Глава восьмая. Клуб кастанедовцев
Всё чудесатее и чудесатее…
("Алиса в стране чудес", народный перевод)
На перекрестке у кинотеатра "Украина" пришлось долго, минут пять ждать у светофора в самом центре длинной автомобильной пробки. Воспользовавшись моментом, Яна наскоро чмокнула отца в щеку и выскочила из машины прямо на улицу, не обращая внимания на раздраженный визг клаксонов за спиной. (Благо, движение у них в Городе не настолько оживленное, как, скажем, в мегаполисе. Там бы этот фокус не прошел…) Папа и возразить ничего не успел.
Конечно, не стоило бы его оставлять одного в столь депрессивном состоянии, но Янке стало невтерпеж смирно сидеть на одном месте: все случившееся следовало хорошенечко переварить. Ну не ехать же сейчас домой в таком виде, разобранном по запчастям! Лучше посидеть у воды, успокоиться и разложить мысленно по полочкам: что это было и зачем? Почему вся эта каша заварилась именно вокруг нее с папой? Неужели она сама притянула своим неосторожным желанием?.. Ну кто ей мешал сформулировать как-нибудь поаккуратнее, а не вот так с бухты-барахты, наобум!
До реки Яна не дошла, решила прогуляться и потопала пешком через всю центрально-шоппинговую улицу Суворовскую (горожане в шутку называют ее мини-Дерибассовской). Поглазела на нарядные манекены в витринах модных магазинов, немного постояла возле незнакомых, потрясающе талантливых уличных музыкантов (те играли на саксофонах и еще чем-то духовом). Мелодия была грустная и протяжно-щемящая, как эта осень. "Осенний блюз", — окрестила ее про себя Яна, но поделиться удачной мыслью с музыкантами не рискнула, опять застенчивость одолела…
Неспешным прогулочным шагом она добралась до Художественного музея и вознамерилась было спуститься в Речпорт, а там — ну наконец-то! — и к набережной. Уже мерещилась темная днепровская вода за резными металлическими перилами, потемневшие до черноты охапки водорослей у причала, и ветер доносил порывами знакомый с детства особенный речной дух. Но тут, перекрывая на минуту шум города, мелодично зазвонили старинные часы на ратуше Художественного музея. (Их отремонтировали совсем недавно, Яна до сих не могла привыкнуть к их зычному голосу, всякий раз вздрагивала от неожиданности.)
Вместе со звоном припомнился Мартын, руководитель их Клуба кастанедовцев, да и вся остальная кастанедовская братия с ним заодно. Янка неизвестно отчего подумала, что это знак: не зря же она очутилась по соседству и одновременно пробили часы! Хотя клубным днем у них считается понедельник, вряд ли сегодня кто-нибудь есть… "Пустота и симметрия", как говорят у них в лицее — скорей всего, напорешься на закрытую дверь. Но мысль про Мартына не уходила, с упорством вертелась в голове, и Яна решила на всякий пожарный проверить. (Ещё с прошедшего лета у нее закрепилась привычка никогда не отмахиваться от внезапного желания куда-то пойти и что-нибудь сделать.)
Здание было восемнадцатого века (наверно, самое старинное в Городе), и невероятно, до вычурности красивое: белые колонны в античном стиле, высоченные потолки с рельефной лепкой пастельных тонов, широкие светлые окна… Под ногами уютно поскрипывают деревянные лестничные ступеньки и затертый тысячами ног скользкий, словно отполированный паркет. Закрыв на секунду глаза, Янка с удивительной яркостью представила — или увидела? — важно плывущих по этому паркету надутых чиновников в хвостатых сюртуках, пузатых и неповоротливых, как индюки, и их расфуфыренных упитанных жен. (Ничего себе, трехмерная иллюстрация к чеховскому "Ревизору"!) Самый из них толстый и увешенный разноцветными ленточками-орденами, вроде новогодней елки — это, скорей всего, губернатор…
Вопреки Янкиным опасениям, дверь оказалась незапертой, но из-за нее не доносилось ни единого звука — ни знакомых голосов, ни смеха, ни любимой Мартыном медитативной музыки. "Странно, однако…" — Яна тихонько постучалась и, не дождавшись ответа, бесшумной тенью проскользнула внутрь.
Вот откуда эта тишина!.. Мартын работал с незнакомой Яне новой пациенткой: сидел с закрытыми глазами на стуле посреди комнаты, крепко сцепив перед собой руки, словно молился. Напротив него примостилась женщина средних лет с недовольно поджатыми в ниточку узкими губами, отчего рот становился похожим на длинную щель. Уголки ее губ были очень характерно опущены вниз…
При первом же взгляде на эту вполне приличную, со вкусом одетую мадам Янку пронзила нестерпимая жалость к Мартыну: за свою недолгую практику она успела прекрасно изучить этот типаж. Наверняка Мартыновская дама уже успела побывать на приеме у всех психологов и психотерапевтов вкупе с экстрасенсами да ясновидящими — у них в Городе этого добра больше чем достаточно. А все ради того, чтоб на какой-нибудь элитной светской тусовке небрежно выкинуть козырь из рукава: "Нет, ну вы представляете?.. Была вчера у этого Мартынова, которого все так расхваливают, и ни-че-гошеньки! Выброшенные на ветер деньги. Не знаю, кто еще сможет мне помочь, уже ко всем обращалась, абсолютно ко всем!.." Еще и нездоровый кайф по ходу дела словит — типа, умыла очередного психолога: "Получай, родимый! Мало каши ел, чтоб меня, такую сложную и многогранную, раскусить за один сеанс!.."
Янке внезапно стало стыдно: ничего ведь эта женщина ей плохого не сделала, и слова в поперек не успела сказать, а она уже столько ярлыков понавешивала! Даже если что-то из этих соображений — вдруг, чисто теоретически — правда, то ее, Яну, это никаким боком не касается. Так что будем сидеть в уголке на скрипучем стуле и по-скромному помалкивать в тряпочку…
Уловив ее шебуршание, Олег открыл глаза и молча кивнул в знак приветствия. Выглядел он порядком уставшим — наверно, дело пока не клеилось. Янка воспользовалась паузой и тихонько встала посредине зала, прямо в центре под низкой развесистой люстрой, и поежилась от удовольствия: по всему телу пробежали мурашки, словно от щекочущего теплого душа. Мартын в ответ на ее манипуляции с пониманием улыбнулся: как раз в этом самом месте, слабо отмеченном на полу карандашным крестом, располагался их клубный резервуар с энергией. Выглядел он как толстый, уходящий прямо в потолок серебристо-голубой столб света, на вид настолько плотный и физически реальный, что Яна всякий раз невольно тянулась попробовать: а вдруг там что-нибудь есть?.. Но пальцы неизменно проходили сквозь пустоту.
Разглядела она этот "столб" далеко не сразу, а после того исторического семинара в лесу на летних каникулах — когда, собственно, и начала по-настоящему "видеть". Через неделю Мартын затеял какой-то новый тренинг, но Яна не вынесла из него ровным счетом ничего полезного: битые два часа смотрела не на Олега, а на странное светящееся образование прямо по центру зала. После тренинга специально задержалась до вечера, ходила вокруг невиданного "столба" как привязанная, чесала в затылке и никак не могла сообразить: что же это может быть?..
