Мак пробурчал:
— Дважды.
Брэддок уставился на Мака, потом перевел ошеломленный взгляд на меня.
— И разве это должно хоть что-то значить?
— Активное применение магии имеет тенденцию вмешиваться в работу электрических систем, — сказал я. — Это взрывает мобильные телефоны, ломает компьютеры. Более просты вещи, например, такие как лампочки, обычно начинают немного мерцать.
У Брэддока было лицо, застывшие в поисках золотой середины между недоверием и тошнотой.
— Магия? Вы, должно быть, шутите, правда?
— У меня эта беседа уже в печенках сидит, — сказал я и потянулся к карману, где лежали выпавшие волосы Элизабет Брэддок. — В этом заведении есть черный вход?
Мак безмолвно подтвердил.
— Спасибо, — сказал я. — Идем, Мыш.
Черный вход выходил на длинную, узкую, грязную улицу, идущую параллельно Кларку. Ветер стал еще сильнее, из-за чего холодный, косой дождь сносило практически только на одну сторону улицы. Хорошо для меня. Это очень тяжело, заставить заклинание работать без сбоев, даже при небольшом дожде. Когда же льет, как из ведра, это просто невозможно даже при такой простой работе — как поисковое заклинание.
Я проделывал это уже сотни раз, и сейчас это была обыденная рутина. Я нашел чистое место на бетоне, укрывшись у подветренной стены, и быстро начертил кусочком мела вокруг себя круг, вкладывая в это действие, тщательно отмеренное усилие воли.
Я мгновенно почувствовал результат, как только завершил круг — щит из магии поднялся от круга, окружая меня и защищая от любой посторонней энергии, которая могла бы исказить заклинание. Я снял с шеи серебряную цепочку с висящей на ней старой потрепанной пентаграммой и привязал к ней несколько волосков, принадлежащих Элизабет. После этого я сконцентрировал свою волю чувствуя, как почти осязаемая энергия собирается в круг. Я глубоко вздохнул и прошептал на плохой латыни заклинание, направляя собранную магию в пентаграмму.
Серебряная пятиконечная звезда мигнула один раз, и дюжина маленьких искорок статического электричества пробежала по металлической поверхности. Я недовольно поморщился. Я был слишком небрежен, разрешив такому количеству энергии обратиться в статику. А ведь именно об аккуратности я твержу во время уроков моей ученице вот уже на протяжении недели.
Я разрушил круг, наступив одной ногой на меловую черту, и посмотрел на Мыша, который терпеливо сидел, открыв рот в собачьей усмешке. Он присутствовал на некоторых моих уроках, и он был гораздо умнее большинства собак. Насколько умнее, остается неизвестным, но у меня сложилось устойчивое впечатление, что он смеётся с меня.
— Это из-за дождя, — сказал я в свое оправдание.
Мыш чихнул, виляя хвостом.
Я недовольно посмотрел на него. Я не уверен, смог бы я принять то, что моя собака была умнее меня.
Шедший дождь мог бы смыть заклинание с амулета, поэтому я постарался укрыть его так тщательно, как только смог, держась около здания, и прикрывая его рукой. Шляпа бы превосходно подошла для этой цели. Пожалуй, мне стоит приобрести одну.
Я поднял амулет, концентрируясь на заклинании. Он чуть подрагивал на краю цепочки, а потом резким внезапным движением качнулся в сторону дальнего конца улицы.
Я спрятал руку и амулет в рукав плаща и присвистнул, обращаясь к Мышу:
— Она прошла именно по этой улице. И судя по силе отклика, она была очень испугана. Оставила действительно очень глубокий след.
Мыш, сопя, издал грубый звук и направился вниз по улице. Он очень медленно шагал, пригнувшись, казалось, что мокрый мех практически тащится по земле. Я остановился. Когда Мыш отошел от меня на расстояние около двадцати ярдов, из его горла вырвалось низкое, рассерженное рычание. Для меня это послужило поводом удивленно поднять брови. Мыш никогда зря не поднимал тревогу, до тех пор, пока по-настоящему Плохие Парни не оказывались поблизости. Он ускорил скорость и я увеличил свой шаг, чтобы держаться рядом с ним. Я заметил, что, так же как и он начинаю рычать.
Магия это не единственная вещь, которую может испортить сильный дождь. Когда мы пересекли, пустую улицу, Мыш приостановился. Он снова зарычал и оглянулся на меня через плечо. Его хвост поник, а взгляд выражал страдание.
— Я приведу тебя в порядок, — пообещал я ему. Я приподнял часть моего длинного, кожаного плаща посохом, так чтобы удерживать амулет под необходимой для него защитой.
Я выглядел как минимум смешно, когда делал это.
Я собираюсь купить шляпу в ближайшие дни.
Я клянусь.
Поисковое заклинание держалось, и амулет вёл меня вниз по улице, прямо к «Вриглей». Безмолвный стадион смутно вырисовывался вдали, укрытый серым, холодным дождем. Мыш, по-прежнему ведомый чувством долга, перешел с шага на бег. Внезапно он развернулся и свернул на другую улицу. Я остановился и расстегнул пальник, чтобы посоветоваться с амулетом.
Я был слишком занят, стараясь не дать разрушиться заклинанию. Ощущая сырость, холод и неудобство, я забыл прислушиваться к своей паранойе, что дало Каину возможность незаметно возникнуть из ниоткуда и опустить что-то тяжелое на мой многострадальный череп.
В последнюю секунду я повернул голову и дернулся в сторону, поэтому удар пришелся вдоль виска. Затем была вспышка света и мои ноги подкосились. Я успел увидеть, как Каин снова поднимает и замахивается длинным, белым, грязным атлетическим носком. Он положил в него что-то тяжелое и сделал импровизированный кистень.
Мои берда уперлись в муниципальный мусорный бак, и я подставил правую руку между кистенем и лицом. Защитные заклинания на моем плаще конечно хороши, но они предназначены, для того, чтобы защищать меня от огнестрельного оружия и острых, колющих вещей. Кистень обрушился на моё левое предплечье, которое сразу отнялось.
— Так, это ты украл для Брэддока мой бочонок, чтобы его коричневое медово-корицевое пойло победило? Теперь я собираюсь вытащить его из твоей задницы!
И с радостным, безумным выражение лица, Каин снова поднял кистень.
Он сделал ошибку прерываясь даже на такой маленький диалог, как этот. Если бы он ударил меня сразу же он бы, наверное, вырубил меня. Каин раздумывал достаточно долго, для того чтобы я успел собрать свои мысли воедино. Когда он начал замахиваться, я легким взмахом нижней части своего посоха, ударил его прямо по яичкам. Глаза байкера широко отрылись, а рот распахнулся в болезненном, немом крике.
Этими небольшими житейскими вещами ты дорожишь как сокровищем.
Каин пошатнулся и повалился на бок, но один из его парней выскочил из-за его спины и зарядил мне в челюсть. Само собой я, возможно, не обратил бы внимания на это, если бы Каин не позвонил в мои колокола до этого. Я упал на одно колено и попытался сообразить, что же делать дальше. Кто-то в больших мотоциклетных ботинках ударил меня в живот. Я повалился на спину и ответил ударом каблука в колено. Раздался хруст, щелчок и нападавший упал, завывая от боли.
