– Ну да, – неуверенно ответил Чарли. – Иногда.
Билли положил на его подушку помятую фотографию.
– Можешь сказать, что они говорят? – попросил Билли. – Это мои родители.
Чарли пристально посмотрел на фотографию. На карточке стояла под деревом какая-то пара. Женщина из-за своего светлого платья походила на призрак, да и волосы у нее были светлые, почти белые. И она, и мужчина сложили губы в улыбку, но у женщины в глазах застыл страх, а у него – полыхал гнев.
А потом в ушах у Чарли возник голос – да такой, что мальчика пробрал озноб.
Ну же, миссис Гриф, улыбнитесь своему крошке. Неужели это так трудно?
Да! Никаких сомнений! Этот звучный холодный голос ни с каким другим не спутаешь!
А Биллин папа сказал:
Вам это так просто с рук не сойдет.
Поглядите на моего сыночка, мистер Гриф. Правда славный у меня мальчик? Он такой красавчик, мой Манфред. Вот-вот, смотрите ему в глаза. Какие у него черные глазки – как угольки! Верно?
– Как, что-нибудь слышишь? – нетерпеливо прошептал Билли.
Чарли не знал, что и отвечать. Разве можно обрушить весь этот ужас на бедную Биллину голову? Нет, лучше уж я совру, решил Чарли, но соврать не успел, потому что с ним внезапно произошло то, что уже случалось и раньше. Он опять начал слышать чужие мысли!
Мы еще успеем спастись. Мы сбежим. Заберем малыша Билли и уедем куда-нибудь на край света, где им нас не найти. Только бы мальчишка перестал на меня так глядеть! Не глаза, а пропасть!
– Ну? Ну? – забеспокоился Билли.
– Она… – Мысли у Чарли прыгали. – Твоя мама сказала: «Побыстрее, пожалуйста, мне надо вернуться к моему Билли». А твой папа говорит: «Да, мы ни минуты без него не можем! Он у нас такой славный! Из него вырастет выдающийся человек!»
И даже в темноте было видно, как просиял Билли.
– А больше ничего? – робко спросил он.
– Все. Извини.
– А фотограф что-нибудь сказал? Я так и не знаю, кто их снимал.
– Нет-нет, никто больше ничего не говорил. – Чарли бережно отдал Билли помятый снимок.
– Когда-нибудь, – мечтательно произнес Билли, – когда-нибудь меня обязательно усыновят. И у меня опять будут папа и мама, и я тоже буду ездить на выходные домой. Как все. – Вздохнув, он забрался под одеяло и вскоре уснул, спрятав драгоценное фото под подушку.
А вот Чарли долго лежал без сна, таращась в невидимый потолок и ломая голову над тем, что же происходит в академии Блура. Значит, младенцев крадут, дети сами исчезают, а теперь еще и отцы пропадают? Мой собственный папа, оказывается, вовсе не умер – он жив, но сам не знает, кто он. И я тоже не знаю, расстроился Чарли.
– Дядюшка Патон, – прошептал Чарли в темноту, – вот кто мне поможет все выяснить. Готов поклясться, он и так уже знает больше, чем рассказывает.
Еще один день, подумал Чарли, и я буду дома.
Чарли наконец стал проваливаться в сон, и снилась ему куча вопросов, которые надо будет задать дяде.
Выйдя на следующее утро к завтраку, Чарли с величайшим облегчением увидел, что Манфреда за столом нет.
– Он по выходным всегда долго дрыхнет, потому что полночи не спит – у него в окне свечки горят, видно, – приглушенно объяснил Билли.
– А что он делает по ночам? – прошептал Чарли.
– Занимается колдовство-о-ом! – страшным басом пропела Оливия, выразительно выкатив глаза.
А ведь она почти наверняка права, удрученно подумал Чарли.
– Тогда получается – он оставит нас в покое на целое утро? – уточнил он.
– Да-да, – успокоил его Билли. – То есть, конечно, все равно надо идти уроки делать. Там уже учебники приготовлены, и список заданий. Но все равно можно будет болтать и рисовать вволю. Главное – к полудню сделать все задания.
И все трое отправились в Королевскую комнату, где их и впрямь поджидал список заданий – с точки зрения Чарли, одно хуже другого. Он только-только успел продраться сквозь половину из них, как вдруг спохватился:
– Я же обещал, что в половине двенадцатого буду в музыкальной башне! Фиделио придет и подаст мне знак, что перепрятал ящик.
– Ничего, мы тебя прикроем, – бодро заявила Оливия. – Уроки закончил? Нет? Ну, если не успеешь, придешь и спишешь все у меня.
– Спасибо большущее! – обрадовался Чарли. И тут он вспомнил, что не знает, как добраться до музыкальной башни. Ему же не успеть туда к сроку, в этих коридорах триста лет плутать можно. – Фиделио сказал, что ты меня проводишь, но раз ты меня прикрываешь…
– А я тебе карту нарисую. – И Оливия тотчас принялась за дело.
Пока Чарли добивал оставшиеся вопросы, то и дело косясь на часы, Оливия проворно набросала план коридоров, которые вели в музыкальную башню.
– Разберешься? – Она вручила бумажку Чарли.
– Угу. – Чарли внимательно изучал план. – Так. Ага. Мне надо пройти через последнюю дверь в конце холла.
– Точно.
– Уже почти половина, – напомнил Билли.
Чарли вскочил.
– Если кто-нибудь придет, мы скажем, что ты в туалете, – пообещала Оливия.
Чарли осторожно высунул нос в коридор. Ни души. Он помахал друзьям и шмыгнул за дверь.
С помощью набросанного Оливией плана он добрался до холла и помчался к сводчатой маленькой дверце подле главного входа. Сначала Чарли показалось, что старинного вида дверь заперта, и сердце у него упало. Он дернул за большое железное кольцо, служившее дверной ручкой, раз, другой, третий – и дверца наконец поддалась. Чарли вошел в темный коридор и тихонько прикрыл за собой дверь.
«Ой, да я же как раз под комнатой Манфреда!» – сообразив это, Чарли двинулся дальше на цыпочках.
Темный коридор, выложенный каменными плитами, привел его в пустое помещение на первом этаже башни. Тут Чарли увидел ту самую дверь, через которую Билли, должно быть, и впустил котов. Но теперь она была крепка заперта. А прямо напротив двери начиналась винтовая каменная лестница.
Чарли принялся карабкаться наверх, что оказалось не так-то легко – у лестницы не было перил, даже символических. Наконец мальчик очутился в другой пустой комнате, окна которой выходили на площадь перед академией. Чарли выглянул в окно. Фиделио не видать, но, может, ему, Чарли, просто надо забраться повыше, и тогда будет видно лучше? Чарли двинулся дальше, миновал, не останавливаясь, второй этаж и взобрался на третий. Отсюда открывался вид уже на весь город. Утро стояло ясное и холодное, и вдали над многочисленными крышами величественно вздымался собор, и шпиль его сверкал на солнце.
Внизу, по площади, бежали две фигурки. Они миновали фонтан, остановились у подножия башни и замахали. Фиделио! Ага, он и Бенджамина с собой привел.
