Когда же «Я» перестанет означать «Мы»? Когда «я» освобожусь от последствий того, что сделали «мы»? Когда мне позволят быть собой и сбросить груз того, что оставляют мне мои предшественники?»
Шестая.
«Ты не представляешь, насколько важно описывать свои странствия. Важнее для тебя будет только одно: необходимо защищать тех, кто знает нечто для тебя важное».
Это очевидно, подумал я. Зачем же я убил того, кто мог принести мне пользу?.. Ответа не знала ни одна из предыдущих моих записей. Может быть, седьмая...
«Я знаю, что сейчас ты чувствуешь себя так, словно все воды Стикса переливаются в тебе. Тебе необходимо вновь вернуть себя. Найди свой дневник, он должен пролить свет на твое прошлое. Если старый Фарод еще жив - он расскажет обо всем остальном.
Храни дневник как зеницу ока. И ни при каких обстоятельствах не говори никому, кто ты и что с тобой произошло, иначе придется все начать с начала. Итак: ПРОЧИТАЙ ДНЕВНИК И НАЙДИ ФАРОДА.
Не доверяй черепу».
Но... Поглоти меня Карсери, я и не знал, что оказался настолько прав!!! Гнусный черепок наверняка уже сбежал! Вся надежда на инстинкты Дак'кона.
И уже слыша победный «клик- клик» из глубины саркофага, я читал восьмую панель.
«Эта мелкая ненавистная жизнь уже почти уничтожила мое тело. Так гори они огнем, эти Планы, этот мир! Я уничтожу Вселенную, разнесу ее на клочки, и пусть все живое страдает, как страдаю я! Я утоплю жизнь в крови и дерьме, что она сама породила! Я бессмертен, а значит буду убивать!»
Саркофаг уже открылся и ключ поблескивал на его дне. И едва моя рука, сжимавшая первый ключ, прикоснулась ко второму, я оказался в самом центре эфирных волн, а мгновение спустя рядом с Дак'коном и Морти.
— Шеф, ты в порядке?! А то мы уже... — я сделал шаг в сторону Морти.
— Мне ОЧЕНЬ нужно с тобой поговорить, Морти...
— А что случилось, хозяин? с некоторой дрожью в голосе произнес череп.
— Прочитай мне еще раз ВСЕ, что написано у меня на спине.
— Шеф, я же...
— Еще раз, Морти. Пожалуйста.
— Ну если тебе так важно, — Морти залетел мне за спину и заунывно пробормотал: «...иначе придется начать все с начала. Итак: прочитай дневник и найди Фарода.» Последнее большими буквами.
— Замечательно, Морти. А теперь прочитай мне последнюю фразу.
— Опять?!! Прочитай...
— Нет, Морти. Самую последнюю.
— О чем ты, хозяин? — Морти вылетел из- за моего плеча. — Больше ничего нет!
— Неужели? — я снял с плеча молот. — А как насчет «не доверяй черепу»?
— Ах, это... Ну это... Я, в общем, подумал, что это такой сущий пустяк, ...что я решил... ну... не читать его... вслух... да. Вот.
— Правда? А ты прав, наверное, действительно ерунда! Только вот, о каком черепе, хотелось бы мне знать, идет речь! Уж не о той ли занудной черепушке, что все время вьется вокруг меня и все время дает дурацкие советы!
— Хозяин, — Морти испуганно отлетел еще на пару шагов от меня. — Шеф, да что ты! Это не обо мне! Ну, мне- то ты можешь доверять!
— По- моему, ты меня обманываешь, Морти! — вздохнул я и занес над головой молот.
— Нет, хозяин! Я же тебе во всем помогаю. Я тебя ни разу не подводил. И я не мешаю тебе идти по верному пути! Ты нашел Фарода, нашел эту его безделушку, скоро узнаешь и все остальное! Все идет как надо, шеф!
— Пока,— устало произнес я, но молот опустил. — Но мне совсем не нравится, что ты не прочитал мне последнюю строчку. И я требую, Морти, чтобы ты рассказал, о чем еще ты умолчал...
— Хозяин... я, правда, рассказал тебе все... Не все, конечно, но, знаешь, ничего такого... Тебе нечего меня опасаться. Я... потому и не прочитал эту строчку, что речь здесь идет о ком- то еще, а ты подумал бы про меня...
— И все же, Морти, если есть еще что- то... — я устал препираться с черепом. Размозжить бы его глупую башку, но... в душе я почти поверил ему. Было что- то еще, но опасности, на мой взгляд, Морти не представлял. А пользу принес, и мог принести еще немалую.
— Серьезно, хозяин, мне нечего тебе рассказать. Кроме одного — я тебя не подведу. Это точно, клянусь всеми кругами Баатора! — с жаром добавил Морти.
Лгал он или нет, мне было уже почти все равно. Я устал. Ночевать придется в залах мертвых.
Нас было трое на дороге Плачущих Камней. Я прикоснулся к заледеневшим каменным губам фляжкой. Только первые капли сосуда бесконечной воды скатились в каменный рот, шорохом отозвался во мне вздох Глайва.
— Да, Бессмертный, это именно то, что я ждал... Это ощущение... Прости, Бессмертный, я знаю, ты тоже хочешь его испытать. Освобождение... — Глайв замер. Он дышал, я это чувствовал. Камень медленно теплел, пока я лил воду по его губам. — Погоди, дай... отдышаться. Это... так непривычно... Похоже, он говорил правду, — бормотал Глайв. — Да, я сейчас должен исчезнуть, покинуть собственное тело, и что он мне оставит... вечность, покой или боль. Все едино, — шепнул Глайв. — Если кончено, то не все... А как ты думаешь, Бессмертный? Что я получу взамен?
Морти тихо хихикнул.
— Ты... же сам знаешь, что получишь, — тихо сказал я. — Зачем ты меня спрашиваешь? Зачем ты спрашиваешь МЕНЯ?
— Мы ведь с тобой едины, Бессмертный. Были едины. Мы оба — заложники жизни. Жизни, о которой не просили. И если... да теперь я помню и это, ста - руш - ка, — нарочито медленно проговорил Глайв, — откажется, то другая ста - руш - ка будет на нее в обиде...
— Ты о чем, приятель? — спросил Морти. — У тебя там камушки- то все дома?
— Отнесешь сосуд Немелль, — все дальше я слышал голос Глайва, — что живет в ...Районе Клерков, так он, кажется... Она знает, что с ним нужно сделать и какова его роль в твоей судьбе, Бессмертный.
— Подожди! А почему нельзя было просто принести большой кувшин с водой? Его бы хватило. Ты знал это. Я видел...
— Но ведь вечность — это теперь только твоя стезя, Бессмертный. Думай!
И лишь позже я услышал ответ на свой вопрос: ВЕЧНОСТЬ — ЭТО УЖЕ НЕ КОЛИЧЕСТВО, А КАЧЕСТВО.
И показалось мне, или нет, что он сказал:
— Быть может ты все- таки в конце захочешь, Бессмертный. —
Или то был вечный ветер...
В ту самую секунду, когда Бессмертный достиг зала, где последние секунды ждал Фарод свой бронзовый шар, Глайв уже наслаждался свободой. Он шел по Улью, пиная камни по мостовой, привыкая к своему старому мягкому телу, дыша и осязая мир вокруг себя. Мир, этот смрад Улья, вонь бандитов, вопли торговцев, просящие беззубые ухмылки нищих, нагота проституток — то, по чему он никак не мог соскучиться и то, чем он никак не мог насладиться. Безумные, ударяющие в мозг запахи пронимали его насквозь, его былая каменная еще немного походка ушла, движения снова набирали размах и уверенность. Счастье обрел Глайв в Улье, счастье быть живым. Он устал от смерти. И даже камень, ненавистный и единственный пока друг камень, слушался его и прорастал мхом и корневищами на пути его, чтобы не отступить и не сбить с пути его.
