Эскорт, состоявший из части отряда Даулета, тем временем обступил кругом и энергично приветствовал хана и шамана.
— Это хорошо, что страшно. Я скучала по тебе, — Асем взяла Вадима за руку и заглянул ему в глаза. — А ты?
— Я тоже по тебе скучаю.
Разговор между орков заглох, как будто и не начинался.
— Какая гнетущая и многозначительная тишина, — не удержалась от очередной остроты метиска. — Асем, можешь не стараться: мыслей я, конечно, не читаю, но твои эмоции видела даже сквозь овраг.
— Как скажешь, — подруга весело тряхнула в воздухе волосами на манер дроу, затем снова повернулась к человеку. — Я скучала, — повторила она хрипло.
Зачем положила ладонь Вадиму на шею, оттолкнулась от земли и, подпрыгнув, обхватила его ногами, скрещивая пятки у него за спиной.
— Я соскучилась, — тихо шепнула она ему в ухо, положив вторую ладонь хуману на затылок.
— Самое время напомнить некоторым зрителям, что клинок против самострела не метод, — громко заметила дроу. — И кстати, Асем, для кого ты тут так старательно шепчешь? Из всех нас только наш с тобой человек слышит плохо. Ему как раз не шептать, а орать надо. А вот от тех, от кого не надо, ты таким образом точно ничего не скроешь.
— Неожиданно, — серьёзно сказал Вадим, подхватывая совсем не тяжёлую девчонку ладонями под ягодицы и не обращая никакого внимания на ропот её соплеменников.
Как и на некоторые их угрожающие действия.
— Но я тоже очень рад, — продолжил человек перед тем, как губы орчанки закрыли его рот.
— Это же твой мужчина. — Стеклянным голосом прокаркал Хан в сторону тёмной. — Эй, ты что, так и будешь смотреть?! Полукровка, я к тебе обращаюсь!
— А я вообще дроу, — фыркнула Хе. — Как мне сказали твои орки. Любим друг друга мы втроём, правилам моего второго народа не противоречит. Говоря прагматично, сам бог велел. Ермек, если серьёзно: ты сейчас пытаешься переложить на меня ответственность. Твоя дочь делает то, что тебе не нравится; и тебя это пугает. Ты просто растерялся и сейчас пытаешься взять глоткой там, где не хватает твоего ума. Ничего, что откровенно?
— Нужно быть очень смелой, чтобы так разговаривать с ханом Степи, — от отряда отделился один из бойцов ближнего круга Даулета, сжимавший в руке саблю.
— Нужно быть очень трусливым ишаком, чтобы с оружием в руках разговаривать со слабой женщиной, — фыркнула в ответ полукровка. — И кстати, если ты думаешь, что я не знаю, кого вы хотите на ней женить, то это тоже ошибка. Чтоб унаследовать престол… — Она посмотрела на бывшего раба. — Хан, ты же в курсе, что некоторым твоим соплеменникам ты живым не нужен? Деньги на твой выкуп они зажали. Просто они не знали, что у нас есть связные амулеты, благодаря которым мы общались между собой. Так что тебе не на дочь орать надо, а среди народа порядок наводить. А то в следующий раз мы тебя можем и не успеть выкупить.
— Да что они делают! — Ермек, казалось, игнорировал происходящее, не отрывая глаз от непотребства дочери.
Руки Вадима, уберегая ту от падения на землю, по-прежнему крепко сжимали ягодицы Асем.
Сама она, высвободив правую руку, решительно распахнула на себе рубаху, после чего прижалась к хуману голой грудью.
— М-да. Кажется, вечер обещает быть томным, — скептически произнесла метиска в полной тишине, косясь на потянувшихся за оружием орков.
Глава 18
— Орки-мужчины, вам лучше оставаться на местах, — глухо проговорил человек, делая шаг в сторону и назад и отрываясь губами от орчанки. — Я очень не хочу ссориться с роднёй или соплеменниками Асем. Но указывать, что нам делать, я вам не позволю.
— Немедленно отпусти нашу женщину! — прошипели сразу несколько бойцов, подступая ближе и удерживая оружие наизготовку.
Хан, вопреки всему, выглядел на удивление растерянным.
Шаман с необъяснимым любопытством переводил взгляд то на хумана, то на дроу, то на соотечественников.
— Я сейчас одну вещь скажу, только не обижайтесь, — Вадим ссадил Асем на землю и закрыл её и Хе собой.
В следующий момент в его руке появился самострел.
— Какую? — неожиданно подал голос Старик.
— К вам не относится, аға! Хан, к тебе тоже.
Метиска уже предполагала, что последует дальше, потому не сильно удивилась.
— … чтоб голова не качалась. Вашего здесь нет ничего. — Вадим отстраненно, холодно и буднично. — Ещё один шаг — и… Вы поняли. Не буду сквернословить.
— Асем. Немедленно сюда! — резко бросил Ермек, словно проснувшись.
— Ага. Щ-щас. — Кивнула дочь и выбросила вперёд средний палец, оттопыренный от правого кулака.
— Что это значит? — вмешался шаман.
— А вот что, — Хе услужливо продублировала в его сторону кукишем. — Просто так у нас, то есть у вас, а средний палец — у них, у хуманов.
— Приготовиться, — бросил один из орков.
— Ермек, у тебя мозги ещё работают? — абсолютно спокойно спросил человек. — Если да, то я тебя сейчас удивлю.
— Говори. Но не думай, что твоя жизнь либо её альтернатива дальше будет лёгкой. Несмотря на всё, что ты для меня сделал, — сумрачно бросил хан. — После того, что ты сделал с моей дочерью.
— Да ты вначале о себе озаботиться! — возмутился Вадим. — Потом меня стращать будешь. Там, откуда я родом, твоё нынешнее положение называется «потеря управления». Или чуть грубее: пугать ежа голой жопой.
В следующий момент по чувствительным орочьим ушам треснул кувалдой громкий выстрел.
Один из бойцов отряда Даулета через мгновение баюкал отсушеную выстрелом кисть. Два независимых обломка его клинка сиротливо сверкали под ногами.
— Следующий — в лоб, — без эмоций пообещал Вадим. — Стой, где стоишь, мой активный.
— Что есть активный? — с любопытством поинтересовался шаман. — Такого слова раньше не слышал.
— Активный значит энергичный, — проворчал хуман. — Только и этого слова ты тоже наверняка не слышал. Итак, игра. Хан! Я очень удивлён, что ваш народ не придумал её сам! Поскольку именно народу орков сам Аллах велел в неё играть регулярно!
— Аллах — одно из имён Всевышнего, — развлечения ради подала голос метиска из-за спины человека. — Это на всякий случай. Вы же сейчас точно сами об этом спросите.
— Не заговаривай зубы! — донеслось со стороны кочевников.
— Хан. Ни о чём тебя не прошу, но предлагаю: ради всего, что дорого тебе и мне, просто послушай меня полторы минуты.
— Говори.
— Игра такая. — Вадим сделал шаг вперёд, не опуская револьвера (по крайней мере, наедине он эту стрелялку назвал именно так). — Я сейчас буду задавать твоим воинам вопросы, а ты сам будешь слушать их ответы. Слушать надо внимательно, потому что вслух отвечать они не будут.
— Я не умею читать мыслей.
— Я умею, — рядом с хуманом вперёд шагнула Асем. — Старик, подтверди?
Шаман равнодушно перебрал пальцами обеих рук перед собой, соединяя их кончики:
— Человек, продолжай.
— Во-первых, мысли умеет читать его родная дочь. — Кивнул старику Вадим, указывая свободной рукой в сторону Ермека. — И уж она против него не замышляет хотя бы потому, что это только благодаря ей он на свободе. О родной крови промолчу… Во-вторых, аға, ты не откажешься выступить в роли судьи? Жүз у тебя другой, ты здесь единственное лицо, которое не заинтересованное.
— Хватит нагнетать интерес, — хмыкнул шаман. — Говори уже. Всех завёл, даже меня.
— А игра будет такая. Ермек, сейчас следи за запахами своих бойцов. — Хуман подошёл ближе. — Злоумышлял против хана? Да? — он сделал паузу в несколько ударов сердца. — Или нет?
— Интересно, — чуть удивился старик. — А ведь и правда. До чего просто.
— Топаем дальше. — Револьвер упёрся в грудь следующему. — Ты участвовал в заговоре против хана? Да?
Шаман демонстративно потянул воздух ноздрями.
Ермек удивлённо поднял бровь, ожидая продолжения.
— Или нет?
— Шестеро из десятка. — К хуману сзади присоединилось дочь. — Отец не будем тратить времени. Я была среди них достаточно долго, чтобы выучить напамять мысли каждого. Именно поэтому и поехала сюда к тебе к тебе.
