Какой-то боец с выпученными глазами дергался в тщетных попытках выбраться из сторожевой засидки между деревьями. За его ремень зацепился и держал торчащий изогнутый корень. В принципе, всего то и делов, сдать чуток назад, и выпутаться из коварной деревяшки, но у солдата, очевидно, никогда ранее "древесных аномалий" не видевшего, наступил полный паралич сообразительности. Его напарник наоборот, показал несомненную резвость и ума и ног. Мгновенно оценив соотношение сил и решив, что двое на одного не честно (вот соотношение один к десяти, еще куда ни шло), он на едином духу пробил стену из колючего кустарника и, бросив мешающие ему щит с луком и коротким копьем, исчез в зарослях. Не то к своим пробился, не то сгинул в дебрях в неизвестном направлении.
Марисабель посмотрела на карту-план, — ну так и есть, направляется к месту стоянки. Сейчас поднимет тревогу.
Фишки, изображающие главный отряд Сарганазеллы, задрожали сильнее обычного, и засуетились по столешнице: кто, запрыгивая в седла, отчего фишки слипались и превращались в забавных кентаврообразных уродцев, а кто, выстраиваясь в каре с шатром мага в середине квадрата. Все. Привет, тревога поднята.
Внезапного нападения, этого главного преимущества малых сил, атакующих силы большие, не получилось. Впрочем, д'Аранжа это казалось, нисколько не волновало, он спокойно смотрел, как развиваются события. Может, ничего пока поделать не мог, а может, ничего больше и не требовалось, так как все шло своим чередом. Согласно намеченному им же сценарию.
На экране к застрявшему солдату протянулись две толстые корявые конечности, отдаленно напоминающие сразу и ветви дерева и человеческие руки. Все произошло просто и быстро. Хвощ схватил барахтающегося сорганазельца и, легко подняв в воздух (широкий кожаный ремень при этом лопнул словно нитка), аккуратно свернул ему шею. Больше человек древесного чудища не интересовал, и оно, не замедляя движения, равнодушно уронило его себе под «ноги».
Марисабель хоть и не сомневалась в участи замешкавшегося солдата, но не смогла удержаться от взволнованного восклицания.
Магия д'Аранжа, такая, порой внезапная, а иногда и пугающая, но в целом скорее преисполненная безобидного чудачества, нежели действительно злая, показала свою, оборотную, так сказать, темную сторону. Не ту сдержанную угрозу, более демонстрацию силы, чем ее практическое проявление, в виде черных единорогов или воняющего как сто гнилых помоек, адского пса, а реальную волю к убийству. Безразличную и нерассуждающую, неумолимую словно механизм, смерть. А ведь это было лишь начало.
Вскоре на патруль сорганазельцев наткнулся второй хвощ, а потом, практически одновременно, и третий с четвертым. Но этим повезло меньше. Сумев сманеврировать в густых зарослях, и тем самым ускользнуть от громоздких и неповоротливых древо-воинов, сорганазельцы отступили без потерь. А вот следующий патруль, уходя от надвигавшегося на них гиганта, попал в лапы к еще одному, случайно оказавшемуся рядом и воины погибли практически одновременно. Чудовище просто схватило их за шеи и, взметнув на трехметровую высоту, задушило, ненадолго уподобившись парной виселице. Смотреть на солдат, барахтающихся и отчаянно сражающихся за каждый глоток воздуха, тем более смотреть от лица их бездушного палача, было невыносимо, и Марисабель отвела глаза. Хорошо хоть, что звук зеркалами не передается. Не смотреть на мельтешащую в стороне картинку было можно, но проигнорировать хрип сразу двоих солдат, умирающих на расстоянии вытянутой «руки» от тебя, это едва ли.
Тем временем, с хвощами успели поручкаться еще два патруля, но и здесь проворные коммандос, набираемые по большей части из егерей и, их извечных оппонентов на лесной тропе, браконьеров, сумели ускользнуть. В густых зарослях смелый и ловкий человек имел перед неповоротливым хвощем некоторое преимущество. Не в скорости (на открытом пространстве воин д'Аранжа настиг бы врага в несколько огромных шагов) но в изворотливости могли сорганазельцы найти спасение.
Вернее, казалось, что могли, потому что вечно уворачиваться от неутомимых и вездесущих ветвей-щупальцев было просто нереально. Хвощи же умудрялись перекрывать все пути отступления из такого, пока, редкого, но постепенно все туже затягивающегося кольца.
— На определенных условиях хвощ может передавать часть своих способностей простым деревьям и использовать их материал для увеличения площади охвата, — объяснил д'Аранж. — Старый экземпляр в состоянии, таким образом, поднять на бой целую рощу, которая для любого живого существа становиться непроходимой полосой препятствий. Выбраться почти невозможно.
Впрочем, никто из сарганазельцев и не пытался прорваться, наружу. Все, кто пешком, а кто, вскакивая с разгона на коней, отходили к месту дислокации главных сил, туда, где их ждала помощь колдуна и сослуживцев. Становилось ясно, что на биваке они дадут неведомому противнику бой. Назревала решающая битва.
Какое-то время, как и положено перед бурей, установилась тишина. Зеркала демонстрировали лишь сменяющуюся, покачивающуюся в такт тяжелым шагам панораму леса в разных ракурсах. Фигурки людей неслышно вибрировали на столе, ожидая действий своих двойников, а те, что были привязаны к хвощам, неспешно переползали с места на место. Даже д'Аранж, всегда выдержанный и невозмутимый задержал дыхание, предчувствуя готовую разразиться грозу. Все, что случилось до этого момента, было не более чем разминкой перед матчем. А потом на поляну выбрался первый хвощ, и началось настоящее веселье. Вот только смеющихся лиц заметно было маловато. Попадались все больше испуганные, главным образом разбитые в кровь и изрядно перекошенные.
Может быть, потому что других на поляне в тот день просто не оставалось?
Солдаты эскорта смерти, и даже его командование, до самого последнего момента не знали, с каким противником им предстоит сразиться. Вернувшиеся разведчики были так шокированы, что объяснить толком, с чем встретились, не смогли, и больше переполошили сослуживцев, чем обеспечили их стоящими данными. Показания их значительно различались даже с показаниями напарника, где уж тут говорить о целостной и точной картине происходящего. Единственное в чем сошлись почти все патрульные это в том, что опасность очень большая и очень страшная. А еще что им всем сейчас каюк.
Офицеры быстро поняли, что такого рода доклады не добавят войску храбрости, и паникеров заткнули; отправили в центр каре, почти к самому входу в чародейскую палатку. Здесь им намекнули, что Слэг сейчас очень занят, но, если его разозлить, то все дела может и отложить. Ненадолго. Сами подумайте зачем.
