Момент тишины.
— Начали, — раздался грубый мужской голос, искажённый сопутствующим жужжанием настолько, что опознать его было совершенно невозможно.
Все шесть двойных дверей распахнулись.
Из дверей начали появляться люди в белых мантиях. Мантии полностью скрывали фигуру, а лица под капюшонами дополнительно скрывала белая ткань. Люди в белых мантиях выходили и выходили, заполняя просторный коридор. Их было сложно сосчитать. Вероятно, меньше пятидесяти. Определённо больше тридцати. И каждого окружала синяя дымка.
Сьюзен произнесла несколько Очень Плохих Слов, настолько ужасных, что в любой другой ситуации Гермиона сделала бы ей замечание.
— Сообщение! — с ужасом воскликнула Дафна. — Оно было не от…
— Милисенты Булстроуд? — закончил жужжащий голос. — Нет. Видите ли, мисс Гринграсс, если одна и та же девочка посылает письмо слизеринской почтой каждый раз, когда вы сражаетесь с хулиганами, то довольно скоро кто-то может это заметить. Мы поговорим с ней после того, как закончим с вами.
— Мисс Сьюзен, — голос Гермионы начал дрожать, — можете вы быть настолько «супер», чтобы…
Множество рук вскинули палочки. После серии зелёных слепящих вспышек — массивной волны разбивателей щитов — от синего купола вокруг девочек не осталось и следа, а Сьюзен рухнула на колени, схватившись за голову.
В обоих концах коридора возникли барьеры из непроглядной тьмы. За двойными дверями, насколько могла видеть Гермиона, были только заброшенные классы, из которых совсем-совсем не было выхода.
— Нет, — произнёс мужской жужжащий голос, — она не может. На случай если вы не заметили — вы разозлили довольно много людей, и мы не намерены проигрывать в этот раз. Ну что ж, всем приготовиться стрелять.
Палочки вокруг вновь прицелились, достаточно низко, чтобы не задеть друг друга в случае промаха.
И тут другой мужской голос, искажённый таким же жужжанием, произнёс:
— Хоменум ревелио!
И в тот же миг следующая волна разбивателей щитов и проклятий, выпущенных рефлекторно, полетела во внезапно возникшую фигуру, разбивая щиты, которые было начали формироваться вокруг неё.
Фигура упала на пол. Воцарилась тишина.
— Профессор Снейп? — сказал второй голос. — Это он вмешивался?
На каменном полу без сознания лежал профессор зельеварения Хогвартса. Грязная мантия тоже улеглась, палочка медленно выкатилась из раскрытой руки.
— Нет, — довольно неуверенно сказал первый мужской голос, но потом оживился, — нет, не может быть. Он наверняка услышал, как мы договаривались, и пришёл убедиться, что на этот раз никто не напортачит. Мы разбудим его позднее, извинимся, и он подправит память девчонкам — он профессор, так что сможет это сделать. В любом случае, нужно убедиться, что больше тут действительно никого нет.
— Веритас окулум!
Были произнесены две полных дюжины разных заклинаний, но больше невидимок не обнаружилось. Одно из заклинаний заставило сердце Гермионы сжаться — она узнала заклятье, упомянутое на одной странице с описанием Истинной Мантии Невидимости, оно не отменяло невидимость, но позволяло узнать — есть ли поблизости Мантия или ряд других особых артефактов.
— Девочки? — прошептала Сьюзен, медленно поднимаясь на ноги. Гермиона видела, как они дрожат и подгибаются. — Девочки, простите за мои слова. Если вы готовы попробовать что-нибудь умное и героическое, то действуйте.
— Ах да, — сказала Трейси Дэвис дрожащим голосом. — Чуть не забыла.
И слизеринка, набрав воздуха, крикнула тонким дрожащим голосом:
— Эй, вы все! Вы хотите и мне сделать больно?
— В общем-то, да, — ответил жужжащий голос лидера. — Хотим.
— Я под защитой Гарри Поттера! И любой, кто тронет меня, познает истинную суть Хаоса! Так что, вы меня отпустите? — это должно было прозвучать дерзко, но вышло довольно испуганно.
На несколько секунд стало тихо. Некоторые белые капюшоны повернулись друг к другу, затем снова в сторону девочек.
— Хм… — произнёс жужжащий мужской голос, — хм… нет.
Трейси Дэвис спрятала палочку в мантию.
Медленно, размеренно, она подняла правую руку высоко вверх и соединила большой и средний пальцы.
— Продолжай, — сказал голос.
Трейси Дэвис щёлкнула пальцами.
Повисла длинная, ужасная пауза.
Ничего не случилось.
— Ну, ладно, — начал было голос…
— Акатла, мундатус сум, — голос Трейси стал ещё тоньше и задрожал сильнее. Продолжая тянуть руку вверх, она щёлкнула пальцами второй раз.
Безымянный холодок пробежал по спине Гермионы, озноб страха и дезориентации, как будто под ней закачался пол, намереваясь сбросить её во тьму, лежащую под ним.
— Что она… — послышался жужжащий женский голос.
На бледном лице Трейси была гримаса страха, но с её губ продолжали срываться слова песнопения:
— Мабра, брахоринг, мабра…
В закрытом коридоре поднялся холодный ветер, его тёмное дыхание ласкало лица и касалось рук льдом.
— Стреляем в неё по моей команде! — выкрикнул лидер. — Один, два, три!
Около сорока выкрикнутых заклинаний образовали огромный концентрический массив из сгустков энергии, который залил коридор светом ярче солнца…
…лишь на краткий миг. А затем заряды застряли и исчезли в гранях тёмно-красного восьмиугольника, который появился в воздухе вокруг девочек и через мгновение исчез.
Гермиона видела его. Она видела его, но не могла вообразить. Не могла вообразить чары Щита столь сильные, что могут противостоять целой армии.
А голос Трейси продолжал петь. Он звучал всё громче и уверенней, и её лицо было перекошено, словно она старалась вспомнить что-то очень точно.
— Шаффл, даффл, маззл, мафф
Фиста, виста, миста-кафф.
И все, кто был в коридоре, и героини и хулиганы, почувствовали давящее присутствие чего-то тёмного, покалывание в воздухе, словно что-то росло, росло и росло. Все синие дымки вокруг белых роб, все защитные заклинания исчезли, хотя никакие проклятья в них не попадали. Было ещё несколько вспышек света — заклинаний, выпущенных в отчаянии, но все они потухли налету, как огонь свечи, коснувшийся воды.
Тёмные барьеры в концах коридора растворились как дым под нарастающим давлением. И обнаружилось, что проходы запечатаны плитами тёмного металла, которые были покрыты пятнами, похожими на кровавые.
А Трейси пела:
— Лемаршан, Ламент, Лемаршан.
