И Эвильет подняв над столом восковую куклу, продемонстрировал ее удивленной Лауре. Теперь фигура имела явно женские очертания.
– Ну-ка дитя, не вертись и гляди на меня! – строго приказал маг.
Лаура тут же опустила голову, прикрывая лицо рассыпавшимися прядями волос. Старый чародей, недовольно сопя, выбрался из-за стола, обошел стул с привязанной девушкой и ухватил Лауру за кудряшки так крепко, что у нее брызнули слезы. Старик каким-то образом укрепил лаурины волосы на спинке стула, чтобы она сидела, слегка запрокинув голову назад, и спокойно вернулся к оставленной работе. Лаура задергалась в путах, но поделать ничего не смогла – веревки были надежны. А Эвильет, поминутно поглядывая на пленницу, лепил из воска лицо. При этом он бормотал:
– Скоро... скоро я закончу. Твой приятель связан с одним моим недругом, я только теперь начинаю догадываться... Они украли мой амулет с пауком, при помощи которого я обретал власть над тем, чью куклу короновал... Да... Должно быть, ты, дитя, решила, что если у меня нет моего паучка, то я не смогу воспользоваться воском? Не-ет... У меня осталась запасная корона в Валахалле, я частенько вставлял моего паучка в нее... Знаешь, в Валлахале у меня иногда бывает много работы... Кое-какие чары в этой, другой, короне наверняка сохранились. Понимаешь, дитя, я так часто пользовался моим амулетом, что магия из янтаря отчасти сообщилась и металлической короне... Надолго ее не хватит, этой магии, но мне почему-то хочется воспользоваться ею против тебя... Ну вот и все!
Старик снова поднялся из-за стола и направился к Лауре, сжимая небольшой нож. Пленница с тревогой следила за его передвижениями. Обойдя порядком перепугавшуюся девушку, он склонился над ней – Лаура, зажмурившись, слышала шорох одежды чародея... Скрип – и ее голова, освободившись, качнулась вперед, а Эвильет опять появился в поле зрения пленницы с прядью белокурых волос в руках.
– Да, – вдруг спохватился, маг, опять занимая место за столом, – яблочки! Я же не должен забывать о них, ибо яблоки полезны моему здоровью... Во всяком случае, так считает твоя тетка, дитя.
Эвильет вытащил из кармана яблоко и принялся с хрустом его грызть, время от времени шумно сглатывая сок. Лаура только теперь поняла, как ей хочется пить – сонная магия вновь вызвала жажду. Девушка вздохнула, но постаралась не показать своего желания. Маг грыз яблоко, разглядывая беспомощную жертву. Не переставая жевать, он заговорил:
– Лаура, дитя, послушай старого доброго дядюшку Эвильета – расскажи все сама.
Девушка молчала. Она уже давно решила, что чем дольше провозится с ней Эвильет, тем больше шансов будет у Кари.
– Не хочешь? Дурочка, – сейчас голос мага звучал почти ласково, – пойми, ты все равно мне выложишь все. Даже то, что сама пока что забыла, ты расскажешь мне, едва я начну втыкать иголочки в восковую куколку... Послушай, ну что тебе этот хлыщ? Ведь он уехал, бросил тебя! Бросил, понимаешь? Использовал, как я своих кукол использую! Ты была куклой в его игре!..
Маг, постепенно распаляясь, даже привстал и теперь орал, размахивая зажатым в руке яблоком:
– Кто он тебе?! Что он тебе?! Он использовал тебя, дура! Ты никогда больше его не увидишь! Слышишь – никогда!!! А он сейчас смеется над тем, как провел старого дурака Изумруда и его недотепу-служанку!.. – вдруг как-то сразу успокоившись, Эвильет сел и снова принялся грызть яблоко, снова рассуждая прежним тихим голосом. – А не хочешь по-хорошему, значит – что ж... Я-то знаю, как развязывать языки дурехам вроде тебя... Все вы вначале задираете нос... А потом... Ты тоже будешь умолять меня прекратить и визжать, что уже рассказала все, что знаешь... Что согласна помогать мне во всем... Но мне не нужна будет тогда твоя помощь, я просто хочу узнать правду сегодня же. Потом... Потом я тоже знаю, что мне следует сделать... С ними я займусь позже – с Кариканом и его дружком-магом... Сегодня я только хочу разобраться...
Вдруг Эвильет ловко швырнул огрызок в лицо Лауре. Снаряд угодил девушке в щеку, оставив мокрый липкий след. Больно не было, но Лауре стало ужасно обидно. А чародей, тоненько хихикнув, принялся грызть другое яблоко. Доев, Изумруд попробовал повторить свою выходку с огрызком, но Лаура была начеку и сумела увернуться. Проворство жертвы почему-то вызвало новый приступ смеха у чародея. Отсмеявшись, он утер платочком губы и объявил:
– Я тебя покину ненадолго, дитя. Схожу в Валлахал за моей коронкой... А заодно загляну по дороге к мастеру Гридвику, он изготовит паричок для нашей малютки, – старик помахал куклой, – из твоих волосиков. Ну а затем я вернусь, и мы займемся допросом по-настоящему. И знаешь, что самое интересное? У тебя на теле не останется никаких следов. Вернее, почти никаких... Так что никто меня не заподозрит, а то как-то нехорошо могло бы выглядеть – старый злой хозяин пытает молоденькую служанку... Я ведь никому не собираюсь рассказывать, что меня обокрали, как последнего ротозея. Изумруда нельзя обокрасть! Значит, и разбирательства никакого не будет, и на допрос я тебя в Валлахал не поведу. Мы с тобой, дитя, сами здесь разберемся. По-домашнему. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь? Словно к родне, верно? Ну так вот... Скоро я вернусь с короной и ты мне все расскажешь, ладно? Ну, не смотри такой букой, скоро ты так или иначе расскажешь старому Эвильету всю правду.
С этими словами старик прихватил со стола лампу и неожиданно ловко полез по лестнице... Поднявшись наверх, маг захлопнул крышку люка и Лаура очутилась в полной темноте. Только теперь она позволила себе расплакаться – горько и безутешно. Она была одна. Она была беспомощна, а Кари... Кари теперь далеко... Плохо без Кари, но она его не выдаст. Ни за что не выдаст, она будет терпеть все, что противный старикашка сможет придумать. Да. Лаура вытерпит все – и будь что будет! И, приняв это смелое решение, Лаура зарыдала еще громче. Она понимала, что теперь уже ничего хорошего ждать не приходится – теперь будет все хуже и хуже...
***
Лаура не помнила, долго ли пробыла в темноте. Она несколько раз принималась рыдать, затем успокаивалась… Потом слезы снова сами собой лились из глаз… На что надеяться?..
Когда сверху раздался скрип петель и слабый свет слегка разбавил чернильный мрак в подвале, Лаура торопливо завозила щеками о ткань на плече – ей не хотелось, чтобы старик видел ее слезы. В результате этих упражнений волосы совершенно облепили мокрое лицо и Лаура не видела, кто спускается по лестнице, осторожно нащупывая ступеньки… Да и кто это мог быть, кроме противного Эвильета? Внезапно знакомый голос тихо позвал:
– Лаура-а? Ты здесь?..
Кари! Это был он! Лаура тряхнула головой, но налипшие пряди все равно закрывали глаза. Единственное, что она смогла определить – в подвале по-прежнему было темно. Кари не прихватил ни лампы, ни свечи.
