Ответив мне укоризненным взглядом, толстяк шумно вздохнул и уныло уточнил у куратора:
– А если лот все-таки сгорел?
– Отрицательный результат тоже результат, – сказал куратор.– Деньги у вас есть, заселяйтесь пока в гостиницу под видом Жаков и Эн. На имя Фарада был забронирован вполне приличный комфортабельный номер. По мере выяснения адресов посетителей аукциона я буду сбрасывать вам их на дисплей, если информации окажется много, вышлем помощников. Особо не жируйте там. Как только первый адрес прояснится – сразу летите и обыскивайте дом до последнего уголка. Все поняли? Отключаюсь.
В повисшей тишине было отчетливо слышно скрежетание ногтей пересмешника о стенки багажного отсека и шумное, виноватое дыхание Третьего.
– Вы это… – осторожно начал он, потупясь.– Простите меня, а? Сам не знаю, с чего вдруг…
– Бес попутал, – подсказал я, прищуриваясь.
– Нет, правда… Пятый, ты же меня с детства знаешь. Чтобы я раньше…
Радостный визг чертовки прервал сеанс глубокого раскаяния.
Третий не успел опомниться, а у него на шее уже висела наша красавица, болтая ногами от избытка чувств и виляя круглым задом:
– Третий! Ты гений! Это будет великолепно!
Отодрав напарницу от толстяка на правах старшего группы, я легонько встряхнул ее, чтобы привести в чувство, и сурово вопросил:
– В чем дело?
Вместо ответа напарница указала пальчиком себе под ноги, где все еще лежали кошели с монетами, о которых мимоходом упомянул куратор.
– Денежки! – взвизгнула она, возбужденно подпрыгивая и целуя меня в нос.– Выданные на служебные расходы и уже списанные денежки! Три кошеля монет! Не подлежащих отчету!
Придвинув к себе копытом ближайший мешок, я огладил его хвостом и заметил:
– А ведь и правда. Кажется, новое задание начинает мне нравиться!
– Поиски воришки – это так долго, – промурлыкала чертовка, мечтательно закатывая глаза.
– И так муторно, – согласился я.– Дней десять придется возиться!
– Большие расходы, – добавила красавица.
– Не просто большие – огромные! – поправил я.
Поза раскаявшегося грешника, в которой застыл несчастный толстяк, начала плавно преображаться в позу недоверчивой радости.
– Так вы больше не сердитесь? – робко спросил он.
– Ты прощен! – величественно сказала Вторая, пристегиваясь, и толстяк расцвел от счастья.
Спустя несколько минут мы уже припарковались на крыше отеля и, наведя необходимый марафет, ступили на ковровую дорожку гостиничного холла.
Судя по встрече, весть о гибели принца сюда еще не дошла, зато дошли слухи о его состоятельности. Услышав имя Фарада, портье засуетился так, что в припадке угодливости чуть не облизал наши ноги. Согнувшись в три погибели и повторяя на манер мантры «добро пожаловать», он, не меняя позы, проводил нас до лестницы, отпер дверь в номер и топтался на коврике до тех пор, пока Вторая не сунула ему в потную ладонь мелкую монетку, а Третий не сопроводил этот щедрый жест легким пинком под зад.
Пристроив кошельки на полочку в аккуратной квадратной прихожей, я приоткрыл ближайшую дверь и одобрительно присвистнул – это была роскошная ванная комната с тремя золочеными умывальниками, мраморной емкостью для лежания впятером, огромным зеркалом во всю стену и множеством хорошеньких цветных бутылочек, выстроившихся рядами на кованых полках.
Наступив копытами на выложенное в центре ванной розовыми бутонами здоровенное сердце, я довольно обошел помещение, убедился, что зловредных домашних водяных не наблюдается, и двинулся к следующей двери.
Это была гардеробная.
Не менее десяти дюжин пустых плечиков свисали рядами с блестящих штанг, ожидая, когда им доверят роскошные костюмы и дорогие платья, а просторные полки для головных уборов легко могли вместить группу любовников самой объемистой комплекции.
Ровно посередине красовалось еще одно цветочное сердце.
– Прямо маньяки какие-то, – высказался Третий, с опаской глядя на уже увядающие цветы.– Что они этим хотят сказать?
– Сам маньяк, – с обычной деликатностью отозвалась Вторая, восторженно озираясь.– Прекрасный номер для новобрачных – чистый, красивый, великолепно обставленный! Хотя тебе, дружок, наверняка больше бы подошло банальное стойло десять на десять.
– Насчет новобрачных ты серьезно? – выпучил глаза толстяк и недоверчиво оглянулся на меня.– Так это просто… отлично!
– Наконец-то дошло, – скептически хмыкнула Вторая уже из следующей комнаты.– Ого! Да это спальня! А кровать какая! Просто мечта!
– Чур, на супружеском ложе сплю я! – быстро выкрикнул я, предвкушая упоительную ночь с прекрасной напарницей.
– Отчего это сразу ты? Могу и я! – окрысился Третий, моментально растеряв обычное дружелюбие.
И мы, как два лося, ломанулись в вожделенный дверной проем.
Лирическое отступление.
Дружеский совет любой особи мужского пола, стремящейся опередить соперника на старте: никогда не пытайтесь пролезть в дверь одновременно с ним. Никогда! Что может быть глупее застрявшего красавца-самца, беспомощно качающего рогами и дергающего недостающими до пола копытами? Только два красавца-самца, качающих рогами и пытающихся разломать дверную коробку, используя вместо инструмента бедро бывшего друга.
Самое гнусное, что предательница Вторая даже не думала прийти на помощь. Из-за бархатного балдахина доносился ритмичный скрип пружин – чертовка развлекалась прыжками в высоту.
Толстяк, как более сильный, освободился первым.
– Кровать моя! – рыкнул он, стремительно прыгая в сторону балдахина.
Скрип прекратился, и полог откинулся.
– Не понимаю, чего это вы так сцепились из-за какой-то кровати? – тяжело дыша после физических упражнений, спросила чертовка, поправляя лиф.– Места хватит всем! Апартаменты обустроены специально для исповедующих многоженство господ, путешествующих всей семьей!
Встав с пола и нетвердой походкой войдя в так называемую спальню, я был вынужден констатировать: она права.
Если отбросить навязчивые цветочные сердечки и обилие позолоты, мы находились в натуральной казарме. Тот факт, что кровать всего одна, значения не имел – ее площадь позволяла играть в прятки не просто полигамной семьей – семьей на семью! Причем среди ворохов думочек, валиков, подушек, покрывал, простыней и толстых перин спрятавшиеся могли ждать, пока их отыщут, долгими часами. Коротко говоря, передо мной предстал не просто номер для многоженцев, а номер для много-много-многоженцев.
– Правда, чудесная спаленка? – расплылась в довольной улыбке чертовка.– Лично мне нравится вот этот уголок, здесь балдахинные кисточки симпатичные. А ты что выбрал, Пятый?
