Они переползли к вентиляционному колодцу, про затмение уже не вспоминалось. Крики и иные звуки опасного характера продолжали доноситься снизу. Постепенно всё замолкало. Становилось тихо. Изредка перекрикивались серые на непонятном языке. Это был явно какой-то малоизвестный или может шифрованный язык, отдалённо напоминавший смесь немецкого и какого-то скандинавского. Арвинг уверенно сказал, что это точно не норвежский.
Спустя час город затих окончательно. На предложение Кристины попробовать вернуться в квартиру Арвинг согласился, и они осторожно спустились. Внизу в подъезде были слышны голоса людей, которые обсуждали случившееся. По обрывкам фраз стало ясно, что напали на них вовсе и не люди. Решив всё узнать из первых уст, Арвинг с Кристиной спустились в самый низ. Парадная, хоть и не отличалась шириной или простором, была забита. Некоторые расположились на лестнице на первых двух этажах. Друзья подошли к мужчине, который сидел, обхватив себя руками, и нервно покачивался. Он был не стар — лет сорок, одет просто, ничем не примечательная внешность.
— Простите. Что там было, мы видели с крыши, но ничего не разглядели толком.
— А? — Мужчина вышел из ступора, по виду было ясно, что всё сказанное ими он пропустил мимо ушей.
— Что там было? — Повторила Кристина.
— Чёрт знает что… налетели какие-то… в кольчугах, с копьями… Здоровые, кожа серая, морды страшные… Прям как орки какие-то, ей-богу.
— Орки?
— Да шут их знает кто они? Не люди. Я таких не видел, не бывает таких. Да и что это? С копьями да бердышами? Сейчас кто так нападает? Не в каменном же веке! — Мужчина потряс головой. — Согнали вон всех внутрь, сказали ждать. А чего? Сколько?
— Орки по-русски говорят?
— Да не орки они! — Всплеснул мужчина руками. — Привязались к слову. Не знаю я! А по нашему пару слов знают только. Остальное по-своему, как собаки гавкают. Одно слово… — Он поглядел на пару и не стал называть это самое «одно слово».
— Нам показалось, они убили одного че…
— Одного?! Вам показалось. — Недобро усмехнулся тот. — Они убивали всех, кто отказался подчиниться. Пока меня гнали сюда с этими, — кивок вниз, — я видал, как они изрубили наряд милиции. Когда-нибудь видели, как кровь хлещет из перерубленной шеи?..
Арвинг и Кристина переглянулись. Чуть ниже по лестнице сидело ещё несколько человек, они слушали их диалог, затаив дыхание и всякий раз поглядывая вниз.
— А вот я теперь видел. — Продолжил разговор мужчина, отвернувшись к стене. Кажется, из глаз его потекли слёзы, голос начал срываться. Он постарался это скрыть, но не получилось, и он закрыл лицо руками.
— На нас напали явно не люди. Это что-то из ряда вон… — Прошептала женщина сидящая чуть ниже.
— Они просто загнали всех сюда?
— Они все первые этажи забили людьми. В магазины сгоняли, в ателье — куда угодно, они просто вычищали улицы.
— Зачем? — Не подумав, спросил Арвинг.
— Откуда мы знаем? Эти уроды нам сказали ждать. И всё.
— Спрашивать не пытались? Мало ли…
— Пытался один парень узнать, что к чему — ему сломали руку. Слышите стоны? Это он.
— Ладно. — Покачал головой Арвинг. — Будем ждать.
Он кивнул Кристине, намекая, что им нужно подняться в квартиру.
Войдя, он сел на первую попавшуюся мебель.
— Так. Это что ж такое?! На нас напали инопланетяне? — Спросил он сам у себя.
— Ну, уж точно не орки… — Менторским голосом проговорила Кристина, присев рядом. — Что делать?
— Ждать. — Развёл руками Арвинг. — Я не вижу других вариантов. Раз эти говорят, что им сказали ждать… значит, был смысл им выучить именно это наше слово. Разумно?
— Ну, вполне.
— Значит ждём…
* * *
Вечерело. Влад сидел, замерев у окна, на подоконнике лежал личный пистолет. Бессонная ночь давала о себе знать, но уснуть сейчас он не имел права. Он видел всё, что творилось на улице перед его окнами с того момента, когда вместе с затмением на улицу вырвались эти странные твари с серой кожей, одетые в кольчуги и вооружённые на манер века так двенадцатого. Не сказать, что он страдал дальнозоркостью, все детали ему помог разглядеть бинокль.
Он видел всё. Неожиданно появившись, они начали сгонять людей в здания. Без разбора и лишних действий. Всех, кто не подчинялся, они убивали или калечили. Слышалась стрельба, но ни у одного из напавших огнестрельного оружия не было. Через пару часов город затих. На улицах остались пустые машины, брошенные вещи, тела убитых. Последних было немного в поле зрения Влада, но были. Серые ходили вдоль забаррикадированных снаружи магазинов, подъездов и иных помещений, куда они согнали людей. В дома они не лезли, значит, им просто была поставлена задача расчистить улицы. Зачем?
Хотя главным вопросом остался «Кто они?»
То, что не люди — это сто процентов. Серый пигмент кожи, не у всех, но есть чёрные волосы, хотя чаще либо лысина, либо повязка, судя по текстуре — кожаная. В тон коже тёмные кольчуги, штаны — назовём это так, тоже, скорее всего, кожа, сапоги из того же материала. Вооружение примитивное, но в их руках здоровенные бердыши, копья и алебарды (кажется) вращаются, словно невесомые прутья, совершенно не стесняя их. Работают организованно. Знают базовые команды на русском, порой слышны целые, вполне сносно выстроенные фразы, следовательно, враг готовился к вторжению. Перемещаются группами до десяти единиц пехоты. Намёков на какие-либо моторизованные или летательные аппараты нет. Пока, по крайней мере.
Самое частое, что слышалось от них с улицы: «Ждать!»
Чего ждать? Второй вопрос без ответа.
Стоит отметить то, что никаких лишних жертв не было, действовали, можно сказать, гуманно. Что же это? Массовый захват заложников? Как-то сомнительно. Да и чтобы они в таком случае хотели в качестве выкупа?
Хорошо детей в сад не отправил. Как же был прав!
Жена уже который час от угла с иконами не отходит — молится. Сам Морев хоть и придерживался позиций агностицизма, был скорее ближе к банальному отрицанию всего, что с этим связано. Поэтому при том, что Валерия очень набожная мать, дети не крещёны — отец настоял на том, что они выбрать должны сами. И выбрать в том возрасте, когда будут думать своим умом, а не тем, что им могут навязать родители. Он считал это правильным. Жена и тёща, после нескольких месяцев препирательств, а также коллективной обработки, выкинули белый флаг. Влад не отличался буйным темпераментом, но непробиваемое спокойствие порой гораздо убедительнее, чем яркие речи, сопровождаемые жестикуляцией совершенно неспортивного характера. Так и живут, Валерия молится, он сомневается, а дети растут — все счастливы.
