К утру зелье было готово. Истислав с интересом поглядел на плод ночного труда девушки.
— Жаль, что я проспал самое интересное, — вздохнул с сожалением.
— Если у Ярослава всё получится, ты увидишь ещё много подобных зрелищ, — успокоила его кощеева дочь, — а сейчас пей, и за мной.
— Слушаюсь, о прекраснейшая из всех чародеек мира, — учёный отвесил шутливый поклон.
— Повезло мне с будущим мужем, — подвела черту Зоряна.
Выпив зелье, они сразу взялись за руки, чтобы не потеряться, ведь голосом перекликаться уже нельзя будет, внимание привлечёшь. Истислав слегка вздрагивал.
— Странное ощущение. Как будто кожа слезает. И одежда, кажется, светлеет.
— Так и должно быть.
Над головами их захлопали крылья, воронёнок опустился на плечо девушке.
— Царевна, твой брат вот-вот будет в замке.
Зоряна посмотрела на свои руки. Кончики пальцев уже не были видны, они словно сделались прозрачными. То же происходило и с Истиславом.
— Отлично. Успеем в самый раз.
— А ещё говорят стражи, — продолжал Уголёк, — будто Железный Волк пропал.
— Это и вовсе замечательно! Скорей, Славушка, идём брату на подмогу. Я знаю, где можно срезать путь.
Зелье подействовало. Теперь никто со стороны не мог бы увидеть юношу и девушку. Не видели они и себя, только ощущали тепло сцепленных вместе рук. Зоряна быстро зашагала по направлению к замку Кощея. Учёный следовал за ней.
Ярослав шёл по коридору к тронному залу. Вокруг по-прежнему было тихо, только слегка позвякивала кольчуга идущего позади Добромира.
— Чудится мне, брат, что кто-то следом за нами крадётся, — шепнул богатырь, — шаги осторожные слышал, и дыхание вроде, только не видно никого.
— Это морок может быть, — так же шёпотом ответил Ярослав, — скорей всего ничего опасного, но стоит ухо держать востро.
Массивные двери, ведущие в зал, были распахнуты. Клинок сделался почти обжигающим. Ярослав ощупью отыскал руку друга, пожал её, произнёс едва слышно:
— Спасибо, что поверил мне. Если что — не поминай лихом, — и прошёл через двери.
Тут же раздался металлический лязг, упала за спиной железная решетка, отделив побратимов друг от друга. Добромир попытался раздвинуть прутья, но они не поддались. И словно из пустоты возник царь Кощей: в руке обнажённый меч, губы кривит усмешка.
— Вот уж не думал, что ты сумеешь добыть мою смерть, змеёныш. Видно ты всё же умнее, чем мне казалось.
Ярослав выхватил кинжал, повернулся к отцу. В глазах обоих замерцали алые огоньки.
— Лучше брось оружие, глупец, — усмехнулся царь, — чтобы убить меня, мало завладеть заветным клинком. Сдайся — будете оба живы.
— Нет!
— Ха! Ты сам выбрал. Померяемся же силами как чародей с чародеем.
Кощей повёл рукой, и обернулся огромной змеёй, покрытой железной чешуёй, кольцом обвился вокруг пояса Ярослава. Парень с силой всадил кинжал в тело гада, тот зашипел, кольцо разжалось, дав противнику возможность отскочить, но шипение сразу сменилось смехом, рана пропала, словно её и не было.
— Убедилс-с-ся? Не так всё прос-с-сто!
— Бей в сердце, брат! — крикнул Добромир, ударив изо всех сил ногой по решётке, — сердце пронзить нужно!
«Легко сказать, — подумал Ярослав, — поди, угадай, где в змеином теле сердце. К полу его прижать надо, обездвижить». Юноша обернулся конём, прыгнул вперёд, наваливаясь на врага всей тяжестью. Кощей дёрнулся, превратился в волка, лязгнули возле лошадиной ноги острые зубы. Жеребец отскочил, сделался псом, так сподручнее. Волк обернулся гигантским медведем, поднялся на задние лапы, готовый нанести сокрушительный удар передней. Мысли в голове Ярослава пронеслись как табун лошадей. «Собаке медведя не одолеть в одиночку — заломает. И коню не справиться. Нужно иначе, но выйдет ли?» представил мысленно новый облик, потянулся к зверю душой и чародейской силой. Тотчас заломило морду, вытягивающуюся вперёд рылом, когти сомкнулись в раздвоенные копыта, высунулись изо рта клыки.
Добромир вытаращил глаза от удивления, увидев вместо пса могучего вепря.
— Ну даёт… Ай силен!
Медведь отступил на шаг, встряхнулся, и снова сделался человеком, только вместо меча в руке Кощея было теперь длинное копьё. Ярослав тоже вернулся в облик человека, но не успев и шевельнуться, рухнул на колени.
— Что, кончились силы? — усмехнулся царь, — на новый облик всё потратил? Не стоило тебе со мной тягаться, сопляк.
Он нацелил копьё в грудь юноши. Добромир вновь попытался выломать решётку, но тщетно. Ярослав не двигался, только коснулся рукава. А потом метнул спрятанный в зарукавные ножны кинжал. Кощей замер, выронил копьё. С изумлением взглянул на торчащую из левой стороны груди рукоять. На чёрном доспехе выступило пятно ржавчины.
— Ужалил-таки…
Ярослав ответил усмешкой.
— На то я и змеёныш.
Ржа расползалась по доспеху как кровь, текущая из глубокой раны. Вот Кощей пошатнулся, и рассыпался в прах. Упал на пол порыжевший от ржавчины кинжал, звякнул о камни царский венец. В небе за окном прогремел гром, полыхнула огненная вспышка, содрогнулась до самых недр земля. Исчезла решётка, преграждавшая путь Добромиру. Богатырь кинулся к Ярославу, все ещё стоящему на коленях, встряхнул за плечи, с тревогой вгляделся в лицо:
— Эй, брат, ты только помирать сейчас не смей! Мы же победили! Твоя земля теперь свободна!
— Да, — губы Ярослава тронула улыбка, — свободна. Не беспокойся, я не ранен, и уж помирать точно не собираюсь. Сил, правда, много потратил, но не так уж много, как дал понять отцу.
— Кто ж вас, чародеев, разберёт, отчего погибнуть можете. Погоди, так ты прикинулся, что двигаться не в силах? — понял Добромир.
— Ну да. Длить поединок было опасно, понятно, что Кощей сильнее. А так он подошёл достаточно близко, чтобы я смог метнуть кинжал, в рукаве загодя запрятанный.
— Умно. Я б ни за что так не смекнул.
— Твоя сила в другом.
Ярослав поднялся на ноги, огляделся. И обомлел. У дверей тронного зала стояли два человека: незнакомый черноволосый молодец, а рядом с ним…
— Зоряна?
Девушка засмеялась, пробежала через зал, повисла на шее у брата.
— Братишка мой, родненький!
— Зоряна, Зоряночка! — он стиснул сестру в объятиях, целовал лицо, волосы, руки, — поверить не могу, ты жива! Сестрёночка…
— Меня Истислав к жизни вернул, вон он стоит. Заставил Мудреца живой и мёртвой воды принести.
Учёный подошёл к девушке, посмотрел на горстку праха, на заржавленный кинжал.
— Славная была битва. Поединок превращений, редкое зрелище. Непременно напишу об этом книгу.
— Брось, — махнул рукой Ярослав, — нечего обо мне писать, зря чернила тратить.
— Неправда, братик. Ты сам себе цены не знаешь. Ты был просто великолепен. И не спорь со мной!
— Ладно, не буду. Идёмте лучше в башню, Горлицу выпустим.
— Ох, верно, надо за Горлицей идти, — поддержал Добромир, — скажи мне, где та башня?
— Вместе идти надо, — возразила Зоряна, — стражники ни за что не поверят тебе, если ты скажешь, что Кощей мёртв. Мечи обнажат, а нам ни к чему лишний раз кровь проливать.
Ярослав подобрал с пола железный венец.
— Мне поверят, если знак царский покажу. За мной.
Глава восемнадцатая. После битвы
Ярослав направился по коридору к башне. Справа от него шёл Добромир, слева — Зоряна, опирающаяся на руку Истислава.
Завидев четвёрку, Ястреб и Кречет как по команде схватились за рукояти мечей.
— Стойте, — негромко, но повелительно произнёс Ярослав, поднимая венец над головой, — видите? Нет больше царя Кощея, и царевна — не пленница.
— Царевич Ярослав, — недоверчиво протянул Кречет, — а говорили, будто ты сгинул со свету.
— Ошиблись они, как видишь. Я жив, и Зоряна тоже. Отоприте дверь.
Ястреб отодвинул засов. Ярослав легонько подтолкнул богатыря.
— Путь свободен, иди.
По лицу Добромира было видно, что сразиться с целой ордой чудовищ для него сейчас было бы легче, чем войти в башню.
