― Нертон, ― внезапно промолвила Серафина. ― На ключе знак отца богов, верно?
― Да, ― подтвердил первосвященник, в то время как Герлон склонил голову и поспешил прочь. ― Вы были внимательны на уроках в храмовой школе.
― Четвёртый храм, тот, что заперт, ― предположил я, и первосвященник кивнул.
― Тот самый, ― тихо ответил он. ― Может быть, вам тоже стоит взглянуть на это.
Раздался стук, брат Джон крикнул: «Войдите!». Дверь открылась, и появился ещё один священник, который выглядел довольно отчаявшимся.
― Её не остановить! ― пожаловался он. ― Для неё это было сильным потрясением, и теперь требуется сон и покой, но она не хочет слушать!
Нам не нужно было спрашивать, кого он имеет в виду, потому что в тот же момент вошла Асела, без усилий оттолкнув священника в сторону.
― Поспать я смогу, когда попаду в чертоги Сольтара, ― сказала она, улыбаясь. Следы её испытания были явными: красные от слёз глаза, в каждой складке лица написана усталость. Если недавно она казалась молодой, то сейчас выглядела значительно старше. ― Так скоро я уже не буду сомневаться в милости богов, ― заметила она. ― Он снял с меня груз отчаяния, страха, ненависти и самых ужасных воспоминаний. И даже больше: он простил мне мои прегрешения. ― Она перевела свой пылающий взгляд на Серафину. ― Мне уже давно не было так хорошо. И если вы действительно необходимо уничтожить проклятого, настолько старого и могущественного, вам понадобится моя помощь.
― Кто вы, дитя моё? ― спросил брат Джон, быстро подав знак священнику, после чего тот закрыл за Аселой дверь.
― Слуга Старой империи, вернувшаяся после долго путешествия. Это всё, что я вам скажу. И я ценю милость, которую только что оказал мне бог. Но сейчас мне слишком многое нужно сделать, и нет времени для отдыха.
― Что ж, ваша помощь не понадобится, поскольку проклятого уже давно нет. Но если хотите, может пойти с нами. Это уже сейчас больше похоже на экскурсию храмовой школы, чем на что-либо ещё. ― Он поднял взгляд, когда дверь открылась. ― Хорошо, Мирча, ты здесь. Тогда в путь.
― Экскурсия? ― сердито спросил брат Мирча. ― Тогда я предпочту поддержать растерянных людей в зале.
Первосвященник вздохнул.
― Это необходимо, Мирча. ― Он взглянул на Герлона, который с сомнением смотрел на Мирчу. ― Кажется, я подвёл вас обоих. Может быть, это возможность всё исправить. А теперь, прошу, следуйте за мной.
Впервые я почувствовал, почему этот человек был первосвященником моего бога, потому что в этой последней просьбе заключалась вся его жизнь, полная веры и знаний. Уверенность, не терпящая противоречий, что он поступает верно.
15. Сова Эринстор
Процессия, шагающая ночью по храмовой площади навстречу тёмному храму, выглядела странной. Чем ближе мы подходили, тем больше его конструкция напоминала мне другой храм, находящийся глубоко под Громовыми горами. Таким же образом были сложены камни в Волчьем храме. Храм отца богов был настолько стар, что на колоннах и арочных камнях были видны следы эрозии.
Тяжёлые двери были покрыты налётом от столетий, а то и тысячелетий. За исключением главного входа, все остальные двери и окна были замурованы тяжёлыми камнями. Ветер надул пыль и землю в каждую щель, и там росла живучая трава, а тут и там даже появились маленькие цветочки ― надежда на наступающее лето. На этом здании лежало спокойствие и бремя старости, впечатлившие меня.
― Вы знаете, сколько лет храму? ― спросил я у первосвященника, когда он рукой очищал замочную скважину в большой двери.
― Он страши, чём всё остальное, ― ответил брат Джон, обеими руками вставляя в скважину большой ключ. ― Тексты в архивах восходят ко временам эльфов, и даже дальше. Когда увидите бога, поймёте сами.
Он попытался повернуть ключ обеими руками, но тот лишь слегка сдвинулся с места, потом раздался громкий скрежет, и ключ застрял.
― Ах, я совсем забыл, ― промолвил Джон, качая головой. ― Я действительно старею. Прошло пятьдесят лет с тех пор, как эту дверь открывали в последний раз, и уже тогда ушло несколько дней на то, чтобы освободить её. Я распоряжусь, чтобы это сделали завтра. ― Он обратился к Мирче и Герлону. ― Я обещаю показать вам то, что вы должны увидеть, но это будет не сегодня.
― Вы позволите помочь? ― вежливо спросила Асела.
― Как?
― Я могу открыть дверь, но не хочу делать это без разрешения. Это ведь дом бога. ― Она сдержано улыбнулась. ― Можно сказать, что я вновь обрела уважение к богам.
― Если думаете, что сможете, тогда вперёд, ― ответил первосвященник.
― Все отойдите. ― Мы последовали её просьбе, и остановились в десяти шагах.
― Достаточно далеко? ― спросил Мирча. ― Или нам взять лошадей?
― Этого будет достаточно, ― ответила Асела и сурово посмотрела на сварливого священника.
Священник открыл было рот, чтобы сказать что-то ещё, но Асела резко подняла руки. Нечто подобное произошло, когда Дезина освобождала от грязи портрет своей матери, но тут случилось немного больше. На мгновение воздух замерцал, как над раскалённым песком пустыни, затем над нами прогремел гром, сорвав с храмовых ворот грязь, песок, пыль, траву и цветы и бросив всё это чуть ли не к нашим ногам. Слетела даже часть зелёного налёта, как будто по священным воротам ударил могучий молот. Пока мы моргали и у нас звенело в ушах, тяжёлый ключ повернулся, словно его направляла невидимая рука, и храмовые ворота распахнулись, с последним глухим стуком ударившись о колонну, ограничившую ход двери.
За этими воротами ничего не было видно, кроме теней и глубочайшей темноты.
― Если вы намеревались скрываться, то делаете это необычным способом, маэстра, ― заметил я, поправляя одежду, которую с меня чуть не сорвал порыв ветра.
― Здесь вы правы, ― ответила она. ― Но я не смогла устоять. ― Она взглянула на брата Мирчу, который стоял перед воротами с открытым ртом. Было поздно, уже за полночь, и на большой площади всего несколько прохожих, но те, что находились поблизости, самое позднее после грома Аселы поняли, что здесь что-то происходит, и подошли.
Также подоспело отделение Быков.
― Кто из вас вызвал гром? ― вежливо спросил сержант, посмотрев на звёздное небо. ― Люди пугаются, когда гром гремит без грозы.
― Я приказал открыть ворота храма, ― объяснил первосвященник, расправляя плечи. ― Но не для того, чтобы остановиться здесь и поболтать, сержант. Но раз вы уже здесь, можете быть полезными. Успокойте людей и позаботьтесь о том, чтобы никто, кроме нас, не входил в храм.
― Да, сэр! ― сказал сержант, низко кланяясь перед священником.
Мы последовали за братом Джоном внутрь. На пороге нам навстречу повеял затхлых, прохладный воздух, смешанный с запахом старого ладана. Я прикоснулся к рукоятке Искоренителя Душ, и у меня появилось представление о зале перед нами, но в тот же момент первосвященник сделал жест рукой, и вокруг возник рассеянный свет, мягкий и без теней, но достаточно яркий, чтобы можно было видеть.
Внутри этого храма всё было выдержано скромнее, чем в храме Сольтара. Большой зал с центральным закрытым куполом, окружённый могучими стенами. В решётке, высеченной из камня, над нашими головами покоились огромные глыбы кварца, сверкающие на свету.
Как и в храмах его детей-богов, статуя всеотца стояла на островке со рвом, который когда-то был наполнен святой водой. Здесь тоже была лестница, у которой не хватало последней ступеньки, а перед лестницей находился большой алтарный камень из розового кварца. В дальней стене была видна тяжёлая дверь с золотой отделкой.
Но статуя бога заставила меня внезапно забыть об окружении.
Существовали религии, которым нравилось изображать своих богов выше, чем они были на самом деле, но это было не в нашем стиле. Астарта, Сольтар и Борон были вырезаны из камня не выше натуральной величины, но это были боги людей. А вот всеотец очевидно нет.
