– Ты что-то чувствуешь? – быстро спросила Соня.
– Не знаю, – странно растягивая слова, ответил Кевин и снова повернулся к противоположному берегу. – Маятно мне как-то, неспокойно… А я привык доверять таким ощущениям.
Лючия бросила на меня встревоженный взгляд. Я едва заметно успокаивающе кивнул ей и подошел к Соне.
– Соня, – тихо произнес я. – У меня к тебе будет одна просьба личного плана…
– Хочешь выдернуть отсюда свою чернявую подружку? – с неожиданной злостью осведомилась она.
– Зачем ты так? – прошептал я. – Я сделал бы это сам, но не смогу, а она… Она боится.
Соня бросила на Лючию косой взгляд и махнула рукой.
– Ладно уж… Только следи за ней сам, я нянчиться с этой Карменситой не намерена. Сам сообразишь, когда нужно будет подвести ее ко мне.
– Не хотелось бы прерывать вашу дискуссию, – вмешался неожиданно подошедший Роббер, который еще мгновение назад лежал поодаль на песке, – но нам нужно кое-что обсудить. Причем, желательно без посторонних ушей.
Мы насторожились и, быстро переглянувшись, отошли поближе к воде, где уже стоял Кевин. Заинтересовавшись нашими маневрами, к нам двинулась Беата, Соня махнула рукой Кристиану.
– Что происходит? – прошипела Беата, когда мы собрались все вместе. – Филипп итак на нас смотрит волком. Что вы задумали?
– Ничего особенного, – тихо ответил Роббер. – Я просто хочу узнать: что мы будем делать, если медузы окажутся нам не по зубам?
– Уходим, – не задумываясь, ответила Соня.
– А куда? – резонно поинтересовался Роббер. – Бросаемся врассыпную или все прыгаем в Перекресток?
– В Перекресток прыгать сразу нельзя, – отмела предложение Беата. – Ты прав, неизвестно с чем мы имеем дело. Нужно прыгать в уже известные нам осколочные миры, закрывая за собой порталы. Осколочных миров не жалко. Кто знает, может быть, медузы способны следовать за нами.
– Значит мы должны улепетывать врассыпную, – подытожил Кристиан. – Я хотел было предложить, чтобы ты и Соня вели нас. Ну, там, сами понимаете, разница во времени и все такое… Но, пожалуй, ты права, так будет безопаснее.
– А что делать с ними? – хмуро спросила Соня. – Если мы не сможем справиться с медузами… а я подозреваю, что мы не справимся.
– Скольких ты сможешь увести с собой? – нервно спросила Беата. Соня выразительно пожала плечами.
– Ну, троих-четверых за раз. Пять с большим трудом и при тщательно выбранном маршруте, без спешки. Но это в идеале. Мы же не знаем, какие тут будут условия. Если придется уходить в спешке, я утащу за собой пару человек, причем одно место уже занято…
Соня демонстративно скосила глаза на Лючию, которая прислушивалась к нашим разговорам, не решаясь подойти ближе.
– Я смогу увести с собой при тех же условиях человек десять-пятнадцать, – задумчиво произнесла Беата. – А нас гораздо больше. А еще лагерь повстанцев… или как там они себя называют…
– Еще и города есть, – зло прошипел Роббер. – А там тысячи людей. Мы оставим их умирать?
– А что ты предлагаешь? – почти выкрикнула Беата. – Ты сможешь вытащить отсюда хоть одного человека? Нет? Вот и молчи! Мы с Соней уведем всех, кого сможем, но мы не всемогущи! Мне очень жаль, что так случилось с твоей женой, но я не могу совершить невозможного. Как-нибудь на досуге я расскажу тебе, сколько сил нужно потратить, чтобы увести за собой хоть одного человека…
– Прекратите, – прервал Кевин. – Беата права. Мы не сможем спасти всех.
– А их? – нервно повторила Соня. – Что делать с ними?
Мы одновременно обернулись. Солдаты, как то стихийно вернувшиеся в лагерь во главе с Филиппом, не слонялись по берегу, не готовили оружие, а смотрели на нас немигающими взорами. У многих в глазах была тревога, у других страх. Хосе смотрел с откровенной враждебностью. Но на некоторых лицах явно горела нешуточная надежда. Лючия уставилась на меня светящимися глазами, не двигаясь, словно статуя, хотя ее просто колотило от волнения.
– Надо им сказать, – тусклым, безжизненным голосом произнесла Беата.
– Кто скажет? – так же невыразительно осведомилась Соня, не проявляя ни малейшего энтузиазма.
– Я скажу, – махнула рукой Беата и побрела к взволнованным солдатам, странно горбясь, сразу постарев на несколько лет. Мы молчали, глядя как Беата, опустив голову, что-то бубнит себе под нос. Филипп мрачнел все больше и больше, отрицательно качая головой. Беата, прижав руки к груди, взволнованно объясняла ему, что мы не боги и возможно решить проблему не сможем. До нас долетали только отдельные слова, но нам этого хватало, чтобы, не отрываясь наблюдать за этой сценой. Только Кевин, зябко ежась, то и дело оборачивался на противоположный берег, зорко оглядывая его светящимися глазами.
Наконец Беата, раздраженно махнув рукой, пошла к нам, увязая в песке. Лицо ее было злым, лоб перерезала глубокая морщина.
– Они не хотят, представляете? – возмущенно прошипела она. – Филипп говорит, что они – солдаты и лучше падут за свою родину, чем побегут от врага, пусть даже непонятного и смертельно опасного. А солдаты побоялись ему возразить. Он бы расстрелял за такие изменнические речи без суда и следствия. Чертов фанатик…
Кевин снова перевел глаза на реку.
– Мы, по крайней мере, предложили им, – сказал он. – Давайте успокоимся и подождем. У меня такое чувство, что сегодняшняя ночка будет очень жаркой.
– Мне тоже так кажется, – нервно сказал Кристиан. – Я поначалу думал, что просто Кевин на меня так действует, и я просто перенервничал, но сейчас мне как-то не по себе… Мурашки бегают, и с той стороны как будто идет что-то опасное и голодное… И чем темнее становится, тем это чувство усиливается…
– Может, все-таки нервишки? – усомнился Роббер. – Я ничего такого не чувствую.
– И я, – мотнула головой Соня. Беата подошла к Кевину и уставилась на противоположный берег. Она долго не шевелилась, и даже, кажется, не моргала.
– Они правы, – сказала она и как-то странно посмотрела на Кристиана. – Оттуда действительно идет что-то страшное. Кристиан немедленно выкатил грудь, всем своим видом показывая, мол, я же говорил…
Ночь надвигалась стремительно. Мы сидели у слабого костерка на валявшемся у воды бревне и молчали, то и дело отмахиваясь от кровососущей мошкары. Разговор не клеился. Лючия присела рядом и неподвижно смотрела на остывающие угли. И хотя она старалась не показывать виду, от нее веяло лихорадочным волнением и страхом. Я осторожно сжал ее узкую маленькую ладонь, и Лючия дернулась, как от электрического удара.
– Вы правда можете перемещаться из мира в мир? – тихо спросила она. Я кивнул. – И много миров ты видел?
– Много, – ответил я. – Ты знаешь, они все такие разные, и каждый прекрасен по-своему. Я потом тебе покажу одно замечательное место. Там тихо, спокойно, вокруг цветы, а на клумбах цветут синие розы. Там никогда ничего не происходит. Идеальное место для романтических свиданий.
