В конце концов, школу закрыли, повитухи разъехались, кто куда. А оставшиеся старались не высовываться да потихоньку готовили преемниц. Правда, со сложными случаями справляться так и не научились, операций не делали, использовали бабкины методы и молитвы.
— Так и живём по сей день, — заключила Крелла. — Беднота или сама дома рожает, или приглашает бабок каких из деревень. У кого хоть немного денег есть, стремятся попасть к лекарям. Если на своих двоих потом уходят, говорят, это местные светила постарались. А если выносят… — бабулька пожала плечами. — …на то воля богов.
Я поделилась амбициозными планами по открытию новой школы акушерок и молодых лекарей, чем вызвала у Креллы и Деллы немалое удивление.
— Брось ты эту затею. Прижмут так, что мало не покажется. Лекарская гильдия всегда давит тех, кто отнимает у них деньги. А ты вроде толковая, к тебе люди идти будут. Так этих лекарей, чтоб их, от злости порвёт.
— За меня не волнуйтесь, мамаша, — я отсалютовала вилкой с насаженной на неё картошкой. — У меня стальные… эти самые.
В прошлом мире я не боялась пойти наперекор начальству, с усмешкой слушала, как главврач при всех орал на меня матом, а коллеги за спиной устраивали подлянки. Ничего, и здесь выплыву. Внутри играло желание не только усовершенствовать местную медицину, но и утереть носы зарвавшимся “кхерургам”.
— Тебе сколько лет, дорогуша? — вдруг сощурилась Крелла, внимательно глядя на меня. — Для своего возраста ты слишком самоуверенная. Молодящие зелья пьёшь? Али в заклинаниях дело?
— Мне двадцать четыре, — назвала я истинный возраст Эллен, делая честный-пречестный взгляд.
А она, кстати, права. Моё поведение никак не желает ложиться в нормы этого мира, а живучую натуру Елены Аркадьевны просто так не задавить.
Та лишь хмыкнула.
— Ну-ну.
Когда настало время уходить, мы с Деллой договорились завтра встретиться у меня и вместе съездить в Лихую, чтобы проверить, как идут дела у Милли и малышки Эллен, а также у моих подконтрольных беременных.
Келен вызвался проводить каждую по домам, но мне было идти совсем недолго, поэтому я отказалась.
— Плохая это затея, Эл. Ты слышишь? — возмущался Пискун. — Посмотри, темнота какая, хоть глаз выколи!
Но я наслаждалась каждым неторопливым шагом, дышала ночной прохладой, проникающей в лёгкие. Воздух здесь был совсем иным — пряным от ночных цветов и влажным от росы. Разве в большом перенаселённом городе такое встретишь?
А звёзды? Из-за высоток и постоянной иллюминации их почти нет, тогда как тут бриллиантовая россыпь созвездий такая близкая и яркая, что протяни руку — и коснёшься.
Когда до моего дома оставалось совсем недалеко, в груди неприятно кольнуло. В узком проулке между домами послышался шорох, и дорогу заступила тёмная тень.
— Эй, красавица, — раздался хриплый голос. — Золотишко найдётся?
— Любезный, я тороплюсь, — ответила уверенно, хотя внутри всё заледенело от страха, и даже свежий ночной воздух внезапно показался морозным.
Несмотря на царящую вокруг темноту, я могла различить габариты стоящего передо мной местного гопстопера — высокий, жилистый, не чета мне, неженке. Ещё неизвестно, задумал он пощупать лишь мои карманы или что — то ещё.
Бочком, как краб, я попыталась обойти незнакомца, но тот снова вырос передо мной стеной.
— Куда торопишься, красавица? — спросил вкрадчиво. — А поговорить?
Я судорожно вспоминала, что надо делать в таких случаях. В стрессовом режиме организм выдаёт три реакции: бей, беги, замри. Жаль, что на меня всегда нападал ступор в случае опасности. Есть призрачная надежда на магию, или…
— Куда-куда… в туалет мне срочно надо! — осенило меня. Где — то читала, если напал насильник, надо его отвратить, чтобы сам не захотел иметь с тобой дело. — Не задерживай, любезнейший. И так держусь из последних сил. А ещё меня тошнит, что-то несвежее съела.
В таких случаях надо не думать о гордости. Я бы, может, попыталась откупиться от него побрякушками, но даже тоненького колечка не надела.
А ночной незнакомец вдруг опустил голову и усмехнулся.
— Тогда надо поторопиться, милая, — и более грозно: — Что в чемодане? Деньги, украшения, ценные бумаги?
— Нет у меня ничего такого! — я крепче вцепилась в ручку сундучка. Отдать моё богатство? Вот уж фигушки!
— А если подумать?
— Эл, я сейчас вмешаюсь! — отважно пискнул мохнатый друг.
— Нет! Я не могу тобой рисковать.
Не хватало ещё, чтобы этот криминальный элемент угробил мелкого. У меня и так разрыв сердца чуть не случился, когда пьяный Вель замахнулся на Пискуна.
— Лучше посиди пока и попробуй сконцентрировать мою магию, хотя бы крохи. Вдруг драться придётся?
Пискун взвыл. Конечно, не хотелось доводить до крайностей. А если…
— Ты знаешь, с кем связался? — спросила я строго.
— Ну, давай, удиви меня, букашка, — в тишине улицы зашелестела новая усмешка. Злодей шагнул, заставив попятиться.
— Я магичка. Могу наслать порчу, чесотку, лишай на всё тело, облысение, несварение и импотенцию, — чем больше я говорила, тем больше распалялась и начинала верить в то, что действительно могу всё это сделать.
Грабитель лишь пыхтел, но кожей я чувствовала его раздражение.
— Коснёшься меня, и до конца дней ни одна женщина на тебя не посмотрит!
— Ведьма, говоришь? А у меня есть заговорённый амулет от ведьм! — он выдернул из-под рубахи какую-то подвеску и сжал в кулаке. — А теперь чемодан свой гони или я…
Кажется, у мужика сдали нервы. Не дожидаясь, он выбросил вперёд руку, пытаясь завладеть чемоданчиком.
В груди стало тесно и тяжело дышать. Сердце ухнуло в желудок, а время замедлилось, как в кино.
Свободной рукой я перехватила волосатую кисть, чувствуя напряжённые сухожилия. Вцепилась ногтями и выкрутила наружу. До слуха донёсся сухой хруст…
— Ааа! — заорал мужик.
— Ааа! — завизжала я.
В чьём-то дворе залаяла собака, ей завторила другая, а потом и третья залилась звонким тявканьем.
— Линяем! — скомандовал Пискун.
И я, больше не раздумывая и прижимая к груди своё главное сокровище, прошмыгнула мимо баюкающего кисть грабителя и припустила так, будто за мной гнались все бандиты города.
Кажется, я даже не дышала. Окружающий мир смазался, ветер свистел в ушах, а единственным желанием было оказаться под защитой родных стен.
Пулей залетев в калитку, я увидела, как под ноги упало что-то белое. Бумажка! Вцепившись в неё непослушными пальцами, заскочила в дом и заперлась на все замки. Только после этого упала на диван и попыталась отдышаться. Да уж, моему новому телу не помешают тренировки.
Колени позорно дрожали, но главное, чемоданчик с лекарствами и инструментами, был рядом.
Хлоп! Тиин вернул облик синего комка и закружил по комнате.
— У тебя получилось, Эл! Получилось!
Только сейчас я начала осознавать, что же всё-таки произошло. Я так испугалась, что страх спровоцировал спонтанный выброс магии, а Пискун его ещё и усилил.
У меня закружилась голова, снова появилась резь в глазах. Проведя ладонями по лицу, я выдохнула:
— Ничего себе…
— Эл, кажется, ты сломала ему руку! — мохнатое тельце шлёпнулось на колени. Глазки-бусинки загорелись восторгом.
Кровожадная малявка.
— Тебе не кажется, дружище.
Та лёгкость, с которой мне удалось совладать с чужой грубой рукой, тот противный хруст… Я поёжилась.
Конечно, Пискун говорил, что маги физически сильнее обычных людей, потому что могут укреплять мышцы силой. Но каковы её пределы? Как не перегнуть палку? Так ведь можно и убить.
— Ты отбила у этого нехорошего человека тягу по ночам шляться! Я верил в тебя, Эл. Наши тренировки по раскачке магических способностей приносят пользу! — всё не унимался тиин.
Тут взгляд упал на белеющий на полу клочок бумаги. Подняв его, я жадно вчиталась в строки:
Не все рады вашему присутствию в городе. Будьте осторожны, нейра Эллен, вас попытаются запугать.
