И только сейчас, после упоминания мужчинами своего семейного дела, и с какой гордостью они – даже не вдаваясь в подробности, но мне и этого хватило многое понять, ― отзывались о нем, невольно задумалась.
И еще раз мысленно разложила по полочкам не только свое детское поведение, но и реальную угрозу.
Свое поведение я теперь могла обосновать так: я просто была обязана встретиться с Айсаром. Со своей парой.
Почему я так решила?
Все просто. К моему легкому удивлению, после встречи с барсом меня перестало тянуть к тому, что так сильно влекло ранее – к альпинизму.
В это сложно поверить, но я уже спокойно и без трепета смотрела на Альтарину и вообще на горы.
Вывод сделать просто.
А угроза?
Сами подумайте – кто знает, что этот содиректор из себя представляет и как он вообще привык вести дела.
Тут даже долго думать не нужно, любой взрослый человек сразу же поймет, о чем идет речь.
Вздохнув, отпила остывший кофе, снова взглянув на брата моего мужчины.
А он красив.
Только не той холодной красотой, коей обладал Айсар. Да и не настолько он был красив для меня, как мой мужчина.
Но чисто с эстетической точки зрения…
Сами посудите.
О мощном телосложении, высоком росте и литых мышцах под тонкой кофтой я уже говорила.
Нет? Ну, так знайте: Бер – он такой.
Большие янтарные глаза, трехдневная щетина, слегка прикрывающая тонкие, но четко очерченные губы. И короткие, немного взъерошенные волосы цвета горького шоколада.
Я так засмотрелась, что не сразу услышала тихое, предостерегающее такое, рычание своего мужчины.
Моргнув, недоуменно посмотрела на насупленного, заледеневшего и ощерившегося Айсара.
Чего это он?
Повела плечом и, тепло ему улыбнувшись, погладила по руке, отчего мой оборотень немного расслабился, повернулась к Бернару, с интересом поглядывающему на меня.
По-детски хлопнув ресничками, мысленно коварно потерла ручки, невинно спросила:
— Бернар, а ты какой оборотень? Медведь, да?
Надо говорить, что после моего вопроса челюсть отпала уже у обоих мужчин?
Ну. нельзя же так, хм, в лоб!
Ну, Лара!
* * *
День третий. Вечер
Как оказалось – я была права.
Ура!
Бернар Бьорн действительно оказался оборотнем – медведем.
Но как же смешно было видеть ошарашенные лица мужчин после моего невинно-наивного вопроса. Это было нечто.
Ха! Коварная Лара.
Но мужчины довольно-таки быстро отошли от шока и взяли себя в руки, а Бер подтвердил мою догадку. При этом почему-то настороженно поглядывая на потемневшего лицом Айсера.
И я даже в тот момент с неудовольствием и легким страхом подумала, что могла спросить что-то такое, чего спрашивать в их зверином мире, по крайней мере, людям, категорически было нельзя.
Но как выяснилось, предначертанные могут спокойно спрашивать, уточнять и так далее, в общем, капать на мозг другим собратьям без страха получить за это всяческие мирские и не только кары.
А причина резко плохого настроения моего мужчины оказалось крайне банальной – ревность.
Ну, не смешно?
Вот и я так им сказала и много раз убедила легкими поцелуями в подбородок моего котика, что ничего такого, крамольного, не имела в виду.
На что мой ирбис пояснил: его ревность, как бы ему ни хотелось, будет к другим самцам до того момента, пока мы не закрепим связь. И на данный момент, когда связь не закреплена, неважно, чем она вызвана – разговором, взглядом или, не дай боги, касанием другого мужчины.
Пусть он хоть тысячу раз брат Айсара.
Без закрепления связи ревности не миновать.
Бер уронил, поделившись, что Айсар еще достойно держится. И даже когти в его сторону не выпустил. Хотя был в своем праве.
Когда я уточнила, что такое это закрепление связи, Айсар слегка смутился и под смешливые фырки брата буркнул, что расскажет мне об этом потом.
Я только пожала плечами и отпила чай, но подавилась, вдруг отчетливо осознав, что за закрепление связи там такое будет.
Кошечки – Божечки.
Да это же… Это же…
Неверяще заглянув в глаза мужчин, покраснела, смутившись еще сильнее, чем Айсар, на этот раз под уже громкий хохот двоих оборотней.
Н-да… Попала ты, Ларка. Попала!
Но с другой стороны. А не этого ли я сама хотела?
Хищно улыбнувшись, послала своему мужчине хитренькую многообещающую улыбочку и отвернулась, когда увидела в его глазах ответное жаркое обещание.
Я говорила, что хана той самой крепости?
О, нет. Там не хана. Не-а. Там полная, безоговорочная капитуляция!
В общем, после сытного и веселого, местами мрачноватого, многообещающего завтрака мы вышли на прогулку, и Бер после недолгих моих уговоров, под возмущенное сопение моего ревнивого котика, таки показал мне свою вторую ипостась.
Господи, мои восторженные вопли, наверное было слышны даже у матушки в Столице.
Это было восхитительно, удивительно, необычно и очень мило.
Бурый мишка!
Нет, ну вы представляете сие чудо?!
Но вот только слишком явные восторги пришлось резко и быстренько прекратить. Пока уж слишком ревнивый, раздраженный и очень даже рычащий ирбис не откусил мне маленький или большой кусочек моей, а скорее всего Беровской, пятой точки.
Вдоволь нарезвившись и извалявшись в снегу, мы усталые и довольные… и да, да, все еще немного ревнивые, вернулись в дом.
Бернар оставаться не захотел, сославшись на какие-то еще вечерние дела, и перед тем как укатить в закат, пообещал завтра с утра прибыть на завтрак.
Покосившись на хмурого Айсара, ледяным острым взглядом провожающего быстро ретировавшегося медведя, тихо хихикнула в кулачок.
«Ага. Да, да. Дела такие дела», — мысленно усмехнулась, прижавшись к напряженному боку своего котико-мужчины. — «Я поняла».
Вернувшись в дом и переодевшись, я скинула маме короткое сообщение, что со мной все в порядке. Я живая. С трепещущим сердцем спустилась в кухню и присела на уже полюбившийся диванчик.
