стремительно понеслось на мусорщика, но Чуви в самый последний момент удалось увернуться. Но за одним ядром полетело второе, а потом и третье. Мусорщик легко, двигаясь зигзагом, уходил от снарядов. Чуви, не отрывая взгляда от гиганта, зашёл с фланга. Когда он поравнялся с колоссом, тот вновь направил на него изменённую руку и выстрелил, но совершенно иным снарядом. Пролетев полпути, он взорвался и во все стороны полетело множество дробей. Чуви остановился и со всей силой ударил об землю правой рукой. Оттуда, разрывая цементный пол, стремительно выросли покрытые ломаными лезвиями зубья, поднимая по пути очередное облако пыли. Большинство дробей стёрлись в пыль, столкнувшись с цементными клыками, но некоторые зубьям всё-таки удалось достать Фебоса. Они не навредили ему, но гигант потерял равновесие и повалился назад. Стена за ним со страшным скрипом прогнулась. Колосс ещё не успел даже попытаться подняться, как из взвеси вынырнул Чуви с глазами навыкат и с безумной улыбкой на окровавленном лице. Последняя атака статуи для мусорщика тоже прошла не без последствий: на правой щеке зиял длинный и тонкий шрам, часть уха оторвало. Струйки крови стекали с подбородка, с левого предплечья и ещё с нескольких мест на теле. При этом от мусорщика исходила странная алая дымка.
Чуви резво и высоко подпрыгнул, закрутился и со всей силой врезался ногами в плоский живот колосса. Раздался глухой и мощный звук, и в брюхе образовалась сквозная дыра. Статуя попыталась приподняться, но металлическая плоть истошно затрещала и переломилась пополам. Колоссу пришлось упереться руками в пол, чтобы не упасть. Чуви, меж тем, отпрыгнул назад, стал на четвереньки, пригнулся к земле и вновь устремился на врага, оставляя за собой глубокую вмятину в полу и шлейф из кровавого пара.
Истукан, всё такой же безмолвный и безэмоциональный, лишившись возможности двигаться, вдруг поднял голову. Она исказилась в уродующей её безумной гримасе, и колосс широко разинул рот. Из пасти вырвалась струя расплавленного металла. Чуви резко остановился, направил правую руку в сторону и сжал и разжал кулак. Его отбросило вбок, в тот самый момент, когда жидкий металл ударил в то место, где он только что стоял. Струя, продолжая свой путь до противоположной стены, поднялась до самого потолка, прожигая и плавя всё на своём пути.
Чуви, пролетев несколько метров, ловко перевернулся в воздухе и приземлился на четвереньки. Он поднялся и в отблесках начавшегося пожара стало ясно: струе удалось достать его. Половину лица мусорщика обожгло до кости, но Чуви будто бы не почувствовал боли и будто был безумен. Целая часть лица светилась от счастья, а в глазах отражалось непомерная жадность.
Колосс повернул голову в сторону Чуви и вновь выстрелил расплавленным металлом. Мусорщик произвёл быстрое и сложное движение пальцами левой руки и перед ним из — под земли вырос огромный куб из чёрного тусклого вещества. Струя, столкнувшись с ним, была беззвучно поглощена. Чуви встал в боевую стойку и нанёс быстрый удар правой рукой по кубу. Барьер завибрировал, зычно зазвенел и выстрелил той же струёй металла, но раза в два мощнее. Она устремилась в обратном направлении, прямо в озлобленную голову истукана. Голова взорвалась, и стена за статуей обвалилось. Цех от множества повреждений будто бы трещал по швам, но каким-то чудом всё ещё стоял на месте, а пожар, ещё не начавшись, по какой-то таинственной причине, потух.
Грудь великана вздулась, вытянулась и лопнула, выпуская на белый свет озлобленного, безумного от страха, но всё ещё целого Фебоса. Он неловко упал не землю. Неприятный звук зразу выдал, что при падении прометеец повредил себе ногу. Найдя в себе силы подняться, тяжело дыша, Фебос злобно посмотрел на Чуви. Тот, широко расправив руки и улыбаясь, направился к врагу. Он шёл небрежно, всё ещё испуская то тут, то там, странный красный пар. Та часть лица, что была сильно обожжена, была полностью им покрыта.
— А в итоге вышло недурно, малыш. Ты меня повеселил, даже заставил чуть попотеть, — издевался Чуви над Фебосом.
Тот ничего не ответил. Он не спускал злобного взгляда с мусорщика и, прихрамывая, старался спиной уйти подальше от врага.
— Ты молодец, — продолжал Чуви, будто бы не замечая движений врага. — Догадался, что я могу поглощать лишь энергетические атаки, а обычные мне могут навредить? Но, увы, этого мало, чтобы победить меня, милый мой мальчик.
— Я тебе не милый мальчик! — взревел Фебос. Он направил на мусорщика дуло почерневшего протеза и выстрелив из него. Чуви легко и небрежно уклонился от сгустка энергии и немедля пришёл в движение. Фебос даже не успел, как следует выдохнуть, когда мусорщик появился прямо перед ним. Вблизи лицо Чуви было ещё более пугающим. Он подумал, что мусорщик вновь ударит его правой рукой, но тот вместо этого схватил его за шею и нанёс сильный, но обычный удар левой рукой по лицу. Нос был сломан, помутилось в глазах, рот быстро заполнился горячей кровью, а голова вот-вот должна была разорваться на куски от силы удара и нехватки кислорода, так как Чуви ещё сильнее сдавил прометейцу шею. И только Фебос подумал о том, что он уже не жилец, как мусорщик отпустил его. Прометеец с трудом, глубоко и хрипло, вздохнул и всем телом упал навзничь. Воздух, что он так жадно поймал ранее, болезненно вырвался обратно. Он почти ничего не соображал, но с трудом понял, что мусорщик схватил его за ноги и начал его со всей силы раскручивать. Фебос перестал понимать, где он. Когда всё вокруг него превратилось в одно цветное пятно, Чуви отпустил руки, отправив Фебоса в полёт. Он улетел к тому самому заветному выходу, который сейчас был полностью завален рухнувшими перекрытиями крыши, глухо ударился всем телом, чуть не угодив в новообразовавшийся завал, и потерял сознание.
Дэвид, молча наблюдавший за всем этим, не волновало, что здание могло вот-вот рухнуть, а пожар новь вспыхнет. Внутреннее чутьё ему подсказывало, что те высокие люди в респираторах, не позволят этому случиться. По крайней мере, там, где находился он и бедный мальчишка, что по-прежнему лежал без сознания. Что его действительно волновало, по-прежнему волновало, так это то, что же он тут забыл? Что он теперь должен показать, когда этот Фебос теперь полуживой? Кроме прочего, в его голове всплыли почти уже забытые мрачные мысли.
Его всегда притесняла та ответственность, что без его воли возложил в него когда-то отец, но так ничего конкретно не объяснив. Дэвид ненавидел его всею душой за это и не только. Почему он не помнит,
