— Вот так, — произнес Илья и облегченно вздохнул, понимая, что обрубил все концы, и дороги назад у него теперь нет.
Этот момент показался ему глубоко символичным — он верил, что навсегда расстается с прежней жизнью. Возвращаясь домой, Илья думал об Ольге, думал о том, что все еще может наладиться. Да, он лишится дружбы Виктора, лишится денег. Но это не повергало его в уныние. Без Виктора он вполне проживет. Что касается денег, то эти деньги грязные, а значит, и здесь не может быть никаких вопросов.
Однако уже через час после возвращения домой его снова начали одолевать тяжелые мысли. Импульсивный поступок, в результате которого он лишился кольца, уже казался Илье глупостью. И хуже всего то, что ничего нельзя было изменить. Или можно? Сказать Виктору, что потерял кольцо. Или что его украли. Уехать на пару недель на какой-нибудь курорт и вернуться уже без кольца. Мастер, конечно, пожурит, однако новое кольцо сделает. И все наладится.
Не наладится — ведь тогда к нему не вернется Ольга... Все это было настолько мучительно, что порой Илье просто хотелось лезть на стенку. Казалось, в нем боролись два разных человека, и неизвестно, какому из них суждено было одержать верх.
Утром следующего дня он купил икону. Икона называлась «Спас-Вседержитель». Покупая ее, Илья чувствовал себя очень плохо. Он даже не прикоснулся к иконе, хозяин антикварной лавки сам упаковал ее в сумку. Расплатившись, Илья отправился домой.
Он шел, по лицу его градом катился пот. Добравшись до дома, Илья буквально бросил сумку с иконой на стол в мастерской, сам же прошел в спальню и без сил рухнул на кровать. Ему было очень плохо.
В тот день он больше не входил в мастерскую. А ночью снова встретил Валентина...
Они сидели на скамейке у ручья и разговаривали.
— Ты молодец, Илья, — похвалил его монах. — То, что ты смог расстаться с кольцом, очень важно. Оно связывало твою энергетику с энергетикой ордена. Ты не смог бы излечиться, не уничтожив кольцо.
— Я купил сегодня икону, — сказал Илья. — Но не могу пока заставить себя к ней притронуться. Мне плохо от нее.
— Это естественно. Сейчас ты заполнен чужой, темной энергией. И от нее не освободиться так просто. Пройдет время, прежде чем ее заряд нейтрализуется. Просто побольше молись и знай: каждое слово твоей молитвы доходит до Бога. Молись также Пречистой Деве Марии, молись своему святому. И ты увидишь, как много это тебе даст.
— У меня нет своего святого, — пробормотал Илья. — Кроме того, мне неловко молиться: мне все время кажется, что я надоедаю Богу.
Монах едва заметно улыбнулся.
— Уверяю тебя: ты нисколько не надоедаешь Богу. Наоборот — радуешь. Ты не представляешь, как радуются там, наверху, когда очередная павшая душа ускользает из лап Сатаны. Это настоящий праздник. Что касается святого, то просто почитай жития святых. Можешь молиться Илье- пророку. Или любому другому святому, чья жизнь или чьи слова запали тебе в душу. Хочешь спросить о чем-то еще?
— Да, — кивнул Илья. — Сама молитва — мне кажется, что в этом есть что-то унизительное. И не только для того, кто молится, но и для самого Бога. Ну подумай, как бы ты себя чувствовал, если бы перед тобой ползали па коленях? Неужели Ему приятно смотреть на унижающихся перед Ним людей?
— В молитве нет ничего унизительного, — покачал головой Валентин. — Подобные мысли — целиком от лукавого. Дьявол пытается смутить нас, подбрасывая самые разные обоснования вреда и ненужности молитвы. Это могут быть и рассуждения о ее унизительности. Или, напротив, человек может думать о том, что в силу своей великой греховности недостоин того, чтобы предстоять пред Богом, а потому никогда не молится. Уверяю тебя — - все это ложь. Нельзя унизиться пред Тем, Кто является простым и кротким существом. Нельзя унизить Его
своим плачем. Не для Него этот плач — для тебя. Для твоей исстрадавшейся души. Учти и то, что, молясь, ты борешься со своей гордыней. У Бога гордыни нет. Он понимает тебя, Он любит тебя. Он знает все, что есть в твоей душе. Знает все твои нужды.
— Знает все мои нужды? — перебил его Илья. — Но тогда почему Он не помогает? Почему Его всегда надо о чем-то просить? Разве это правильно?
— Потому что Бог, в силу Своей великой любви, даровал человеку свободу воли. В том числе и свободу выбора. А выбор в этом мире может быть только один: или ты идешь с Богом, или идешь с Сатаной. Третьего не дано. В то же время, давая человеку право выбора, Бог не хочет влиять на выбор очевидностью своего присутствия. Когда все на виду, выбрать легко. Ты попробуй сделать выбор тогда, когда все далеко не столь очевидно. Выбери Бога в окружении соблазнов, выбери Бога, поборов тягу к чувственным и вещественным ценностям обычного мира. Выбери Бога не потому что — а вопреки всему. Такой выбор будет иметь цену. Если бы Бог тут же откликался на каждое наше прошение, на каждую жалобу, то все было бы очевидно и понятно. Не было бы поля для борьбы, не было бы возможностей для духовного роста. Потому и сказано, что путь в Царствие Небесное проходит через скорби и страдания. При этом ты должен знать, что Бог никогда тебя не оставит. И все, что Он делает, тот путь, которым Он тебя ведет, служит твоему росту.
— Так что же Он меня бросил? — вырвалось у Ильи. — Почему Бог допустил, чтобы я так низко пал?
— Я говорил о тех, кто идет с Богом. Кто искренне верит Ему. Кто вверяет свою судьбу в Его руки. Ты это сделал?
— Нет...
— Значит, не можешь и жаловаться. Увы, ты не одинок — миллиарды людей ясивут без Бога.
У них есть на это право, они сами выбрали свой путь. Но они и не вправе обвинять Бога в своих бедах.
— Я понял... — вздохнул Илья. Погладил Лар- ча — тот ткнулся носом в его ладонь. — Кстати, что мне делать с этим псом?
— Он тебе не нравится?
— Да нет, он хороший. Только... — Илья помрачнел, вспомнив о том, что Ларч стал причиной гибели еще одного человека. — Дело в том, что Ларча вызвал Виктор. Не знаю, откуда — он просто нарисовал его портрет, и Ларч появился. Потом... — Он снова запнулся. — Однажды один из соседей толкнул меня и обматерил. Ночью мне приснилось, что Ларч вцепился этому человеку в горло. А утром выяснилось, что мой сосед действительно мертв. У него было разорвано горло, и никто не знал, как это получилось.
— Ларч — не простая собака, — тихо ответил Валентин. — Это пес-призрак. Иногда душа умершего существа не может найти покоя. Такое происходит не только с людьми, но и с собаками. Ларч не сам выбрал тебя в качестве хозяина — это за него сделал Виктор. Но Ларч полюбил тебя, и с твоей стороны было бы нечестно бросить его. Он — твой защитник, его судьба теперь надолго связана с твоей. Спасешься сам — спасешь и его. И человека он убил только потому, что тот тебе угрожал. Да, это нехорошо. Но каждый в этой жизни получает по заслугам. Твоей вины в случившемся не было. Но впредь следи за ним и ни в коем случае ни на кого не науськивай. Уверен, что Ларч долгие годы будет тебе верным другом. В конце концов, — тут Валентин улыбнулся, — мы в ответе за тех, кого приручили...
Окончания этого сна Илья не помнил: вместо того, чтобы проснуться в постели, он как-то неожиданно оказался в другом сне, на этот раз самом обычном. С ним был и Ларч. О том, что этой ночью у него вновь была встреча с Валентином, Илья вспомнил уже утром.
Около десяти утра он осторожно вошел в мастерскую. Икона так и лежала в сумке на столе. Чувствуя противную дрожь в коленях, Илья осторожно вынул икону из сумки. Ему было неприятно держать ее в руках, но не более того. Осторожно прислонив икону к стене, облегченно вздохнул. У него получилось...
К полудню он отправился в издательство, чувствуя себя непривычно тяжело. Тяжесть ощущалась просто физически, как будто он только-толь- ко начал оправляться после тяжелой болезни. Ему явно не хватало сил: зайдя на стоянку за машиной, Илья открыл дверь, плюхнулся на сиденье. Устало выдохнул.
В издательстве пришлось остановить работу над двумя новыми книгами. Это сулило проблемы, однако Илья настоял на том, чтобы всю подготовку к печати прекратили.
— Мы меняем профиль издательства, — объяснил он главному редактору. — С сегодняшнего дня печатаем только хорошие книги. Вот что я понимаю под хорошими книгами...
Разговор с редактором длился почти час. И странное дело — Илья видел, что редактор, еще очень молодая женщина, рада таким переменам. Расстались они, вполне довольные друг другом.
Впрочем, хорошее настроение вскоре было испорчено звонком Виктора. Мастер предложил пообедать у него в ресторане, отказаться Илья не мог. Без четверти два он уже пожимал Мастеру руку в его кабинете.
