— Пойдём дальше, нельзя заставлять Туата де Даннан ждать слишком долго.
Я кивнула.
— Веди меня, мой фейри. Я давно доверилась тебе. И пойду за тобой всюду.
— Даже на пир сидов?
— И туда.
— Послушай, Меви, у меня есть план. Глупый и безнадёжный, но он может сработать. Готова ли ты отказаться от этой безгорестной жизни ради дороги, полной новых тревог? Но я буду рядом. Пойму, если ты откажешься.
Я посмотрела на Арлена и снова кивнула.
— Готова. Говорила тогда, скажу и сейчас. Я пойду за тобой всюду. И буду вечно ждать, если это неисполнимо.
— Пойдём, — с мягкой улыбкой повторил Арлен.
И мы отправились навстречу своей судьбе. Я, наконец, услышала музыку, звучавшую откуда-то снизу.
Не различая слов, тем не менее я чувствовала, как звуки струнного инструмента зовут меня скорее спуститься в общий зал. Как они обещают славный труд на благо всех сразу, как говорят о любви, которая больше всех миров и которая способна даже стены, ограничивающие волю, сделать мягкими и невидимыми.
Я подошла совсем близко к окончанию своего первого в жизни пути. И стояла на пороге чего-то важного и большого, но пока не понимала, к чему всё это меня приведёт.
***
Коридор уходил вниз, и мы по-прежнему шли вместе, не встречая никого, пока навстречу не попалась совсем молоденькая девушка. На ней было простое платье, какие носят слуги фейри, когда работают по дому или стряпают пищу.
Так может быть одета только полукровка, потомок девушки из человеческого мира, в которой не проснулась магия.
— Добро пожаловать, арта! И вам, арт! — произнесла она, чуть поклонившись.
— Что это у тебя? — спросила я, указав взглядом на серебряный кувшин с изогнутым носиком, который девушка держала в руках.
— Нектар. Напиток сидов. Простите, мне надо спешить, арты.
И девушка прошмыгнула мимо нас, направившись туда, откуда мы только что пришли.
— Я ничего не понимаю, — улыбнулась я, когда мы возобновили путь. — Завеса тайн приоткрылась, я вижу то, чего не замечала ранее. И всё же понимаю очень мало. Зачем я им? Ты ведь знаешь, правда? Так скажи сейчас.
— Я до конца не уверен, что расшифровываю знаки правильно. Помнишь, сиды говорили, что эта земля была создана их руками? И что именно поэтому они не покинут её окончательно? Может, для этого им и нужны местные, новая кровь, чтобы не потерять связь с Фейвидльдом.
Как только голос Арлена затих, отразившись от мраморных стен, коридор оборвался, и теперь мы шли по широкой, вымощенной золотым кирпичом дороге, ведущей в большой грот.
Потолок подпирали мраморные колонны. Такие большие, что каждую из них с трудом обхватили бы два взрослых фейри.
Музыка сделалась чуть громче, она заставляла прибавить шаг, но как бы мы ни спешили, вход в зал, где проходил пир, не приближался. Мы топтались на месте!
— Это мне нет туда входа, — печально заметил Арлен и выпустил мою руку из своей. — Я буду ждать тебя здесь.
В его словах мне послышалось нежное прощание, и сердце дрогнуло, болезненно сжалось в предчувствии разлуки.
Я знала Арлена не больше семи дней, но за это время он стал мне настолько близким, что вырвать фейри из сердца сейчас было бы равносильно потрясению, испытанному мной после исчезновения отца.
— Что я могу сделать, чтобы и тебе позволили войти?
И тут же в голове всплыл ответ: «Ищи его внутри», — сказала недавно богиня с лавандовыми глазами.
— Расскажи мне Эктру Амергина, — неожиданно попросила я Арлена, подойдя так близко, как могла. И заглянула в глаза с почти детской верой в могущество взрослых.
Мелиады всегда жили обособленно, считая фейри и их магию чуждой силой. Мы верили в единение с природой, она раскрывала нам свои секреты шелестом деревьев, пением птиц, дыханием ветров.
А фейри владели Волшебным словом. Их заклинания назывались Эктры, и знали их только посвящённые.
Всех же Эктр не помнили даже сиды, ведь Волшебное слово не должно было попасть на бумагу, тогда оно навсегда теряло силу, а предавшего его ждало суровое наказание.
— Я не помню такой. Но попробую, — согласился Арлен, встретившись со мной взглядом. — Я — Олень с семью отростками на рогах. Я — сокол на утёсе. Я — Слеза Солнца.
— Кто, кроме меня, в силах раскрыть тайну неотмеченного менгира? Лишь я — прекраснейший из цветов.
Дальше слова иссякли, как истощается родник, заваленный камнями. Но даже эта малость сделала своё дело: всё вокруг смешалось, загудело, и уже через миг мы оказались за праздничным столом в одеждах, носимых сидами.
— Чтобы стать хозяином своей судьбы, каждый должен вначале познать себя. Вам обоим это удалось, — произнёс сидящий от меня по левую руку мужчина.
Его лоб украшала небольшая корона, напоминающая ветвистые рога оленя, только сильно уменьшенные и украшенные жёлтыми и красными листочками, проклюнувшимися на отростках. — Отдыхайте и ни о чём не беспокойтесь.
Я оробела и кивнула, не в силах отвести взгляда от Бин-Сидхи, возглавляющего пиршество. Белые волосы, голубые глаза, он чем-то напоминал мне отца.
Так же смотрел с нескрываемой нежностью и гордостью за мои робкие успехи. А ещё Владыка Предвечных, а это был именно он, улыбался, будто читал в моих мыслях, как в открытом сердце.
«Почему я?» — хотела спросить я, но губы задали совсем иной вопрос:
— Мой отец был у вас, да?
— Был, но ушёл. Его странствиям не скоро настанет конец, и больше ни мы, ни ты его не увидим. Но не грусти, Меви, мелиада из далёкого леса, каждый должен идти своим, одному ему предначертанным путём, и никакие самые священные обещания не в силах этому помешать.
На моих волосах возник венок из рябиновых гроздей. Фейри не жалуют это дерево, считая, что оно служит людям и охраняет их от волшебных существ, но мелиады, никогда не покидающие родной рощи, нечувствительны к охранным знакам границы миров.
Арлен, бывший всё время рядом, встал и поклонился Владыке Предвечных. Он хотел было возобновить просьбы забрать меня отсюда, но тот приложил палец к губам и указал на барда, красивым голосом распевавшего песни. Им оказался человек.
Я впервые видела существо с той стороны Черты. На вид он отличался только грязным оттенком кожи и совершенно невыразительным взглядом. По сравнению с фейри и сидами человек был уродлив, но стоило ему прикоснуться к струнам маленькой арфы, как я забыла о его несовершенстве.
Человек пел об изгнанных из его земли крылатых ящерах. Они улетали в изгнание в те края, в которые ушла Магия.
Драконы были бессмертными, но время перемен коснулось и их крыльев. Что толку в бессмертии, если ты вынужден уступить место под солнцем новым Богам?
Голос барда затих в сводах пещеры.
— Останешься ли ты, Меви с нами? — спросил Владыка Предвечных, делая знак слугам, чтобы те поднесли кубок с вином.
Я не знала, что сказать. Обернулась к Арлену, но его уже не было рядом. По правую руку сидела Айн. Она коснулась моей руки, и я впала в состояние счастливого равнодушия.
В конце концов, что мне Арлен? Кто мы друг другу? Попутчики, ну так наши пути расходятся здесь.
Мы оба знали, что этот момент неизбежен, как неизбежна смена времён года. Зима может быть мягкой, тёплой, даже ласковой, но это не лето с его буйством запахов и дурманящей духоты.
Мне поднесли большой серебряный кубок. Я взглянула на служанку, одетую в домотканое серое платье, и та медленно подняла на меня глаза. Мы узнали друг друга!
— Ты не станешь, как она! — шептала мне на ухо, глядя по распущенным волосам, женщина с лавандовыми глазами. — В тебе течёт кровь бессмертных. Ты дочь королей и королев!
Губы Уны, всё ещё державшей поднос, зашевелились, но слов было неслышно. Айн вложила кубок в мои руки и сделала Уне жест удалиться.
Так отгоняют надоедливое насекомое. Оно вроде бы полезно, но слышать его жужжание над ухом слишком долго невыносимо.
— Нет, Меви! — разобрала я по губам бледнолицей Уны. Она посерела и выглядела печально-отрешённой. Я бы очень хотела перекинуться с ней хоть парой слов, но никто этого не позволит.
