— Когда нам было по пять лет, и мы вместе воровали медовые кексы?
Сериз улыбнулась, превозмогая боль. — Возьми осколок.
Роуэн завернула камень в обрывок ткани, а затем указала мимо зарослей на проход среди деревьев. — Флюгер отмечает тропу, по которой мы пришли. Она должна вывести нас обратно к мостам.
Они отправились в путь. Кадо шёл рядом с единорогом, поддерживая Сериз в седле. Уилл и Роуэн ехали позади, намереваясь отделиться, как только они достигнут развилки. Но тропа вела их прямо до самого луга у речной отмели с двумя мостами. На противоположном берегу курган с парой обелисков отмечал поляну, откуда они пришли, хотя с такого расстояния Роуэн не могла разглядеть портал. Солнце почти опустилось к горизонту, отбрасывая последние лучи им в лицо. Их слепящий свет скрыл Кадо и Сериз, когда те поспешили к мосту. Уилл смотрел им вслед, вцепившись в поводья побелевшими от напряжения пальцами.
— Нет времени наблюдать, как они пересекают мост, — развернув лошадь, Роуэн направилась обратно к заросшему городу. Небо на востоке уже потемнело, и в вышине показались первые бледные ночные звёзды. — Нам остаётся только верить в то, что они доберутся до портала раньше, чем он закроется. Прямо сейчас мы должны отыскать путь в амфитеатр, пока охота ещё не выехала. Гляди! — в воздухе извивался и подрагивал крошечный огонёк. — Вон там пламя.
Уилл хохотнул.
— Что смешного? — спросила Роуэн.
Он обнажил охотничий тесак. — Это было приторочено к котомке Эловен. Полезная штуковина. Как там она говорила? Сердце Дебрей — это лабиринт тропинок, постоянно меняющих направление. Давай-ка вернёмся на тропу. Я примерно помню, сколько нужно ехать отсюда до развилки. Если путь не проявится, мы сами прорубим себе дорогу.
Они нырнули под сень деревьев. Из-за сгустившихся сумерек тропу под ногами было едва видно, и лошади, несмотря на идеальное послушание и твёрдую поступь, двигались вперёд с явной опаской. Уилл откопал в своей котомке походный фонарь и зажёг его. Зыбкий свет устлал тропу продолговатыми силуэтами. Отколотые руки забытых статуй превратились в цепкие лапы великанов, но это были всего лишь тени.
— Вот она, развилка! — крикнул Уилл.
Они пришпорили лошадей, только чтобы через миг разочарованно натянуть поводья. Череп дракона мерцал в темноте, словно его натёрли фосфором. Но его широко раскрытые челюсти теперь сомкнулись. Насквозь было не пройти.
Уилл поудобнее перехватил тесак. — Я сделаю нам просеку в обход…
— Погоди, — оборвала его сестра. — Ты это слышишь?
Низкий гул постепенно нарастал, пока от него не начала дрожать земля. Лошади сошли с тропы, испуганно прижав уши. Из леса донеслись треск и шуршание бегущего зверя. Звуки приближались, становясь громче, а затем послышались справа от них. Не сбавляя скорости, зверь сверкнул ветвистыми рогами и скрылся из виду, устремившись к реке.
То был олень, спасающий свою жизнь.
С визгливым скрежещущим стоном проржавевших петель челюсти дракона хрустнули и начали раскрываться, всё шире и шире. Внутри разинутой пасти не было видно ни тропы, ни мощёной пощади, заросшей розами, ни каменного амфитеатра, ни огня, зажжённого в вышине. Среди беспорядочного движения мерцали вспышки света, словно волшебные ленты пламени разрывались на части и засасывались в ненасытную утробу смерти.
Из темноты прорвался зов охотничьего рожка, столь звонкий и чистый, что от этой красоты на глазах Роуэн навернулись слёзы, хотя она не могла объяснить, в чём их причина. Подул горячий ветер, за которым последовала волна зимней стужи. Внезапно они очутились посреди свирепой бури, рвущейся им навстречу.
Только это была вовсе не буря.
Из драконьего черепа хлынула охота. Мимо них, тесня друг друга, проносились эльфийские всадники и их скакуны, кони о восьми ногах, двухголовые козлы, огромные кошки с рогами, венчавшими их гладкие лбы, извивающиеся змеи с сотней глаз, бесшумные химеры на куриных лапах и блеющие бараны размером с ломовую лошадь. Чёрные псы с жутко горящими глазами захлёбывались звонким лаем, и, хотя один или два из них повернули чуткие носы в сторону близнецов, никто не замедлил бег.
Королева Айяра проскакала мимо них на великолепном чалом жеребце рядом со своей двоюродной сестрой Эльфрой, оседлавшей пятнистого оленя. Они заливались дерзким и радостным хохотом. Хотя Роуэн и Уилл звали Айяру, а Роуэн вдобавок выкрикнула имя Эльфры, эльфийки не обратили на них никакого внимания. С тем же успехом Роуэн и Уилл могли быть привидениями.
Буря унеслась прочь. Снег, кружась, падал на них, покрывая тропу искрящимся порошком. Ветер прекратился. Шум стих. Из драконьей пасти не спеша вышла одинокая фигура, уравновесив на левой ладони сферу, сплетённую из тонких гибких стеблей. Внутри сферы метались огоньки.
— И как вы только умудрились выбраться из клетки? — Око выглядел скорее довольным, чем рассерженным. — Впрочем, неважно. Я удаляюсь, чтобы насладиться славной охотой. И войной, которую спровоцирует её кровавый исход.
Он подбросил сферу в воздух одновременно с тем, как Уилл швырнул льдом, а Роуэн метнула в него дротик, заряженный молнией. Вместо Око оружие поразило сферу, из которой, возмущённо жужжа крылышками, вылетели крохотные голубые феи. Они принялись тыкать и колоть лошадей миниатюрными копьями и сделанными из шипов стрелами. Близнецам стоило огромных усилий сдержать перепуганных животных. К тому времени, как рой, пронзительно вереща, улетел вслед за охотой, Око исчез. Двойняшки остались в одиночестве на опустевшей тропе посреди заброшенных развалин Ночи солнцеворота.
14.
Вдалеке раздался исступлённый вой.
— Это Гаррук! — Уилл покрутил головой, пытаясь понять, откуда доносится звук.
— Вспомни, что было, когда мы просили Гаррука о помощи в прошлый раз.
— Он сказал, что собирается выследить и убить Око.
Роуэн уставилась на него, приоткрыв рот, а затем сказала: — Да, точно.
— Если олень побежит по мосту, — а что его остановит? — тогда и охота должна будет пересечь реку, а значит, что и Око должен будет пересечь реку, а значит, Гарруку тоже придётся пересечь реку. Найдём Гаррука, и он приведёт нас к охоте.
К счастью, походный фонарь не пострадал во время потасовки. Но когда они добрались до луга, потребность в его свете отпала. Огромная выпуклая луна, больше, чем любая полная луна, когда-либо виденная Уиллом, светила так ярко, что можно было разглядеть каждый цветок на лугу и проследить за движением каждой струи в речном потоке. Охотник стоял по колено в воде, схватившись за голову, а его тело содрогалось от выпущенной на волю скверны. Гниль покинула его вены и теперь, похоже, пожирала его изнутри.
— Что, если тот осколок защищал его? — сказал Уилл. — Что, если лучше было оставить его внутри? Проклятье скоро съест его заживо.
— Мы этого не знали, и сейчас уже ничего не поделаешь, — нетерпеливо ответила Роуэн. — Не знаю, как долго он ещё протянет. Если он не может преследовать охоту, придётся попробовать нам самим. Мы обязаны спасти Отца.
Она поскакала к мосту, ожидая, что Уилл последует за ней. Разумеется, она была права, и всё же плотный комок гнева и угрызений совести впился ему под рёбра, словно усаженная шипами палица. Тёмные ундины встали против течения, чтобы держаться рядом с Гарруком, дожидаясь шанса утянуть его под воду. Охотник бессильно опустился на колени на мелководье и заревел от боли, борясь с проклятьем.
Сильная рябь плеснула о берег. Ундины нырнули, скрывшись из виду. Из глубины в туче брызг, сплошь покрывших его бронированную спину, выскочило чудовище размером с повозку. У него было по меньшей мере шесть разинутых ртов. Сомкнув вокруг Гаррука самые крупные челюсти, оно поволокло его в быстрину. Сопротивляясь, гигант сцепился с чудовищем, и вдвоём они покатились по отмели.
Уилл спешился и побежал к ним с мечом наголо. От моста Роуэн крикнула ему вслед: — Стой! Это бесполезно! Он убьёт тебя, как убил Дюжего!
