— Да, думаю, самое время, — насмешливо, хотя, видит Небо, это далось нелегко, бросил Ратхар. — Я вижу, сюда летят драконы, и они едва ли придут в восторг, узнав, что сменили одних хозяев на другого. Пожалуй, недолго тебе упиваться своей властью, безумец.
Тогарус, словно Ратхара вообще не существовало, не обратил на слова наемника ни малейшего внимания. Чародей, опершись о каменные зубцы, смотрел в небо, туда, где разорвали серую пелену облаков три стремительных создания, рассекавших воздух могучими крыльями. Три дракона, выстроившись в одну линию, приближались к одинокой башне.
Драконы спешили, подстегиваемые волной опасности и страха, растекавшейся на сотни лиг окрест от одинокой башни посреди густого леса. Там, далеко на юге, они ощутили, как от чуждой, злой магии, содрогнулась сама земля, как тончайшие нити магической силы, пронизывающие все в этом мире, напряглись, точно в конвульсиях, и не смогли сдержаться. Драконов не страшила мощь магов, не боялись они и метких стрел, способных разить ничуть не хуже, чем самые могучие заклятия. Их дитя, наследник их исчезающего рода, было в опасности, и ничто в целом мире не могло теперь остановить этих гордых и могучих созданий.
Путь, который избрали в этот раз драконы, был отличным от тех, которыми могли пользоваться любые иные существа. Там, где конному понадобились бы многие дни бешеной скачки, драконы потратили лишь считанные минуты, но все равно, вынырнув из прижимавшихся к земле тяжелых осенних облаков, они поняли, что опоздали. И они сразу заметили разительные перемены, произошедшие с этим местом. Там, где раньше сияли начищенными до блеска латами гордые воины, теперь были разбросаны окровавленные тела, а то и вовсе бесформенные куски мяса. И трупов было больше чем живых воинов в охранявшем эту башню отряде. Вперемежку с эльфами лежали утыканные стрелами тела людей в простых доспехах, без пышных гербов и ярких одежд, обычные солдаты, наемники, невесть как очутившиеся в этом заповедном краю.
Но, прежде всего этого драконы ощутили следы боевой магии, которая совсем недавно была здесь пущена в ход, и истаивающие уже эманации боли, особенно сильной, поскольку здесь приняли смерть создания, чей век был необычайно долог, создания, не знавшие, что такое смерть от старости. Многочисленные же охранные заклятья, ранее густой сетью опутывавшие все на мили вокруг, напротив, почти истаяли, поскольку создавшие их маги были мертвы, и некому было больше вливать в эту паутину силы. И еще их сознания коснулся зов, пронизывающий все, и один из них не смог устоять перед этим, ринувшись вперед, туда, где, почти наверняка, ожидала его или кого-то из его собратьев заранее поставленная ловушка. Словно огромная стрела цвета зрелой листвы устремилась к высившейся посреди древнего леса башне, на вершине которой спокойно ждал один единственный человек.
— Нет, Феларнинр, — крик Рангилорма был слышен лишь его спутникам, для всех прочих живых созданий драконы безмолвствовали. — Не делай этого! Это западня!
Древний дракон, быть может, самый старый из тех, что еще остались под этим небом, пытался взывать к разуму своей спутницы, но инстинкт матери, чье дитя оказалось в опасности, был много сильнее. Драконица словно не ощущала мощнейшую ауру, исходившую от необычайно спокойного человека, стоявшего возле каменного постамента с яйцом.
— Смерть, — Феларнир распахнула пасть, полную белоснежных клыков, нацеливаясь на смертного, единственного, кто стоял между ней и ее похищенным ребенком. — Он умрет!
Драконы не в силах были остановить свою сестру, для которой, казалось, не существовало преград. Даже Рангилорм на миг уверовал в то, что сила, сокрытая в человеке, не сможет остановить Феларнир, но уже в следующие секунды он воочию убедился, что мощь нового противника ни в какое сравнение не шла даже с силой всех эльфийских магов, что были здесь совсем недавно.
Тогарус, хладнокровный и невозмутимый, точно не мчался к нему на могучих крыльях полный злобы дракон, одним точным движением спокойно бросил в ножны не нужный больше клинок и взмахнул костяным жезлом как раз в тот миг, когда дракон изрыгнул поток огня. Пламя ударило в соткавшийся над башней щит, напоминавший некий купол из темного полупрозрачного стекла, прикрывший всех, кто находился в тот миг на открытой площадке. Тугие струи огня, способного плавить гранит, бессильно хлестнули по сотворенной магом преграде, обтекая ее, словно вода в горном потоке — камень, а те, кто находился по другую сторону преграды, не ощутили даже жара.
Драконица стремительно помчалась над башней, делая разворот, точно собралась атаковать вновь, в то время как ее спутники медленно кружили на большой высоте, не отводя взглядов от шпиля. В какой-то момент Феларнир почти зависла в воздухе, оказавшись в нескольких сотнях ярдов от башни и чуть выше ее, и тогда маг вновь взмахнул своим жезлом, нацелившись им точно на драконицу. Из костяного навершия ударили черные молнии, мгновенно опутавшие драконицу мерцающей сетью. Пронзительный крик, наполненный болью, огласил округу, и Феларнинр, бьющаяся в колдовской сети, точно в агонии, камнем рухнула вниз, исчезнув где-то среди руин. Лишь облако пыли от каменной крошки указывало на то место, куда упал гордый дракон.
— Ну что ж, — довольно воскликнул маг, обращаясь сам к себе. — Теперь, пожалуй, им пора умерить свой пыл. Пришло время для бесед, тем паче, одолеть меня силой они не сумеют, накинувшись даже все вместе.
Ратхар удивленно смотрел на рассеивавшуюся над местом падения дракона завесу пыли. Вид атакующего крылатого змея был одновременно завораживавшим и страшным, и человек подумал в те мгновения, что едва ли сыщется под этими небесами сила, способная остановить дракона, но его спутник, такой же смертный, пусть и обладавший возможностями, недоступными большинству его соплеменников, в тот же миг развеял эту уверенность. И теперь наемник не мог оправиться от зрелища поверженного дракона, а в ушах его все еще стоял крик отчаяния.
Огромный черный дракон, антрацитовая чешуя которого переливалась даже в сгустившейся над лесом мгле, сделал круг над самой башней, так, что и чародей, и наемник ощутили рожденные взмахами могучих крыльев порывы ветра, бившие в лицо, а затем неловко опустился на высокую арку, стоявшую в сотне ярдов от башни. Ратхар видел даже отсюда, как крошился выдержавший, должно быть, многие века камень при одном касании изогнутых, словно клинки, выкованные в западных пределах, когтей. Летучий змей сложил перепончатые крылья за спиной, а его длинный, сужавшийся к концу, хвост, увенчанный зубчатым гребнем, обвил поддерживавшие арку опоры. Длинная клиновидная голова, походившая на наконечник огромного копья, нацелилась на все такого же невозмутимого мага, подошедшего к самому краю площадки и опершегося на высокие каменные зубцы.
