. Вот, смотри: можно летать, управляя ветром. Но это неудобно. Тяжелую вещь ветер не поднимет, да и упасть рискуешь. А если летать с помощью Четвертой, то ты как будто бы не зависишь от сил природы. Земля не притягивает тебя к себе.

- А Пятая? – подалась навстречу Неле. – Еще сложнее?

- Нет, - сказал Лонси. – Пятая – проще. Пятая – это время, пространство и жизнь. Маг был здесь, и в ту же секунду оказался далеко-далеко, за горами и морями. Оживил мертвого. Но Пятой владеет очень мало людей. По-настоящему Пятой магией могут пользоваться только Великие маги Выси и Бездны… вот так, - Лонси прикусил губу и невпопад закончил, - я, наверно, домой не пойду сегодня…

Неле подняла голову. В прекрасных глазах брезжила тихая грусть.

- Почему?

- Мои родители… они много работают, но сегодня не станут. А я у них один. А им меня видеть грустно.

Лонси не знал, зачем говорит это Неле, с чего вдруг переменил тему. Что-то близкое почудилось в девушке. Аллендорцы не слишком приветливо принимали таянских гостей; сказать по правде, и Лонси не очень порадовался, когда ему навязали в спутницы щербатую дикарку – а соплеменники, оказывается, сами относились к Неле без большой приязни. Родители приходили в отчаяние от одного вида Лонсирема. Оба они с Неле были ненастоящие, поддельные, не нужные никому, и сиреневые глаза горянки, отражая небесный свет, делались бездонными и завораживающе красивыми, и лицо ее уже не казалось таким неприятным, и щербатый рот не отталкивал… Лонси, робкий и воспитанный в строгости, подумать не смел о связи вне брака, но чем старше он становился, тем ясней понимал, что вряд ли отыщется девушка, согласная стать его женой. Неле – она вроде него самого…

Дальше мысль идти отказывалась. Нежной дикарка отнюдь не казалась, и в глубине души Лонси ее побаивался. Ножи эти. Прирежет еще, кто ее знает.

- Почему груштно? – спросила Неле; в голосе ее звучало сочувствие. – Потому что ненаштоящий?

Маг вздохнул.

- Да. Они сильные маги, Неле, очень сильные. Они думали, что я тоже таким буду. А я… - и он развел руками. – Я ведь потому в толпе и оказался, что не хотел им глаза мозолить. Они на трибуне сидели. Нам пригласительные билеты прислали, на почетные места. А я не пошел с ними.

- Нам тоже пришлали, - неожиданно сказала Неле. – И мы не пошли. Чего это, там шидеть, чтоб они вше пялилишь. Мы что, диковины какие?

- Ну и правильно, - понимающе, с созвучной неприязнью согласился Лонси. – Ну их всех.

- А что, - сказала горянка, - ешли ты такой родилша нешпошобный к магии, почему ты в маги-то пошел? Ешть же вшакие жанятия. Хорошие.

Лонси беспомощно развел руками.

- Это не сразу понятно становится, - ответил он. – Очень долго все думали, что я сильный. Я учусь быстро, в детстве много заклинаний знал. А потом оказалось, что большие, сложные дела мне не по силам… Когда я реэкзаменовку завалил, думал, повешусь.

Неле не знала, что такое реэкзаменовка, но догадалась, что она значила для аллендорца.

- Большой штыд? – шепотом спросила она, тревожно приподняв брови.

Лонси самому неловко было оттого, что он так разоткровенничался. Но девушка его понимала, не думала насмехаться и даже приплетенную для красного словца петлю восприняла всерьез.