Наконец невысокий плотный крепыш, больше похожий на владельца строительной фирмы средней руки, чем на тысячелетнего поклонника Одина, потянулся и отлип от стены. Отряхнул плащик, подошел ко мне.
— Ты сейчас куда?
— В особняк.
— Могу подбросить, мне в ту сторону.
— Буду благодарен.
Сдав тележку подбежавшему кицуне, я уселся в машину и начал трансформацию. Все-таки облик высокого и сильного мужчины имеет свои преимущества, да и привык я к нему. Харальд спокойно наблюдал за перевоплощением, одновременно что-то набирая на экране мобильника.
— Я давно тебя хотел спросить, — не отрываясь от своего занятия, вампир всем корпусом развернулся ко мне — в тебе ведь есть вампирская кровь?
— Возможно.
Я по-прежнему не любил вопросов о своем происхождении, тем более, когда они исходят от столь неоднозначной фигуры. Мне не понравился проявляемый Харальдом интерес. Тот сделал вид, что не заметил сухости ответа, и продолжил:
— А научить трансформации сможешь? При условии, что кое-какие задатки есть?
Признаться, от него такого предложения я не ожидал. Что, и как я могу объяснить? В моем представлении, все очень просто — или ты способен изменять тело, или нет. Тем более, что я отличаюсь в этом плане от окружающих. Создавать новые органы, новый облик сложно, особенно трудно заставить отдельные части организма функционировать как единое целое, так гласит мой личный опыт. У оборотней, например, все иначе. Трансформация волков следует определенной матрице, сломать которую крайне трудно, и со временем матрица усложняется. Оборотень становится сильнее, быстрее регенерирует, появляется иммунитет к магии и серебру. Его организм развивается по заложенной природой программе, которую в лучшем случае можно слегка «подтолкнуть» в нужную сторону специальными тренировками. Как такому научишь? Тем более, мне самому еще многое надо узнать.
Примерно в таком духе я и ответил Харальду.
— Да знаю я все это — поморщился вампир. — Таня на что-то надеется.
Чтож, теперь все стало на свои места. И странные вопросы Харальда, и его интерес к трансформации. Все упиралось в его птенца.
Вампиры редко обращают детей, почти никогда. По разным причинам, перечислять которые не буду. Официального запрета не существовало, однако на мастера, взявшего в птенцы ребенка, смотрели неодобрительно. Если учесть, насколько важна репутация в среде повелителей ночи, не удивительно, что требовалась более чем веская причина для такого поступка. Два с половиной века назад у Харальда причина нашлась.
Подробностями не интересовался, знаю только, зла на своего второго отца Татьяна не таила. Даже после разрыва связи с мастером она, после короткого турне по Европе и Азии, вернулась в Питер, где продолжила изучение доступных ей магических дисциплин. Татьяна страстно жаждала получить возможность изменять свое тело, хотела перестать зависеть от амулетов иллюзий и научиться самостоятельно принимать облик взрослой женщины. Не сказать, что успехов у нее не было, для своего уровня она добилась многого.
К сожалению, восьмичасовой срок пребывания в облике девушки модельной внешности казался ей недостаточным, особенно если учесть, что после каждого «сеанса» она восстанавливала силы дней восемь-десять. Слабая энергетика вампирессы не позволяла чего-либо большего. Надо сказать, дети ночи способны изменять облик в любую сторону, но только высшие могут сделать изменения постоянными. Причем и здесь существовали определенные ограничения, не позволявшие тому же Харальду выполнить заветное желание дочери.
Отношения у нас сложились странные. Татьяна отчаянно завидовала мне, моей способности изменять свою внешность, и эта зависть заставляла ее делать глупости. Она почему-то вбила себе в голову, что я способен научить ее управляться с трансформацией организма, но не хочу этого делать. Вампиресса не один раз просила о помощи, предлагая очень большую, по ее меркам, плату, и всякий раз натыкалась на отказ. Точнее говоря, мы провели несколько попыток, закончившихся плачевно, и я прекратил занятия. Чему я способен ее научить? И как? С каждым отказом девушка приходила во все большую ярость, кажется, постепенно ее желание приобретало форму мании. Становиться объектом преследования со стороны двухсотпятидесятилетнего вампира как-то не хотелось, да и, честно говоря, Татьяну было жаль, но способа помочь ей я не видел.
В особняке мне в последнее время бывать приходилось редко. Старейшина готовилась к приезду Хитрого Носа, проводила «предварительную подготовку» перед закладкой нового дома, и настоятельно просила не нарушать ее планов. Кицуне боялась, что присутствие существа со способностями антимага нарушит тщательно выстраиваемый баланс сил. Поэтому приезжал я в особняк исключительно по приглашению, принимал участие в разных странных ритуалах (обычно в роли столба, вокруг которого старейшина водила хороводы, кропила водичкой и жгла всякую гадость) или служил своеобразным детектором поломок. Иначе говоря, Ступающая Мягко проверяла, выдержит ли созданная ей невидимая сеть мое присутствие, а если выдержит, то как отреагирует. И смогу ли я найти способ преодолеть сигнальные системы незамеченным.
До сей поры удавалось. Должен сказать, пребывание в клане дало колоссальный опыт, причем во всех областях нужного мне знания. Основная цель оставалась невыполненной — где находится Малик, по-прежнему неизвестно. Зато теперь я намного лучше разбирался в скрытом мире иных рас и колдовских тайн, познакомился с неизвестными прежде магическими системами, завел полезные связи. Тот же Звенислав, например, обещал во время пребывания в Москве попытаться разузнать что-либо о моих сородичах (если пропажи магов действительно на их совести), и уговорить мастера города присмотреть за новоявленными мстителями.
Подобное обещание стоит дорого, таким образом Звенислав расплачивался со мной за помощь в поимке его врага. Не знаю, что конкретно поимел мастер Питера от всей этой истории, но в накладе не остался, это точно. Во всяком случае, клан кицуне в качестве компенсации за беспокойство получил какие-то финансовые преференции и шкатулку со свитками, при виде которых у Ступающей Мягко затряслись руки. Впервые видел ее настолько возбужденной, надо полагать, нечто очень ценное. Ну а мне достались глоток крови мастера города, пакет акций крупных европейских компаний и обещание помочь в поиске сородичей.
Петр, мастер вампиров Москвы, был другом, союзником и братом Звенислава. Последнее особенно ценно, ибо означало общего отца-во-крови.
— Харальду туго приходится — прокомментировала Ступающая Мягко, глядя на отъезжающую машину. — Вспышка активности магов, мастер уехал, гастроли Сергея Зверева в городе.
