– Третий, добей лошадей, шумят.
– Веселая ночь нынче сэр Дарин? – наблюдая, как Гор перевязывает Кона, заметил я. Баронету его услуги, к сожалению, были уже не нужны.
– Вы правы барон, – зло ответил он, встав и начав пинать оставшегося в живых убийцу.
Я поморщился. – Сэр Дарин, оставьте бедолагу в покое. Эдак он сдохнет и ничего нам не расскажет.
– Зачем Вам его россказни, – удивился рыцарь, впрочем, пинать перестал. – Сейчас прибежит стража и завтра он познакомится с журавлем[64]. Зачем мучить человека, прикончим его сейчас.
Излишним всепрощением рыцарь не страдал. Правильно. Убит баронет, ранен племянник, вполне понятное чувство мести. Но этот перец нужен мне живым и здоровым. У меня есть к нему вопросы. Сдавать страже, я его не намерен. Третья канцелярия тут скорее ГПУ, чем родная милиция. Очень уж некоторые высокородные политически ненадежная публика, да и слуги Падшего шалят. Глаз да глаз за ними нужен. А на криминал особое внимание не обращают. Конечно, если уголовные личности зарвутся, то расплата последует быстро. Стража оцепит пару кварталов, всех подозрительных в кутузку. Главари, как всегда смоются, все как обычно. Оно мне надо? Да и нюансы присутствуют нехорошие.
– Сэр рыцарь, что вы думаете о нападении?
– Что тут думать. Я победитель турнира в одиночных схватках. Сертификат на сто золотых у меня с собой. Слуги наверняка видели, как мы уезжаем из парка. Подлый народ. Кто-то из них связан с ночной гильдией. Вот эти ублюдки и решили, что могут легко деньгами разжиться. Все просто. Если бы не Ваша помощь, у них могло получиться. Кстати, прошу меня простить, я до сих пор не поблагодарил Вас.
– Пустое, – отмахнулся я. – Второй, Третий, взять, – кивок на убийцу, – унести в дом графа и допросить. Кто и почему?
– Слушаемся господин.
Достали меня своим господином.
– Странные у Вас воины, барон, – Дарин смотрел на удаляющихся номеров, – странные, но великолепные. Да и Вы не промах.
– Какие есть, сэр Дарин. Господа, – услышав топот стражи, обратился я к присутствующим. – Все разбойники, совершившие нападение, убиты. Жаль, что нам некого передавать страже.
Сэр Дарин равнодушно кивнул, барон поморщился, как же, честь в заднице играет, Гор с двумя воинами графа довольно усмехнулись.
Со стражей все вопросы были улажены быстро. Да и какие могли быть к нам претензии. Просто смешно. Коварные убийцы покусились на победителя одиночных схваток. Получили по рогам и откинули копыта. Все просто. Стражники были настолько любезны, что вызвали для нас местный аналог скорой помощи и проводили к дому графа.
– Так зачем Вам этот убийца?
Мы стояли на крыльце дома и смотрели на уезжающую карету госпиталя ордена святой Ауны. Лекарь заверил нас, что с Каном будет все в порядке, но тоже нужен покой. Ирония судьбы. Двое дуэлянтов лежат под одной крышей. Сэр рыцарь, когда узнал об этом не смог скрыть своего облегчения. Родная кровь. К моему удивлению лекарь предложенные деньги взять отказался и предложил нам пожертвовать ЛЮБУЮ сумму ордену святой Ауны, в удобное для нас время и в ЛЮБОЙ прецептории[65] этой организации. Перефразируя известную поговорку можно сказать, что если с вас не берут деньги, то надеются получить большие деньги. Для полного посрамления моего цинизма, хватило вспомнить об обычае орденцев, оказывать посильную помощь любому нуждающемуся. Среди них наверняка не все имеют такое благополучное финансовое положение, как мы с рыцарем.
– Сэр Дарин, я полностью согласен с вашей версией о слугах. Сообщая о Вашем путешествии, строго говоря, они никого не предают. Ведь Вы им не хозяин и предать Вас они при всем желании не могут. Вот простой и элегантный способ обойти клятву. Так?
Рыцарь кивнул.
– Тогда ответьте мне на один вопрос. Почему они не использовали арбалеты? Проше, безопаснее и быстрее нашпиговать Вас с попутчиками болтами, чем лезть в рукопашную.
Дарин задумался.
– А действительно – почему?
– И вот второй вопрос. Почему они пытались убить вас около дома графа? Причем ответ на оба вопроса, вроде не было арбалетов под рукой и не успели занять позицию вовремя, я не приму. Не те это люди. Не тот уровень владения оружием и магией. Такие по мелочам, вроде грабежа купцов, не работают.
– Не знаю, что Вам ответить, барон, – подумав, сказал Дарин. – Ничего в голову не приходит.
– Хорошо. Я иначе сформулирую те же вопросы. Почему они хотели убить Вас со спутниками именно около дома графа так, чтобы это было похоже на столкновение двух групп дворян?
Лицо рыцаря закаменело. Быстро сообразил. Может у меня паранойя, но так легче жить.
– Вы хотите сказать?
– Да. О ссоре двух щенков и поединке завтра узнают все. Вы благородно оказали помощь раненому графу, проводили его до дому, а разъяренные люди герцога напали на Вас с бароном и баронетом, и убили.
Гор хмыкнул и подмигнул мне, делая страшное лицо.
– Не может быть!
Возмущение и ярость на лице рыцаря. Все-таки рыцаря. Тот же Гор молчит и ухмыляется. Дельного мужика оставил герцог начальником охраны дома.
– Может. А есть еще одно допущение, весьма нехорошее для меня. Я, коварный и бесчестный тип, попросил вас сопроводить графа и меня. В парке я побоялся бросить вызов. А здесь взял своих воинов и напал на вас.
Это уже паранойя. Но так спокойней.
– Барон, Вы человек чести, – вскипел рыцарь.
Надо же. Не замечал за собой такого.
– Любому, кто скажет нечто подобное, я уши отрежу, – продолжал бушевать Дарин.
– Маленькое уточнение, – прервал я разъяренного рыцаря. – Если Вы будете живы.
Дарин осекся.
– Поэтому давайте пройдем в дом и все узнаем у моих людей. Я думаю, что птичка уже запела.
– Птичка?
– Я имел в виду, что убийца заговорил.
Черт. Следить надо за речью. Тут не Белгор, где почву до меня подготовили Матвей с Дуняшей. Там мои словечки удивления не вызывают, а особенно понравившиеся выражения становятся фольклором.
– Где они, – спросил я у Гора, стоявшего с парой воинов в полном вооружении рядом с нами и усиленно прислушивающихся к разговору.
– В подвале. Карол проводит, а мы, Ваша милость, побудем здесь. Так оно спокойней.
– Лей и Ренс не появлялись?
– Нет, барон. Эти, как Вы изволили выразиться – раздолбаи, хорошо, если утром придут. Дело молодое.
Подвал был мало приспособлен для допросов. Свисающие окорока, винные бочки наводили слишком чревоугодливые мысли. Трое номеров, валяющееся в углу безжизненное, окровавленное тело, однако настраивали на рабочий лад.
