— Здравствуй, чужой человек.
— И тебе доброго дня, Асантао, — отозвался Синяка.
— Это вы с кем? — встрял великан. — Это что?.. Это вы с ней?..
Он указал на кристалл. Синяка не ответил. Он был поглощен своим разговором с ясновидящей. По правде говоря, ему еще не случалось применять магические предметы. Он вообще старался не прибегать к магии. Но сейчас эта игра его увлекла, и он не сразу заметил, что великан настырно тянет его за штанину и ноет монотонно и безнадежно:
— Спросите ее, чего это госпожа Фрат такая бледная… И похудела, вроде… Спросите ее, господин Синяка, чего это госпожа Фрат…
— Асантао, — сказал Синяка, — что случилось с Фрат? Почему она сидит у порога твоего дома? Она не больна?
— Фрат больше не тень воина, — прозвучал тихий ответ.
Это было такой неожиданностью, что Синяка невольно вскрикнул:
— Не может быть!
Асантао печально посмотрела на склоненную голову Фрат. Поглощенная работой, девушка не замечала, что колдунья с кем-то разговаривает.
— Девочка нарушила закон. Она спускалась со скалы за край жизни, чтобы помочь Меле умереть.
Синяка сразу вспомнил ощущение, которое охватило его вскоре после того, как Мела, спасенный им от смерти, пришел в себя. Тогда ему показалось, что их ищут. Теперь он убедился в том, что ошибки не было, — их искала Фрат.
Он покачал головой. Ничего-то он не понял в этих странных болотных жителях, таких скрытных и гордых.
— Что же с ней сделали? — вырвалось у него.
— Фарзой, великий вождь, был сильно разгневан, — отвечала колдунья еле слышно. — Второй раз его доверие было обмануто. Своей рукой он вытащил стрелы из ее волос и переломил их, а потом велел изгнать ее.
— Почему же она еще здесь?
Синяка боялся услышать в ответ: «Она уходит сегодня» или что-нибудь в том же роде. Но маленькая колдунья спокойно сказала:
— Потому что я не позволила.
— Да благословит тебя за это ясная Ран, Асантао,
— пробормотал Пузан. Нос его постепенно разбухал от собиравшихся слез.
Но Синяку беспокоил еще один вопрос.
— Как встретил ваш вождь Аэйта и Мелу?
Теплые карие глаза колдуньи стали еще печальнее.
— Разве ты не знаешь, чужой человек, что Аэйт погиб в плену, а Мела бесследно сгинул за краем жизни?
Посеревшими от внезапно накатившей бледности губами Синяка прошептал:
— Они что, не вернулись?
— Нет, — сказала Асантао. — Они не вернулись.
Несколько секунд Синяка смотрел вверх, на проплывающие над головой тихие облака. Потом перевел дыхание.
— Я попробую найти их, — сказал он. — Прощай, Асантао.
В кристалле заклубился туман, и маленькая колдунья исчезла.
— Как вы будете их искать? — поинтересовался Пузан, все еще всхлипывая.
— Настрою кристалл не на местность, а на человека, — ответил Синяка. — На Аэйта, если быть точнее. Мальчишка видит не хуже, чем сама Асантао. А может быть, и лучше.
Пузан придвинулся ближе, и оба уткнулись в кристалл. Туман становился то гуще, то реже, он менял цвета, вспыхивал и угасал, но так и не рассеялся. Наконец, Синяка растянулся на траве, заложив руки за голову. Кристалл скатился с его колен, упал на землю и погас.
Великан поднял магический камень и повертел его в пальцах.
— Это… чего это, господин Синяка? — спросил он, недоумевая.
— Они что… умерли?
— Нет, — медленно ответил Синяка. — Если бы они умерли, мы увидели бы их тела или могилу. — Он сел и посмотрел ошеломленному великану в глаза. — Их нет в нашем мире.
Стараясь ни о чем не думать, братья развели костер поближе к полосе травы на берегу и улеглись, прижавшись друг к другу. Мела почти мгновенно заснул, а Аэйта начали терзать тревоги. Не нравилось ему здесь. Все вокруг было чужое, странно искаженное. Долгий закат горел, но не угасал. Солнце и луна, помедлив, незаметно поменялись местами. Тлеющая полоса на небе сместилась к востоку. Ночь так и не наступила.
Аэйт даже не понял, удалось ли ему поспать. Когда он открыл глаза, то увидел неподвижно сидящую на камне фигуру. Некто пристроился возле их костерка, закрыв глаза, словно в трансе, и не шевелясь, точно неживой. Однако Аэйт хорошо чувствовал, что этот некто был очень даже живой. И непонятный. А значит, мог таить в себе опасность.
Сквозь ресницы Аэйт потихоньку разглядывал пришельца. Ростом он был даже немного ниже, чем невысокие морасты. Кожа лица и сложенных на коленях рук была красновато-коричневой, из— под желтого капюшона свисала прядь огненных волос. Луч восходящего солнца пылал в них, и казалось, что существо вот-вот загорится. У него был широкий нос, рот до ушей, не улыбающийся, а недовольно сжатый, короткие светлые ресницы. От его безмолвной неподвижности делалось жутко.
— Эй, — громким шепотом окликнул его Аэйт, — ты кто?
Существо не шевельнулось.
— Кто ты? — повторил Аэйт погромче, однако так, чтобы не разбудить Мелу.
Существо шевельнулось, но по-прежнему молчало. Аэйту внезапно показалось, что сейчас оно оскалит кровавые клыки или сделает что-нибудь очень страшное. И уже не думая об усталом брате, юноша закричал во все горло:
— Кто ты? Кто?
Оно открыло глаза. Медленно, с неохотой. Глаза оказались круглые, бледно-голубые. Над ними двумя полукружиями выделялись на коричневой коже светлые брови. Скрипучим голосом оно произнесло:
— Кари.
И вновь погрузилось в молчание.
Мела тяжело вздохнул, разбуженный криком, уперся ладонями в песок и сел. Искоса глянув на странное явление, протянул руку к мечу. Нападать первым Мела не собирался, но с оружием чувствовал себя спокойнее.
Постукивая зубами, Аэйт спросил:
— Что значит «Кари», а? Ты кто?
Еще более скрипучим голосом Кари процедил сквозь зубы:
— Хэн.
Мела встал. Несмотря на все свое самообладание, он побледнел так, что на его лице внезапно проступили веснушки — обычно едва заметные, не то что у Аэйта.
— Скальный хэн? — повторил он тихо, не веря своим ушам. — В жизни не слыхал, чтобы ваше племя селилось в этих краях.
— Да что ты знаешь про эти края, — выдавил Кари.
— Невежественный бродяга. Этот мир называется Красные Скалы. Это очень старый мир. Скальные хэны всегда жили здесь.
Он протяжно вздохнул и замолчал, снова закрыв глаза.
— Мела, — зашептал Аэйт, — помнишь, Анабуза говорил о скальных хэнах, что они вампиры, что они едят мясо с живых людей? Про ловушки их рассказывал…
Лицо Мелы окаменело. Он тоже помнил разговоры об обитателях Красных Скал и все те ужасы, что говорил о них старый охотник. Кто знает, может быть, Анабуза и прав… По внешнему виду этого Кари ничего нельзя определить. Кто он на самом деле? Что у него на уме?
