Женщине и раньше доводилось встречать драконов, хотя и не вполне таких, как это существо, — но тем не менее она вынуждена была признать, что это существо выглядит весьма впечатляюще. До сих пор они «разговаривали» друг с другом, используя магию, и это была их первая встреча во плоти. И все же, несмотря на все попытки в течение полувека скрывать существование этого создания, в разных местах королевства уже возникли легенды о «гигантском бриллиантовом драконе».
Впрочем, женщине было хорошо известно, что это не настоящий дракон. Душа его погибла во время великой битвы, завершившейся в этом зале почти пятьдесят лет назад, и тело, в котором некогда заключался разум Райаты, дочери Руага — возможно, величайшего из всех золотых драконов, — теперь занимало сознание столь же чуждое, сколь и древнее: Аальский Оракул.
Существо заговорило — и от его голоса содрогнулись стены:
— Приветствую тебя, Миранда. Как поживаешь?
— Неплохо, — ответила Миранда. — Дорога от статуи в Малакз Кросс сбивает с толку.
— Так было задумано. Лишь обладающие даром способны пройти ее, и я пожелала, чтобы даже им, каким бы даром они ни обладали, не было известно точное местоположение этого зала.
Миранда кивком выразила согласие:
— Я понимаю. А как поживаешь ты?
— Время подходит. Жар утомляет меня, и с каждым днем я сплю все больше и больше. Скоро я усну долгим сном, предшествующим рождению, а потом закончу этот период существования.
— Да, время подходит. Долго ли еще сможем мы пользоваться твоими советами?
— Уже сейчас будущее для меня неясно и туманно, а моя дочь будет лишена дара в течение первых двадцати лет своей жизни. Так что скоро на пять лет моего предродового сна и двадцать лет ее младенчества вы вновь станете такими, какими были до того, как я пришла в этот мир. Но это не все.
— Что еще?
— Я не вижу многого из того, что я должна была бы видеть; это означает, что грядущие события затрагивают мое собственное будущее, а никому из сущих, даже мне, не дано знать своей собственной судьбы.
Аальский Оракул считался старейшим существом во вселенной; он был древним уже в то время, когда валхеру, восстав, бросили вызов богам, и разразилась Война Хаоса. Подумав об этом, Миранда взглянула на помост позади оракула и, вызвав особое зрение, увидела жизнь, пульсирующую в камне зеленоватым мерцанием. Полюбовавшись им, она спросила:
— Они снова шевелятся?
— Они всегда шевелятся, — сказал Оракул. — Сейчас — больше, чем обычно. И каким-то образом они все еще влияют на тех снаружи, кто восприимчив к их призывам.
«Они» были валхеру, древние существа, известные большинству обитателей этого мира как Повелители Драконов. Связанные силой, превышающей их собственные возможности, они были заточены в камне. Из камня торчал золотой меч с рукояткой слоновой кости. Та, которую звали Мирандой, знала, что когда полвека назад в верхнем городе, Сетаноне, бушевала великая битва, в этом зале происходило не менее гибельное сражение. Удивительное существо, получеловек-полувалхеру, по имени Томас, наследник мантии и силы Ашен-Шугара, Правителя Орлиных Пределов, сражался с бестелесной тварью, принявшей облик его родственника Даркен-Карена, Предводителя Тигров. Одновременно с этим Пуг из Стардока, чародей двух миров, а с ним — Черный Маркое, непревзойденный кудесник, с помощью двух Великих цуранцев, магов из мира, именуемого Келеваном, прилагали все силы, чтобы закрыть разрыв между двумя вселенными. А Райата сражалась с Господином Ужаса, существом из чужого мира, способным выпить жизнь одним прикосновением.
Битва кончилась тем, что валхеру были заключены в камень, Господин Ужаса уничтожен ценой жизни Райаты, а войско лжепророка Мурмандамуса разбито. Ни один воин — ни в королевской армии, ни в войске моредхельских вождей — не знал, за что велась эта война. Ни один из верховных вождей Народов Севера — так назывались черные эльфы и гоблины — не имел понятия о том, что Мурмандамус на самом деле был пантатианским змеиным жрецом, принявшим с помощью магии облик их легендарного предводителя. И только членам королевской фамилии и нескольким самым близким их людям было известно о Камне Жизни и о существовании Оракула.
И вот теперь главный защитник этого Камня, тот, кто составлял магическую и духовную сущность драконихи-прорицательницы, умирал.
— Как это будет происходить? — спросила Миранда.
Дракониха повела головой вправо, где шестеро закутанных в мантии мужчин негромко переговаривались между собой.
— Вот мои супруги-прислужники. Они уже изменяются. — Мужчины откинули капюшоны, и Миранда увидела, какие у них юные, почти детские лица. Дракониха продолжала:
— Когда жар начнет усиливаться, я позову, и окрестные юноши, те, у кого есть дар, откликнутся. Они покинут свои дома и направятся в Малакз Кросс, туда, где стоит статуя, а оттуда я проведу их сюда. Тех, чей дар недостаточен, отошлют обратно, и они подумают, что видели странный сон. Оставшихся подвергнут испытаниям, и те, кто не выдержит их, также будут отосланы. У них не останется воспоминаний о времени, проведенном здесь. А эти шестеро — первые из тех, кто достоин остаться с моей дочерью. — Подошли шесть мужчин постарше и встали рядом с шестью юношами. — А это их учителя. Они соединятся со мной, чтобы создать ту, которая станет моей дочерью. Потом тела их умрут, а души и знания перейдут тем, кто достоин. — Дракониха жестом подозвала еще шестерых мужчин, стоявших на другой стороне зала. — Я надеюсь, что среди призванных мной окажется нужное количество достойных, ибо, когда придет время, те, у кого не будет наследника.., их знание будет потеряно навсегда.
— Вас только двенадцать? — спросила Миранда.
— Если бы Пуг не вытащил нас из нашего гибнущего мира, не осталось бы вообще никого. И если до родов к нам придет тринадцатый достойный ребенок, он тоже станет одним из нас. Если это будет девочка, тогда появится вторая дочь, чтобы прислуживать первой. У нас, аальцев, еще есть надежда на возрождение.
Миранда постаралась скрыть нетерпение. В настоящее время ее заботило совсем другое.
— И потом ты родишь свою дочь?
— Потом мой дух соединится с душами моих супругов-прислужников, мы сольемся в одно сознание — вся память и чувства, все боли и радости, — а потом оно вновь разделится, эти юноши станут нашими сыновьями, и появится моя дочь.
— Новый Оракул?
— Она им будет.
— А чье тело она займет? Я не вижу здесь девочки.
— Мое нынешнее тело обладает волшебными свойствами; оно крепче любого, которое служило Оракулу на моей долгой памяти. Оно будет использовано снова.
— Именно поэтому мы лишимся тебя на двадцать пять лет?
